Храню тебя в сердце моем - Фиона Макинтош

Джонатан опустил чайник и покраснел, открыв рот, чтобы согласиться, но потом закрыв его снова.

Фитч в ужасе заморгал.

– Джонатан?

– Простите меня, господин Фитч. Это был очень хороший костюм.

Сердце Алекса екнуло.

– Элтон, он до сих пор у вас?

– Не совсем, сэр. Хм… мой брат почти одного с вами размера, господин Уинтер, он пытался устроиться на работу в отель «Сесил», и ему необходимо было произвести хорошее впечатление.

– И ему это удалось?

– Что «это», сэр?

– Произвести хорошее впечатление в моем костюме?

Элтон усмехнулся.

– Да, господин Уинтер. Он удачно устроился старшим официантом в банкетном зале.

– Я рад, что костюм помог. Вы думаете, он все еще у него?

Элтон кивнул, бросив виноватый взгляд на своего начальника.

– Может быть. Э… да, сэр.

– В самом деле, Джонатан, – раздраженно прошипел Фитч.

– Пожалуйста, Фитч, – сказал Алекс. – Я очень рад, что он нашел хорошее применение, и рад еще больше, что его можно найти. Этот костюм может быть ключом к моему прошлому. Элтон, я знаю, что это жутко странно, но не мог бы я взглянуть на костюм для самоуспокоения? Может, нам позвонить в отель, к примеру?

– Господин Уинтер, – сказал Фитч. – Не хочу вмешиваться, но могу я поинтересоваться, что вы надеетесь найти?

– Этикетку! Я надеялся, что смогу пообщаться с человеком, который его сшил. Я решил сделать последнюю попытку, господин Фитч. Если вы не были на моем месте, то и представить себе не можете, какое это разочарование – понимать, что ты вел какую-то жизнь, но совершенно ее не помнишь.

Портной кивнул.

– Я отдаю должное вашему стремлению к истине, господин Уинтер, и я собирался сказать, что знаю, кто сшил этот костюм. И мне для этого совсем не нужно видеть этикетку.

Сердце Алекса опять ейкнуло.

– В самом деле?

– Разумеется. Это костюм Эйбрахама Валентайна. Это был еврейский портной, у которого был свой магазин в Голдерс-Грин, но он также работал на многих из портных здесь. Все его любили. Я всегда думал, что он откроет салон здесь, но он жил над своей мастерской и был счастлив среди своей общины.

Алекс ловил каждое слово.

– Что-нибудь еще?

Фитч пожал плечами.

– Очень хороший портной, сэр.

– Вы сказали, что это был еврейский портной?

– Да, сэр. Эйб умер не так давно. У него была довольно трагичная жизнь – он рано потерял жену, затем сына на фронте – и так и не смог полностью реализовать свой потенциал, но оставил после себя прекрасную дочь, которую мы все знаем с самого детства. Она вышла замуж за одного из членов общины.

– То есть костюмы с его этикетками продавались только в Голдерс-Грин?

– По большей части да.

– По большей части?

Фитч пожал плечами.

– О, я знаю, что у него бывали странные клиенты то там, то здесь. По правде говоря, я вывел его на директора одного из крупнейших госпиталей Северного Лондона.

Алекс, который смотрел на улицу, развернулся.

– Какого именно? – спросил он.

– Э… Эдмонтонского, кажется… не так ли, Элтон?

Элтон кивнул.

– Господин Фитч, – начал Алекс, чувствуя, что у него встал ком в горле. – Моя семья выяснила, что я лежал в Эдмонтонском госпитале.

– Боже мой, сэр! Я и понятия не имел. Но что это может значить?

– Не знаю! – Алекс беспомощно покачал головой, но мурашки, бегущие по спине и плечам, подсказывали ему, что это ключ к разгадке. – Может, стоит съездить в Голдерс-Грин?

– Сомневаюсь, что вы что-нибудь там найдете, господин Уинтер. Эйб умер некоторое время назад, магазин закрыт. Я недавно видел его дочь. Вышла замуж за молодого адвоката, как я понял.

Условная блоха, заползшая ему в ухо, теперь билась там в истерике, отчаянно вырываясь на свободу.

– Э… господин Уинтер, так что насчет моего брата? Мне позвонить в отель «Сесил»?

– Нет, спасибо, Элтон. Давайте закончим с этими обмерами, Фитч. Я еще обещал выполнить одно поручение и, если повезет, хочу доехать до Эдмонтонского госпиталя.

– Действительно, сэр? Стоит ли оно того?

Он кивнул.

– Камня на камне не оставить, как говорил мой отец.

– Ну ладно, господин Уинтер, – сказал Фитч, со свистом сдернув сантиметр с шеи. – Талия и внутренняя сторона ног, и вы свободны для вашего расследования. Можете пока выпить чаю, пока я закончу с этими обмерами.

Мадлен бросила взгляд на настенные часы и вздохнула. Как день пролетел так быстро? Она спросила себя, стоит ли позвонить Иди и рассказать, как справляется Сара. Это было бы хорошей новостью. Сара схватывала все на лету и даже предложила Мадлен новую систему сортировки одежды, которую использовала в ресторане.

Сара с гордостью улыбнулась.

– Я так хочу произвести на вас обеих впечатление за предоставленную мне возможность.

Мадлен сжала ее запястье.

– Ты уже произвела. Теперь мне нужно успеть в банк до закрытия и составить план расходов на неделю. Я думала, что деньги Обри-Финч будут здесь к этому времени, но я не хочу ждать, чтобы не опоздать – может быть, их занесут завтра. Ты сможешь одна присмотреть за салоном? Я вернусь самое большее через пятнадцать минут.

– А если придет клиентка?

– Никто не придет. Клиенты того калибра, которые могут позволить себе платье от «Валентайн», звонят заранее, чтобы записаться на прием. – Она приподняла бровь.

– Как мисс Обри-Финч? – усмехнулась Сара.

– По правде говоря, это одна из самых приятных женщин с двойными фамилиями, которых я встречала.

– Не заносчивая?

– Exactement.

– Понимаю. Ну, идите.

* * *

Сара была поглощена драпировкой рулонов ткани в углу в форме декоративной скульптуры, когда звякнул колокольчик у двери, и она развернулась и увидела высокого темноволосого человека. Сара привыкла видеть состоятельных людей за тот год, что проработала в ресторане, и все в этом человеке кричало «богатство», хотя ее внимание привлекла не только дорогая одежда.

– А, добрый день, – сказал он, и голос его звучал аристократично, а на лице появилась легкая улыбка, несмотря на очевидную тревогу от того, что он находился на явно женской территории.

– Э… добрый день, сэр. Чем могу помочь?

– Скажите, с кем я могу поговорить об оплате счета?