Лениград - 43 - Влад Савин

— Не мы начали эту войну — сказал человек в пенсне — и хотите сказать, что ваш фюрер действовал по указке названой вами англосаксонской олигархии? А признать нас «недочеловеками», занимающими «жизненное пространство», по праву принадлежащее вам, тоже в Лондоне подсказали? Вы несли нам даже не капитализм, а рабовладение — и теперь называете себя нашими братьями по социалистической идее? Кстати, теория «мировой революции» в СССР сейчас совсем не популярна.

— И это ваша самая большая ошибка. Неужели вы не поняли, что сосуществования между вами и миром капитала быть не может? Да, с вами будут договариваться, торговать, вам станут улыбаться, пока вы сильны, и пока вы нужны им для какой-то цели — но когда вы встанете у них на пути, вас раздавят без всякого сожаления, с жестокостью, превзошедшей нашу. То, что наши страны, оказались в состоянии войны — трагическая ошибка. Я и теперь считаю, что национал-социализм был единственно оправдан и необходим, чтобы поднять Германию с колен — но он является совершенно негодным орудием на международной арене, ваша идея там лучше. Беда и вина фюрера в том, что он был слишком национальным вождем, когда же ситуация переросла национальные границы, он этого совершенно не понял. Да и мы тоже не понимали, ослепленные мгновенным величием Германии, поднявшейся из пепла!

— У нас была та же задача, двадцать лет назад — сказал человек в пенсне — мы должны были поднять страну, разоренную еще больше вашей, у вас после той Великой Войны все же не было Гражданской, длившейся столько же. И нас в открытую готовились раздавить, готовя «крестовый поход» против большевизма. Но мы и тогда не объявляли себя «высшей расой», для которой все прочие, это недочеловеки. Вы говорите о социализме — а где он у вас? Исключительно для «своих», кого вы объявили истинными арийцами — а всем прочим вы оборачиваетесь Римом худших его времен, когда не римский гражданин мог быть в той цивилизации лишь рабом.

— Это была наша ошибка — повторил его собеседник — и нам пора ее исправить и сплотиться, единым фронтом, как братьям по духу и идее, против общего врага — англосаксов и их правящей верхушки, теневых финансовых воротил Британии и Североамериканских Штатов. Сегодня эти враги готовы уничтожить национал-социализм — и, при этом, с величайшим политиканским мастерством, убивают нас вашими руками. Советский Союз понес уже, в этой войне, самые большие людские и материальные потери и они обещают стать еще больше, достигнуть совсем уже невероятных величин — а вот кому достанется сладкий плод победы? Вам не отдадут Европу, не обольщайтесь. Даже и территории, которые вы сможете удержать по праву нахождения на них ваших солдат, вы не удержите долго — вам просто не хватит на это сил и средств, как материальных, так и просто людских ресурсов. Против вас, как и против Рейха, сплотятся единым фронтом, кто — выполняя волю своих политических лидеров — пешек, в руках теневых финансовых магнатов, кто — по принуждению, кто-то будет, банально обманут, красивыми словами о мировом братстве и угрозе с красного Востока. Вам дадут разорить себя в немыслимой гонке вооружений, как и Рейху, а затем — истечь кровью в боях с количественно превосходящим врагом. Мы умрем сегодня, вы — завтра — вот печальный, но неизбежный итог нашего с вами сегодняшнего противостояния. В то же время, объединившись, Россия и Германия будут непобедимы.

— Вы что же, предлагаете нам занять рядом с вами место «подлинных арийцев»? — удивился человек в пенсне — и вместе идти завоевывать мир?

— По большому счету, да — усмехнулся человек в очках — нет, мы не предлагаем вам объявить войну Америке. Но неужели вы думаете, что эта война не начнется, тотчас же как умолкнут пушки войны этой? Поначалу это будет война дипломатии, торговли, пропаганды, вас будут ставить на место, втаптывать в грязь. И вас не оставят в покое, пока не добьются своего. И тогда вы вспомните нас — которых уже не будет, конечно, останется какое-то количество населения, говорящего по-немецки и проживающего на бывшей нашей территории — вот только от нас они будут дальше, чем современные итальянцы от тех римлян!

— Короче, что вы можете нам предложить? — Берия говорил скучающим тоном — я долго слушал ваши речи, но какой, на ваш взгляд, конкретный результат? Ваш Еврорейх просуществует не больше года, по максимуму, полтора… до мая сорок пятого, если вам очень повезет. И что вы можете нам обещать — то, чего мы не возьмем сами, в ближайшее время?

— Например, лояльность, и искренне желание сотрудничать — ответил человек в очках — знаю про ваше правило, никому не прощать военных преступлений против русского народа, но лично я на Восточном фронте не был, и восточной политикой Рейха не занимался — следовательно, вины перед вашей страной не имею. Я говорю сейчас с вами не только от своего собственного лица, но и по поручению деловых кругов Германии, разделяющих мои взгляды, а также некоторого числа моих единомышленников в НСДАП.

— Вы понимаете, что при живом Гитлере перемирие между Германией и СССР невозможно даже теоретически?

— Фюрер бесспорно, великий человек. Но мне также жаль, что покушение первого февраля сорвалось. Для политика всегда важно, вовремя уйти. Он остался бы в истории как Вождь, поднявший страну из тлена, и заплативший за свою ошибку жизнью, погибнув как солдат, на посту. Теперь же… если я скажу, да, вы ведь возразите, что Сталин очень хотел бы видеть его в петле, на вашей Красной площади, по приговору вашего суда?

— Красная площадь никогда не была у нас местом казни. Но вы не ответили на вопрос.

— Господин народный комиссар, вы же понимаете, что в Германии сейчас очень сложная политическая обстановка. Провал февральского заговора очень сильно ударил по нашим сторонникам среди генералитета и высшего офицерства — боюсь, что армия, несмотря на все последние события на фронте, еще сохраняет повиновение фюреру. Также, у него есть войска СС и гестапо. И по крайней мере сейчас, заговор против Гитлера представляется мне исключительно сложным и опасным мероприятием. И полагаю, я и мои единомышленники будут полезнее вам живыми, и после завершения войны.

— Когда мы и сами все возьмем, чем вы можете быть нам полезны? Лояльностью — ну так если верить вашей пропаганде, мы все сплошь дикари из азиатских степей, едим сырое человеческое мясо, и намерены не оставить в Германии не только живых людей, но даже крыс и мышей, так кажется сказал Геббельс по радио неделю назад?

— Пропаганда и есть пропаганда. Имеющая цель не сообщить правду а побудить толпу к поступкам. Тем более, после вам понадобятся лояльные посредники, которые разъяснят населению разумность оккупационной политики и бессмысленность сопротивления. Вам ведь предпочтительнее будет получить в вассалы неразоренную страну с работающей промышленностью — а не выжженную землю и трупы? А после того, что, уж простите, господин народный комиссар, делали на Востоке германские войска, очень многие из моих товарищей всерьез опасаются, что… Мы патриоты Германии, и хотим, чтобы она продолжала жить, несмотря ни на что!

— Что ж, ваша позиция будет доведена до высшего советского руководства. И хотя не может быть и речи о заключении мира — но мы готовы проявить снисхождение лично к тем, кто будет столь же благоразумен. Конечно, к тем, кто не совершал военных преступлений перед нашим народом.