План «Барбаросса». Крушение Третьего рейха. 1941-1945 - Алан Кларк

Ц е й ц л е р. Может быть, группа армий может разработать план, что может явиться самой ранней возможностью и каков будет связанный с этим риск.

К л ю г е. Мы сейчас же сядем. Со мной мой начальник оперативной и боевой подготовки. Мы снова все просмотрим. Но все пока зависит от сооружения линии Гагена. Я не хочу отойти на позицию, которой практически не существует.

Г и т л е р. Вот что я на самом деле думаю об этом: если бы не было этой нависшей опасности там, я бы использовал две дивизии, которые вы получаете прямо сейчас, вместо 113-й.

К л ю г е. Да, мой фюрер. Теперь эти две дивизии не будут использоваться в передовой полосе, здесь вообще не будет атак, это было бы бесцельно, это было бы бессмысленно. Все это планировалось при условии…

Г и т л е р. Только обеспечьте безопасность железной дороги, чтобы ее можно было использовать.

К л ю г е. Согласно первоначальному плану, у нас было бы много времени, чтобы сделать это.

Г и т л е р. Нельзя ли выделить несколько частей в целях строительства позиции?

К л ю г е. Вы имеете в виду, взять их у Моделя? Хотя другие каждый день уходят во второй эшелон – а мы, с жалкими остатками 11-й, 212-й, 108-й, 209-й…

Ц е й ц л е р. Это те, что были разбиты.

Г и т л е р. Ну хорошо, выведите разбитые дивизии, пополните их и стройте их силами.

К л ю г е. Ну тогда мне придется как-то высвободить некоторые части. К несчастью, мне тоже нужны войска, чтобы обеспечивать дороги, по которым двигаются эти караваны, или иначе всех их захватят за Брянским лесом, потому что кругом кишат партизаны.

Г и т л е р. Мне тоже приходится принимать трудные решения, очень трудные решения.

К л ю г е. Я вполне могу верить этому.

Г и т л е р. Но делать нечего.

К л ю г е. Но я абсолютно ничего не могу выделить, пока эта операция не кончится. Потом посмотрим, как мы сможем после этого.

Г и т л е р. Вы должны постараться закончить это как можно скорее. Я могу даже сказать вот еще что: «Великую Германию» мы возьмем в ближайшем будущем, и, во-вторых, вам придется отдать несколько частей для той позиции. Вам придется отдать несколько танковых… и несколько пехотных дивизий.

К л ю г е. Не танковые! Я…

Г и т л е р. Да, мы их возьмем, и они будут отремонтированы на Западе.

К л ю г е. Но я ничего не смогу сделать без танковых дивизий!

Г и т л е р. Но конечно, вам не нужен этот «хлам». Вы легко можете обойтись без него.

К л ю г е. Какой хлам?

Г и т л е р. Вы сами сказали: «Это просто хлам».

К л ю г е. Я не говорил этого!

Г и т л е р. Да, это само выскочило. Вот почему мы собираемся взять их у вас.

К л ю г е. Нет, мой фюрер, я не хотел говорить это. У меня их так мало осталось, совсем чуть-чуть. Я хотел сказать, что ситуацию еле можно удерживать.

Г и т л е р. Да, у вас нет танков. Вот почему я говорю, что их можно взять и отремонтировать на Западе. Мы всегда можем вернуть их снова. Тем временем они могут быть заменены. И наконец, люди заслужили этого. Было бы совершенно неправильно делать по-другому. Я могу реорганизовать эти дивизии на Западе, а западные части могут быть доставлены сюда. Самое важное, чтобы 9-я и 10-я дивизии СС были быстро готовы[108]. Сегодня я знаю, как «Дивизия Геринга» ведет себя в бою. Англичане пишут, что самые молодые, шестнадцатилетние, только что из гитлерюгенда, сражались фанатически, до последнего человека. Англичане не смогли никого взять в плен. Поэтому я убежден, что эти несколько дивизий, составленных из мальчиков, которые уже подготовлены, будут сражаться фантастически хорошо, потому что у них прекрасный идеалистический дух. Я полностью убежден, что они будут сражаться фантастически хорошо.

Ц е й ц л е р. Что же, фельдмаршал и я сядем за это позднее.

К л ю г е. Мне придется обдумать это еще раз, мой фюрер. Теперь, когда я знаю, какова общая цель, я буду действовать соответственно.

Г и т л е р. Как я сказал, самая главная цель – это чтобы мне был выведен корпус СС. Манштейну нужно что-то там в виде пополнения. Я еще не знаю, что я собираюсь дать ему. Может быть, 7-ю танковую дивизию, которую можно было бы вывести сюда, если бы он мог закрыть это здесь. Но ему обязательно нужно пополнение, иначе он не сможет удержать это дело. И ему нужна парочка пехотных дивизий. Он не может удерживать этот хаос здесь. Конечно, если дело будет совсем плохо, мы ничего не сможем, кроме как сократить линии и там. Но нам придется понять, что отчаянная ситуация будет и здесь тоже. Это, конечно, неприятно. Это очень трудные решения, решения, которые приводят нас к критической точке. Но я рассматриваю все альтернативы. Трудно сделать что-нибудь здесь, у Ленинграда, из-за финнов. Я также обдумываю, можем ли мы отдать вот это здесь…

Ц е й ц л е р. Если мы решим сделать что-то там, то нам придется делать что-то и здесь тоже.

Г и т л е р. В этом будет мало толку.

Ц е й ц л е р. Нет, что-то мы бы выиграли. Противник сейчас ничего крупного не предпринимает.

Г и т л е р. Если дело будет совсем плохо, может быть, нам придется отдать даже это.

Ц е й ц л е р. Это легче сделать, чем…

Г и т л е р. Сколько, как вы думаете, мы можем взять отсюда? Нам нужно быть здесь сильными, иначе они снова начнут свои операции по высадке в Новороссийске. Вначале все говорят, отдать это, но потом я слышу, как Клейст[109], или кто там, на юге, вопит: «Это невозможно». С такими ограниченными силами на этой позиции невозможно противодействовать, и противник только начнет атаковать на этом участке. Если это произойдет, мы не сможем принимать суда. У нас они все еще ходят, но тогда это будет кончено. Что там уже есть, это хорошо, но я не могу дать туда больше.

Ц е й ц л е р. Мы могли бы попытаться образовать небольшой плацдарм. Тогда мы могли бы продержаться там некоторое время.

Г и т л е р. Боюсь, мы не сможем удержать его, но мы можем попытаться. Нам придется подумать об этом.

К л ю г е. На нашем крайнем северном крыле мы можем отойти на наши подготовленные позиции у Великих Лук, как я предлагал. И мы можем там укрепить линию.

Ц е й ц л е р. Это было запланировано, господин фельдмаршал, но это не высвободит ничего из ваших войск.

К л ю г е. Да, войск это не высвободит. Здесь мы не можем уступить ничего, кроме этого выступа. Тогда нам придется проглотить Киров и оставить все остальное, как оно есть, хотя мне бы очень хотелось немного улучшить здесь положение, но, к сожалению, это невозможно.