Адвокат. Судья. Вор - Андрей Константинов

– Да, ты ведь ничего не знаешь, – Антибиотик стоял спиной к Челищеву и говорил негромко. – У нас проблемы…

Виктор Палыч коротко рассказал, что произошло на стрелке, и снова присел на кровать:

– Ты, Сережа, с Катериной Дмитриевной ближе общался… Зачем ей кокаин понадобился? Раньше любви к «благородному» за ней не замечалось…

Челищев облизнул губы и покачал головой:

– Я не знаю… Про шмыгалово у нас никогда разговора не было…

Антибиотик вздохнул и положил руку Сергею на плечо:

– Ты лежи, лежи, сынок, не волнуйся, мы во всем разберемся… Меня вот что удивляет: кокаин – это «казанских» тема, с «казанцами» же и стрелка была… Странное какое-то совпадение… Мысли нехорошие возникают. Не крысятничала ли наша Катенька? Как думаешь-то, Сереженька?

Сергей осторожно откашлялся и помотал головой:

– Нет, Катя… она не могла… Она… Виктор Палыч, ей помочь надо, она же не сможет в тюрьме… Я прошу вас.

Антибиотик крякнул и махнул рукой, сердито сморщив лицо:

– Могла – не могла… Запомни, Сережа: все бабы – дуры, они не головой думают, а своим сладким местом. Все – дуры, но – есть глупые дуры, а есть – умные, но тоже – дуры…

Челищев от чудовищного нервного напряжения даже перестал чувствовать боль:

– Катя – не баба. Она…

– О-о!.. – насмешливо протянул Виктор Палыч. – И ты туда же… Надо же, действительно, ты со своим корешком Олежкой похож – даже говорите одинаково. Я когда-то от него такие же слова слышал. Кстати, в тот раз Катерина Дмитриевна нам проблем не меньше устроила…

Антибиотик усмехнулся. Он и раньше подозревал, что Катя и Сергей были любовниками, а теперь утвердился в этом предположении окончательно. Старик повеселел. Он всегда радовался, когда узнавал о людях из своего близкого окружения что-то такое, что можно было бы использовать против них. С такими знаниями – оно спокойнее как-то… Чтобы властвовать, нужно уметь разделять… Или «разводить», что в принципе одно и то же…

– Ладно, Сережа, не будем спорить. Ты отдыхай, поправляйся, набирайся сил, нам еще работать и работать. А что там на стрелке случилось – мы узнаем. Есть кое-какие резервы. Жаль, конечно, Танцор с Ноилем уже не говоруны. Кстати, Саша ведь почему-то решил, что это Ноиль под легавых лег, ссучился… Может, заметил что-то или понял – Аллах знает… Странно все это… Ноиль пацаном был вполне правильным, вот только…

Антибиотик вдруг запнулся и глубоко задумался. Ему пришло в голову, что у питерских «казанцев» всегда были прочные контакты с московскими татарами. А в Москве сидит Гурген, у которого к Виктору Палычу свои счеты… Гурген со своими связями и возможностями вполне мог провести пару интересных комбинаций в Питере… Опять же – Миша-Стреляный, покойник, как сказали его люди, с какими-то москвичами незадолго до смерти встречался.

На виске Антибиотика от напряжения запульсировала синяя жилка, но стройная логическая схема все равно не складывалась, чего-то не хватало…

– Хорошо, – очнувшись от своих мыслей, сказал, наконец, Виктор Палыч. – Ты, Сережа, главное, поправляйся и ни о чем не думай. С тобой ребята останутся, да и я время от времени буду проведывать… Отдыхай.

И Виктор Палыч стремительно вышел из палаты, оставив Челищева гадать: сколько ему осталось до разоблачения. О том, что может последовать затем, думать не хотелось вовсе. Он лежал, прислушиваясь к малейшему шороху, доносившемуся из предбанника, и ждал… Перед его глазами все время стояло лицо Катерины, и в этом ничего удивительного не было – она тоже постоянно думала о Челищеве…

Когда ее привели в камеру ИВС, где уже находились две женщины, Катя без сил опустилась на нары и только тут в полной мере осознала, что все происшедшее было не диким сном, а реальностью. До этого она воспринимала все как бы со стороны, как зритель из зала, наблюдающий за игрой актеров.

Одна из сокамерниц храпела, лежа на спине, другая – вульгарного вида девка лет двадцати пяти – подошла к умывальнику, попила прямо из-под крана и подсела к Катерине:

– Ты как здесь?..

Катерина сощурилась и ответила жестко:

– А ты что, поп, чтобы меня исповедовать?

Девка разозлилась и наклонилась к Катиному лицу:

– Ты, бля, целку-то из себя не строй!

Катя от омерзения чуть было не вспылила, но усилием воли заставила себя сдержаться:

– Не надо пугать. Я устала, хочу спать. И ты ложись.

Зечка шмыгнула носом и возбужденно хлопнула себя по жирным ляжкам:

– Ничего, секуха ты фраерная, это ты там была начальницей, а здесь мы тебе место укажем!

Катерина тоже повысила голос:

– Хватит, я тебе сказала!

Девка заржала:

– Не нравится?! Лахудра ты фуфельная! И голос на меня не повышай! Я сама крикнуть могу!

От их перебранки проснулась храпевшая женщина. Ей было лет сорок пять, а может, и больше. Трудно было определить возраст по ее опухшему грубому лицу. Она приподнялась на локте и сердито гаркнула:

– Эй, целки! Дайте выспаться! Хватит лаяться!

Девка встала и, повернувшись к неожиданной заступнице, прошептала:

– Ты спи, бабуля, спи. У нас тут свои разговоры, тебя не касается…

Тем не менее девица отошла, устроилась на своих нарах и вскоре, видимо, заснула. Катя лежала на спине, закинув руки за голову, и пыталась сосредоточиться, чтобы найти хоть какой-то ответ на вопрос: что все-таки произошло?

Говорят, что правильно сформулированный вопрос может быть важнее ответа. Лежа на тюремных нарах, Катерина смогла в этом убедиться. Как только она наконец спросила себя, кто мог подложить ей наркотики и поддельный паспорт, ее сразу затрясло. Ответ напрашивался сам собой – Сергей… Она боялась этого ответа, гнала его от себя, но логика – вещь упрямая. Челищев знал секрет ее «рабочих» сапожек, и он вполне мог обнаружить в квартире тайник с паспортом… Посторонние в ее доме практически не бывали, а если и приходили какие-то люди, то Катерина никогда не оставляла их без присмотра. К тому же Сергей в последнее время вел себя как-то странно, непонятно, и Катя чувствовала, что он что-то скрывал от нее, о чем-то постоянно напряженно думал.

«Но почему, за что?! Что же ты наделал, Сереженька…»

Ей вдруг стало очень страшно, но не за себя. За себя Катерина пока еще не особо переживала, зная, что очень нужна Антибиотику именно сейчас. Без нее могли сорваться уже намеченные важные сделки, и она не сомневалась в том, что Виктор Палыч приложит максимум усилий, чтобы быстро вытащить ее на волю. Ей стало страшно за Сергея. За время работы с Антибиотиком Катя имела много возможностей понять, что это за человек. Внешне простоватый старичок имел холодный ум и интуицию сапера. Однажды ей удалось случайно (а может, и не случайно, потому что у Антибиотика все «случайности» были, как правило, хорошо спланированы) подслушать разговор Виктора Палыча с одним из тех людей с Литейного, кого он ласково называл «большими звездами». «Большая звезда» угодливо улыбалась Антибиотику и заявляла: