Проклятье Эвери - Анна Кривенко

— Послушайте, глава, — вождь северян снова выступил, как разумный предводитель, — продажные воины скорее всего получили приказ напасть не на вас, а на вашего раба-принца. Похоже кто-то из его родни или приближенных не желает видеть его заложником в наших руках, предпочитая умертвить. Тем более вы должны помочь нам в борьбе с незаконно правящим родом Ашервана. На императорский трон должны взойти именно вы!

Эвери замерла, глубоко пораженная подобной перспективой.

Ее — в императрицы???

Смешно!

Вот, оказывается, чего добивается всё это сборище: они хотят подмять под себя Ашерван и сделать его подневольной империей, платящей дань…

— Я никогда не буду сидеть на троне Ашервана и не собираюсь против него воевать! — твердо заявила Эвери, вызывая ступор и шок у окружающих мужчин.

Повисла тягостная пауза, среди которой даже Рагул нахмурился и ушёл в себя.

Но длилась эта тишина недолго. Потом посыпались обвинения, возмущения, угрозы…

Эвери молча слушала этот грязный поток, неистово сжимая кулаки: всё в груди клокотало и билось от отчаяния и страха о Кристофере.

И вдруг кто-то дерзко прокричал:

— Если ты не подчинишься совету и мужчинам, то твоего раба мы быстренько добьем!!!

Буйному быстро прикрыли грязный рот, но Эвери этого хватило, чтобы буквально взорваться гневом и ненавистью.

В шатре поднялся самый настоящий ураган, начавший срывать с вождей и военачальников шапки и шлемы. Поднятый с утоптанного земляного пола песок изрядно насыпался в глаза. Мужчины закричали, выплевывая ругательства и проклятия, но магия Эвери на этом не успокоилась. Все, кто порывался выскочить из шатра советов, оказался скован на месте невидимыми путами, а девушка ощутила, что еще одно движение, и она сможет отнять жизнь всех присутствующих здесь.

Но не стала.

Удержала силу, несмотря на свою яростное отчаяние и презрение, как вдруг…

— Посмотрите!!! У неё за спиной!!!! Кто это???

Голос кричащего задрожал от ужаса.

— Это Ирий!!! — пронеслось по рядам.

— Это призрак Ирия Безжалостного, ее предка!!!

Далее последовали вопли почти животного ужаса, а стоящие ближе всех потянулись к мечам.

Эвери обернулась и затуманенным взглядом выхватила полупрозрачную фигуру высокого широкоплечего мужчины в доспехах и с огромным мечом на поясе. Его длинные светлые волосы были заплетены во множество тонких косиц, а на подбородке поблескивала сединой короткая борода.

Он смотрел перед собой сурово, жестко, но больше напоминал замершую статую.

Эвери изумленно задержала дыхание.

Ирий? Тот самый??? Но… как?

Ведь призраков на самом деле не существует…

Эвери уходила из шатра советов под взглядами ужаса и раболепства. «Призрак» предка плыл рядом, вызывая панику у вождей и одним своим видом прекращая любые наглые высказывания в адрес девушки.

Она улыбалась, несмотря на точившую душу тревогу, потому что почти сразу же догадалась: образ Ирия был всего лишь концентрацией ее родовой магии, принявшей для себя наиболее яркую форму.

Значит, она действительно из рода де Гуарран…

Но торжество быстро закончилось, когда она оказалась внутри своего шатра.

Там на собственном ложе Эвери лежал принц Кристофер, охраняемый бдительным присутствием «кота», который строго контролировал все врачебные манипуляции местных лекарей.

Крис был обнажен до пояса, а низкорослый пухлый старик дрожащей рукой наносил ему на рану какое-то дурно пахнущее лекарство.

— Как он? — выкрикнула Эвери еще с порога, заставив лекаря вздрогнуть и со страхом обернуться.

— Пока без изменений, госпожа, — проговорил он, опуская глаза. — Этот… молодой человек потерял очень много крови…

В его голосе не было надежды, и в груди Эвери снова начало скапливаться глухое отчаяние.

Отчаяние из-за того, что невозможно обратить все вспять.

Ведь Эвери не успела сказать Кристоферу, что это действительно она.

Она думала, что у нее еще есть время, что признаваться нужно не так, но… ошиблась. Времени не было. Потому что жизнь имела свойство иногда заканчиваться слишком стремительно…

Когда лекарь закончил перевязку, Эвери попросила всех выйти, и даже Вайлет нехотя развернулся и ушел, хотя явно не хотел. В его взгляде сквозила острая тоска.

Эвери опустилась на колени перед принцем и замерла, вглядываясь в его бледное лицо.

За последние часы она много думала. Думала о способности человека прощать и забывать об ошибках других. Есть ли у нее действительно сила перечеркнуть всё, что наговорил ей принц в Ашерване?

Да, ведь он раскаялся.

А сейчас он умирал. Несмотря на магическую подпитку Эвери, всё ещё умирал, и надежды на его выздоровление было мало: настолько его ранение оказалось фатальным.

Девушка почувствовала, что к глазам снова подступают слезы. Странно, но она совершенно не чувствовала движения брачной магии. Словно сейчас, в этот трагический час все её чувства исходили не от магической силы, а исключительно из её собственного сердца…

— Выживи, прошу тебя… — прошептала Эвери надрывно, впервые называя принца на «ты». — Я — Эвери…

***

Ночь снова опустилась внезапно: с наступлением холодов дни становились всё короче.

Подул северный ветер, принесший с собою противную метель и пробирающий до костей холод.

Вайлет разжег в шатре примитивный переносной очаг, сложенный из нескольких железных пластин, и подал Эвери немного еды и вина.

— Пища проверена, все в порядке, — сообщил он, пытаясь всунуть блюдо в руки Эвери, но та, не отрываясь смотрела в лицо Кристофера и выглядела очень измученной.

У принца поднялся жар, и теперь надежды на его спасение стало еще меньше: лекари наконец-то выдали информацию, что меч, которым он был ранен, оказался измазан ядом.

— Тебе нужно подкрепиться, Эвери, — аккуратно проговорил Вайлет, присаживаясь рядом с девушкой на корточки и поднеся тарелку фактически к ее лицу.

— Не хочу… — флегматично ответила она, даже не поворачиваясь. — Я не голодна.

«Кот» нахмурился и тяжело выдохнул: видеть хозяйку в подобном состоянии было для него невыносимо.

— За что ты так… любишь его? — прошептал он с очевидной обидой в голосе. — Я же вижу, что это не просто брачная магия! Это ты сама. Но ведь он совершенно не достоин тебя!

Его бурные эмоции в голосе наконец заставили Эвери отмереть, и она повернула к парню свое бледное осунувшееся лицо.