Воровская честь - Джеффри Арчер

Через несколько секунд вернулась стюардесса и предложила всем завтрак. Положительного ответа она не услышала, пока не добралась до седьмого ряда. Когда позднее она принесла экипажу его обычный утренний кофе, стюардесса спросила у капитана, почему ряды с третьего по шестой оказались свободными, тем более в День независимости.

Капитану была неведома причина, и он просто сказал:

— Посматривайте за пассажирами в первом и втором рядах. — Девять человек в первых рядах заинтересовали его ещё больше, когда ему разрешили заход на посадку, как только он связался с центром управления, находясь ещё только в семидесяти милях от Вашингтона.

Он начал снижаться в 08.53 и впервые за полгода был у входа в терминал точно по графику. Когда он заглушил двигатели, трое человек немедленно блокировали трап и оставались там, пока заместитель директора и его свита не скрылись в терминале. При появлении Декстера Хатчинза в зале прилёта один из агентов пошёл впереди, как Иоанн Креститель, а трое пристроились сзади, выступая в качестве учеников. Директор, очевидно, внимательно следил за тем, чтобы не переступалась тонкая грань между прикрытием и привлечением внимания. Проходя через терминал, Декстер заметил четверых других агентов и предположил, что по меньшей мере ещё человек двадцать скрытно расположены вдоль его маршрута к автомобилю.

На электронных часах в зале выскочили цифры 09.01. Створки дверей разошлись в стороны, и он вышел на улицу, где в ожидании стояли друг за другом три чёрных лимузина с водителями возле дверей.

Заметив заместителя директора, водители первого и второго лимузинов быстро заняли свои места и запустили двигатели, а водитель второго открыл заднюю дверцу и усадил Скотта с Мендельсоном на заднее сиденье. Заместитель директора сел рядом с агентом впереди.

Ведущая машина устремилась к бульвару Джорджа Вашингтона, и через считанные минуты колонна уже проезжала по мосту на 14-й улице. Когда показался мемориал Джефферсона, Декстер опять посмотрел на часы: 09.12.

— Вполне достаточно времени, — заметил он.

Меньше чем через минуту после этого они попали в дорожную пробку.

— Проклятие! — сказал Декстер. — Я совсем забыл, что улицы будут перекрыты в связи с парадом по случаю Дня независимости.

Когда за следующие три минуты они преодолели всего полмили, Декстер сказал водителю, что выбора у них нет.

— Включай сирены, — распорядился он.

Водитель включил огни, врубил на полную мощность сирену и наблюдал, как ведущая машина вырулила в крайний левый ряд и стабильно выжимала сорок миль в час до самого съезда с автострады.

Декстер посматривал теперь на часы каждые тридцать секунд. Лимузины метались из ряда в ряд, но некоторых граждан Вашингтона не трогали ни огни, ни сирены и они упорно не желали пропускать их вперёд.

Ведущая машина свернула между двумя полицейскими барьерами на Конститьюшн-авеню в 09.37. Увидев выстраивающиеся карнавальные платформы на колёсах, Декстер распорядился выключить сирены. Им меньше всего нужны были любопытные взгляды, когда они остановятся возле Национального архива.

Первым увидел их Скотт. Он постучал по плечу Декстера и показал вперёд. Группа телевизионщиков стояла в начале длинной очереди перед центральным входом в Национальный архив.

— Нам не удастся проскочить незамеченными, — сказал Декстер и, повернувшись к Мендельсону, спросил: — Есть ли другие входы в здание?

— Со стороны 7-й улицы есть служебный вход, — ответил Мендельсон.

— Весьма кстати, — сказал Декстер Хатчинз.

— Поезжайте мимо центрального входа, а затем высадите меня на углу, — сказал хранитель. — Я пересеку Конститьюшн и войду через служебный вход.

— Высадить вас на углу? — изумлённо переспросил Декстер.

— Если я пойду окружённый агентами, все сразу… — начал Мендельсон.

— Да, да, да, — перебил его заместитель директора, пытаясь сообразить на ходу. Взяв телефон, он дал указание двум другим машинам оставить их одних.

— Придётся рискнуть, — сказал Скотт.

— Придётся, — согласился Декстер. — Хорошо ещё, что у нас есть ты, который может пойти вместе с ним. Ведь ты никогда не походил на агента.

Скотт не был уверен, считать ли это замечание за комплимент или нет.

Когда они медленно проезжали мимо Национального архива, Декстер отвернулся от нетерпеливых телевизионщиков.

— Сколько их там? — спросил он.

— Человек шесть, — сказал Скотт. — И думаю, что это Шоу стоит спиной к нам.

— Покажите мне точно, где вы хотите выйти. — Заместитель директора повернулся к Мендельсону.

— Ещё пятьдесят шагов, — последовал ответ.

— Вы возьмёте сумку, Скотт.

— Но… — начал Мендельсон, однако, увидев выражение на лице Декстера, не стал продолжать.

Лимузин подкатил к обочине и остановился. Скотт схватил сумку, выпрыгнул из машины и придержал дверцу, пока выходил Мендельсон. Восемь агентов с невинным видом ходили туда-сюда по мостовой, стараясь не смотреть в сторону Национального архива. Парочка, совсем непохожая на компаньонов, быстро пересекла Конститьюшн-авеню и бросилась бежать по 7-й улице.

Возле служебного входа Скотт столкнулся лицом к лицу с обеспокоенным Колдером Маршаллом, нервно расхаживавшим у конца рампы.

— Слава Богу! — только и сказал архивист, увидев Скотта и хранителя, бежавших вниз по рампе. Он молча провёл их в открытый грузовой лифт, поднял на два этажа вверх и побежал по коридору. Перед лестницей в хранилище Маршалл обернулся, чтобы убедиться, что они не отстали, и ринулся вниз по ступенькам, чего прежде не замечал за ним ни один из его сотрудников. Скотт старался не отставать от архивиста. За ним бежал Мендельсон. Остановились они только перед массивными стальными дверями.

Маршалл кивнул, и слегка запыхавшийся хранитель ввёл код в маленький ящик у дверей. Стальная решётка медленно приоткрылась, и все трое вошли в хранилище. Хранитель нажал другую кнопку, и дверь закрылась.

Они замерли перед огромным бетонным блоком, в котором помещалась Декларация независимости, как это делает священник перед алтарём. Скотт посмотрел на часы: 09.51.

Мендельсон нажал красную кнопку, послышалось знакомое лязганье, и бетонные блоки разошлись, обнаружив пустую массивную раму, медленно поднимавшуюся наверх. Когда рама оказалась на уровне груди, он ещё раз нажал кнопку.

Архивист с хранителем прошли вперёд, а Скотт расстегнул сумку. Архивист достал из кармана пиджака два ключа и передал один своему коллеге. Они немедленно принялись открывать двенадцать замков, равномерно расположенных по периметру бронзовой рамы. Проделав это, они наклонились и раскрыли её, как книгу.

Скотт достал контейнер и передал его архивисту. Маршалл снял колпачок, и Мендельсон осторожно извлёк из цилиндра его содержимое.