Агнец - Кристофер Мур

— Нет, Иаакан, просто иногда я умудряюсь потянуть мышцу, даже стряхивая капли с этого монстра.

Фарисеям такое сильно не понравилось. Я понял: они сидят и ждут, когда я потребую воды, чтобы пройти весь ритуал омовения рук снова, а потом уже сяду за стол. А я стоял, думал об этом, потирал плечо и ждал. Ну сколько, в самом деле, можно читать коротенькую записку? Не целую же вечность — под их взглядами мне так показалось, хотя едва прошла пара минут. И тут он раздался. Вопль. Мэгги заголосила в соседней комнате — долго, пронзительно и громко, виртуозный вопль ужаса, паники и безумия.

Я нагнулся и прошептал Джошу на ухо:

— Делай, как я. Нет, ничего не делай. Совсем ничего. — Но…

Вопль не прекращался, а у фарисеев сделался такой вид, будто им на колени насыпали горячих угольев. Что-что, а ноту Мэгги держала хоть куда. Иаакан не успел вскочить с места, чтобы выяснить причину суматохи: моя девочка явилась лично — с той же непрерывной песней, заметим. Изо рта у нее струились потоки симпатичной зеленой пены, все платье разодрано и висело клочьями на исполосованном ногтями теле, а из уголков глаз сочилась кровь. Она вопила прямо в рожу Иаакану и дико вращала глазами, а потом вспрыгнула на стол и зарычала, пинками сшибая посуду на пол. Через комнату с истерическим криком «Бесы вселились, бесы!» пронеслась служанка и опрометью выскочила в парадную дверь. Мэгги хрипло завизжала снова и побежала по столу, мочась на ходу. (Милый штришок, сам бы я ни за что не додумался.)

— Бесы! Она одержима бесами. Их много, — закричал я.

— Семь, — между рыками уточнила Мэгги.

— Похоже, что семь, — сказал я. — Правда, Джош?

Я схватил его за шиворот и как бы заставил кивнуть. На него все равно никто не смотрел, поскольку Мэгги теперь извергала впечатляющие фонтаны зеленой пены как изо рта, так и между бедер. (И снова — милый штрих, который не пришел бы мне в голову.) У нее начался припадок ритмичных конвульсий, пробиваемый контрапунктом лая и непристойностей.

— Ну что ж, Иаакан, — вежливо сказал я, — спасибо тебе за ужин. Все было очень мило, но нам уже пора.

Я за шиворот поднял Джошуа на ноги. Мессия был несколько сбит с толку. Не в ужасе, как наш хозяин, но с толку сбит.

— Постой, — выговорил Иаакан.

— Гнойный песий пенис! — прорычала Мэгги, ни к кому в особенности не обращаясь, но все поняли, о ком она.

— О, так и быть, мы попытаемся ей помочь, — сказал я. — Джошуа, держи одну руку. — Я вытолкнул его вперед, и Мэгги уцепилась за его запястье. Я обогнул стол и схватил ее за другую руку. — Надо вывести ее из этого дома скверны.

Ногтями Мэгги впилась мне в руку, когда я поднял ее со стола, но и Джоша не отпустила, изо всех сил делая вид, что бьется в судорогах и пытается вырваться. Я проволок их обоих за собой во двор.

— Джош, побольше души, — прошептала Мэгги. Иаакан и фарисеи сгрудились в дверях.

— Мы должны увести ее подальше от жилья, чтобы изгнать бесов наверняка, — прокричал им я и вытащил эту парочку на улицу. А снаружи пинком захлопнул за собой калитку.

Мэгги успокоилась и встала на ноги. Вся грудь у нее была в зеленой пене.

— Рано расслабилась, Мэгги. Давай чуть подальше отойдем.

— Свиножуйный козоёб!

— То, что надо!

— Привет, Мэгги. — Джошуа наконец по-настоящему взялся за ее руку и потащил.

— Мне кажется, для экспромта получилось очень хорошо, — сказал я. — Сами знаете, из фарисеев — лучшие свидетели.

— Пошли к моему брату, — прошептала Мэгги. — А оттуда сообщим, что я неизлечима… Крысонасильник!

— Все нормально, Мэгги, мы уже за пределами слышимости.

— Я знаю. Я с тобой разговариваю. Ты почему вытащил меня оттуда только сейчас?

— Ты прекрасно смотришься в зеленом, я тебе когда-нибудь говорил?

— Я вынужден думать, что это было неэтично, — сказал Джошуа.

— Джош, фальсификация одержимости бесами — это как горчичное зерно.

— В чем же, интересно, она — как?

— Не понял, да? Она совсем не похожа на горчичное зерно, правда? Теперь ты зато видишь, каково всем нам, когда ты что ни попадя сравниваешь с горчичными зернами.

У дома Симона-прокаженного первым к двери подошел Джошуа — чтобы зрелищное появление Мэгги не перепугало ее брата и сестру до полного унавоживания. Открыла Марфа.

— Шалом, Марфа. Я Джошуа бар Иосиф из Назарета. Помнишь, мы встречались на свадьбе в Кане? Я привел тебе сестру твою, Мэгги.

— Дай подумать. — Марфа постукала ногтем по подбородку, ища подсказок своей памяти в вечернем небе. — Ты еще превратил воду в вино? Сын Божий или что-то в этом роде?

— Совершенно не обязательно так со мной разговаривать, — обиделся Джош.

Я высунулся из-за его плеча:

— Я дал твоей сестре порошок, от которого она вся как бы пошла пеной — такой зеленой и красной. На нее сейчас смотреть не очень приятно.

— Я уверена, что ей это к лицу, — раздраженно вздохнула Марфа. — Заходите.

И она ввела нас в дом. Я остался у дверей, Джошуа сел к столу, а Марфа уволокла сестру в задние комнаты приводить в порядок. По деревенским меркам дом был довольно велик, хоть и не настолько, как у Иаака-на. Все равно для сына кузнеца Симон неплохо в жизни преуспел. Самого его видно нигде не было.

— Зайди, сядь к столу, — сказал Джошуа.

— Не-а, мне и тут неплохо.

— В чем дело?

— Ты знаешь, чей это дом?

— Конечно. Симона, брата Мэгги. Я понизил голос:

— Си-ля-мо-ля-на-ля про-ля-ка-ля-жен-ля-но-ля-го-ля.

— Садись-садись. Я тебя храню.

— Нетушки. Мне и тут хорошо.

И тут вышел Симон — с кувшином вина и подносом с чашками в руках, обвязанных тряпьем. Вся голова его была замотана белым полотном — виднелись одни глаза, ясные и синие, как у Мэгги.

— Милости прошу, Джошуа и ты, Левин. Давно не виделись.

С Симоном мы знались мальчишками, когда оши-вались в их кузне, но он был постарше, уже тогда изучал отцовское ремесло. В общем, был слишком серьезен, чтобы водиться с мелюзгой. Я помнил его высоким и сильным, но теперь проказа скрючила его, как старую каргу.

Симон поставил чашки и разлил вино. Я подпирал стену.

— У Марфы не очень получается подавать на стол, — как бы извинился он за то, что приходится все делать самому. — Она мне сказала, на свадьбе в Кане ты превратил воду в вино?

— Симон, — сказал Джошуа, — если ты мне позволишь, я исцелю твой недуг.

— Какой недуг? — Он прилег за стол напротив Джоша. — Шмяк, давай к нам. — Симон похлопал по лежавшей рядом подушке, и я втянул голову в плечи: вдруг сейчас во все стороны пальцы полетят. — Я так понял, Иаакан использовал мою сестру как приманку, чтобы завлечь вас обоих в капкан?