Игра - Фарит Маратович Ахмеджанов

Пещера там есть, или еще что-то в этом роде?

— Нет, не видел. Что-то похожее на пещеру есть вот тут, — Зорт подумал и нарисовал кружок с другой стороны дороги, неподалеку от «заводи». — Но точно сказать не могу, мимо проходил, быстро.

— Спасибо. Еще что-то вспоминается?

Зорт задумался.

— Пожалуй, что ничего больше. Особенного, в смысле.

— А где колдун стоит?

Зорт небрежно нарисовал дугу поодаль.

— Не ближе этого. Точно не знаю.

— Отлично. Спасибо тебе большое. А, да… а по дороге если дальше идти, что будет?

— Ничего. Холмы ниже, видно дальше, дорога почти не петляет. Забирает вот сюда, потом понемногу поворачивает, — палочка Зорта описала дугу.

Калей еще раз поблагодарил его и сел перерисовывать его план на один из своих свитков. Зорт ушел спать, а к Калею подошел Раин.

— У тебя какие планы сейчас?

— Вот, схему Зорта рисую. А что?

— Савон обед уже поставил, ребята за котлом приглядят. Они со Стальфом решили вечера не ждать, сейчас поупражняться. Может, ты сейчас на дозор сходишь?

Калей посмотрел на схему, потом обвел глазами окрестности.

— Ладно, давай. Тут в целом все ясно, мне оттуда много видно будет, работы до вечера хватит.

Раин отошел и Стальф сразу же повел их с Савоном за мост. Они прошли немного вдоль реки и встали на прибрежном лугу. Посох держал Савон, у Раина была просто дубовая палка — ее, по просьбе Стальфа, сделал им Гесиор.

— Вращай пока ее, я посмотрю, насколько правильные у тебя движения, — скомандовал Савон.

Раин начал крутить палку, перехватывая ее ладонями. Сначала получалось плохо, пару раз чуть не уронил. Потом стало получаться.

— Хорошо, — наконец сказал Савон. — Посох полегче и лучше сбалансирован, так что с ним проблем не будет. Попробуешь?

Внутри Раина все захолодело. Но отступать было и поздно, и стыдно.

— Давай. Только вы подальше отойдите.

— Отойдем. Но ты еще и отвернись.

Раин принял теплое белое дерево в ладони. Взвесил посох на руке — удивительно легкий. Но при этом вес чувствуется. Нашел середину, уравновесил, начал медленно вращать.

— Быстрее, — послышалось сзади.

— Я знаю, — откликнулся он. — Не мешайте.

Раину хотелось узнать, в какой момент начинается тряска — но она все равно пришла неожиданно. Концы посоха заискрили, внутри него все начало дрожать. Потом пресс закаменел, а плечи наоборот, резко расслабились. Раин сбился, посох потух.

— Ну что? — подойдя спросил Савон.

— Да ничего. Когда приходит… это состояние, посох дымится, а внутри все начинает переворачиваться. Надо как-то это состояние пережить. Суметь увеличить вращение… да? — он обратился к молчащему Стальфу.

Тот кивнул.

— Если собраться, и попытаться крутить дальше, то появляется очень неприятное ощущение в животе, будто тебя на части рвет. Именно в этот момент и появляется этот шар, но в этот момент становится так плохо, что уже ничего не можешь делать. Но надо терпеть.

— А когда шар отрывается и летит — тогда какое чувство?

Стальф задумался.

— Вообще-то, как мне кажется, когда шар от тебя отлетает — становится гораздо легче. Во всяком случае, так мне кажется. Дважды такое было, но…

— Попробуем, — решительно сказал Раин. — Главное — выдержать это состояние, когда шар из тебя выходит.

Савон крутанул посох.

— Должно быть что-то, что помогает, — задумчиво сказал он. — Либо какое-то движение, либо… я не знаю. Настой какой-нибудь выпить. Или дышать правильно…

— Погоди-ка, — сказал Стальф. — Ты сказал — дышать правильно?

— Ну да. А что?

— При выполнении гимнастики возможно два типа дыхания, — сказал Стальф. — Один тип — его всегда использую я, да и большинство людей его использует, насколько я знаю. Это когда дыхание следует за движением. Вернее, самые знаменитые гимнасты говорят иначе — дыхание определяет движение. То есть, например, на вдохе мы делаем усилие, на выдохе — удар.

Но существует другой тип, он называется отстраненное дыхание. Там дыхание и движение стараются не связывать.

— Как это?

— Я не знаю, пробовал когда-то давно, но получалось у меня плохо, так что я использовать это перестал. Так делает Пирон — может помните, он перед тем, как посох вращать дыхательное упражнение сделал.

— Не помню. Мне казалось, что вы с ним одинаково делали.

Стальф покачал головой.

— Нет, по-разному. Пирон все это делает гораздо лучше меня. Если уж на то пошло — он это делает гораздо лучше любого из тех, кого я видел — а я видел немало гимнастов, в том числе и знаменитых. Давай-ка сходи за ним, объясни… хотя, давай сходим лучше вместе. Раин?

— Я останусь. Попробую еще потренироваться.

— Хорошо, только осторожнее.

Савон и Стальф ушли. Раин взялся за посох, несколько раз глубоко вздохнул, попытавшись очистить мысли. Получилось плохо — голова как будто ящерицами набита, и все носятся. Он тряхнул головой, затаил дыхание и начал вращать.

Пока вращал медленно — ничего не чувствовалось. Пару раз вздохнул — попробовал следить за дыханием, но ничего не получилось, тут же сбился ритм. Снова замедлился, продышался и снова ускорился. Посох сразу же заискрил и задымился, снова пришла трясучка в мышцах. Превозмогая ее, закусив губу и снова затаив дыхание, Раин ускорился еще сильнее.

Живот будто взорвался, от боли он чуть не заорал. Раин был бы рад бросить посох, но тот словно примерз к его рукам — они механически продолжали свою работу, посох крутился — правда немного медленнее. От центра вращения отделился и поплыл по воздуху большой огненный шар. В глазах Раина помутилось, мир словно выцвел и стал черно-белым, он стоял только потому, что заледенели и застыли все его мышцы.

Отпустило Раина только после того, как шар отдалился примерно на два-три шага. Спазм мышц прошел — посох тут же откатился в сторону, сам он упал на колени и тут же повалился на бок. Дыхание возвращалось крохотными толчками, как после сильного удара по ребрам. Раин едва видел, как шар начал рыскать — влево-вправо, будто что-то искал, потом пошел вниз и словно размазался по траве. Та задымилась, кое-где показались язычки пламени.

Слава богу, пожара не случилось, потухло все само — так как Раин смог встать на трясущиеся ноги лишь через несколько минут. Кое-как он затоптал обугленную траву и снова сел. Голова, как ни странно, была ясной. Так как вокруг никого не было, он медленно заговорил — обращаясь к самому себе. Он так готовился к экзаменам — проговаривая самые важные моменты, которые желательно было усвоить получше.

— Значится, больно, но скорее всего потому, что сбивается дыхание. Но спазм не дает прекратить. Потом, когда шар от тебя отделяется — спазм проходит. Когда он