Екатерина Великая - Николай Павленко

Особенно выразительно бесправие крепостных крестьян, низведенных до положения рабов, обнаруживает распространившаяся при Екатерине практика их купли-продажи в одиночку и семьями. Газеты того времени пестрят объявлениями о продаже крестьян, об обмене их на породистых псов и лошадей. Крестьян проигрывали в карты, отдавали в залог за долги и т. д.

«Желающие купить 17 лет девку, знающую мыть, гладить белье, готовить кушанье и которая в состоянии исправлять всякую черную работу, благоволят для сего пожаловать на Охтинские пороховые заводы к священнику»[302].

Приведем еще несколько примеров, заимствованных из Московских и Петербургских ведомостей за разные годы:

«Продается холостой человек, годный в гусары и егери, ростом 2 арш. 10 вершков, 29 лет. О цене спросить в 8 части 5 квартала под № 399 у домруправителя».

«Продаются люди: девка 20 лет, мастерица кружева плесть, за 200 руб.; крестьянская девка 16 лет за 100 руб., малой крестьянской за 400 р.»

«Продается мужской и женской хороший перукмахер, ростом выше среднего и недурной фигуры; годный в камердинеры, официанты и лакеи; а жена его, 24 лет, прачка и швея с дочерью по третьему году, оба хорошего поведения. Последняя им цена 1000 руб.»

«Продаются дворовые мастеровые люди: 2 портных, сапожник, часовщик, пекарь, каретник, колесник, резчик золотарь и 2 кучера, коих видеть и узнать о цене… у самого помещика. Тут же продаются 3 беговые молодые лошади, один жеребец и два мерена и стая гончих собак, числом 50, которые годуют в генваре и феврале месяцах».

«Продается девка, умеющая белье шить и в тальбуре, гладить и крахмалить, отчасти кушанье готовить и портному. Тут же продаются брильянтовые вещи и цветные каменья, да бык и корова хорошей породы, за сходную цену».

Перечисленные объявления напечатаны в Московских ведомостях за 1797 год. В этом же году аналогичные объявления можно было прочесть и в С.-Петербургских ведомостях:

«Продается 16 лет девка весьма доброго поведения и немного поезженная карета».

«Банкетные скатерти… тут же две девки ученые и мужик».

Парикмахер и «английской лучшей породы корова».

«Повар и кучер… да попугай»[303].

3 января 1780 года С.-Петербургские ведомости опубликовали следующее объявление: «Желающих купить с публичного торгу в городе Торжке находящихся при красочной фабрике крестьян мужеска 6, женска 7 душ явиться Тверского наместнического правления в казенную палату сего генваря 15 числа».

Крепостных не только продавали оптом и в розницу, но и подвергали истязаниям. В качестве показателя бесправия крестьян и безнаказанной жестокости и произвола помещиков обычно ссылаются на дело Салтычихи, от истязаний которой умерло 75 человек дворовых, но она была женщиной больной и поэтому ее поведение не следует считать характерным — она не правило, а исключение. Но перед нами образованные помещики, тем не менее считавшие физические истязания своих крепостных делом обычным, не вызывавшим осуждения.

Знаменитый генералиссимус А. В. Суворов не любил пьяниц и прибегал к таким средствам воздействия на них, как наказание розгами, батогами и плетьми, содержание виновного под стражей на хлебе и воде с наложением цепей и без них, надевание колодок на ноги, бритье половины волос на голове.

Известный мемуарист и ученый агроном второй половины XVIII — начала XIX века А. Т. Болотов тоже не чтил пьяниц. В мемуарах он поведал, как поступил с любителем горячительных напитков, к тому же нечистым на руку: «Посекши его немного, посадил его в цепь в намерении дать ему посидеть в ней несколько дней, и потом повторить сечение, дабы оно было ему тем чувствительнее, а для меня менее опасно, ибо я никогда не любил драться слишком много».

Поэт Г. Р. Державин велел приказчику четырех скотниц, просивших «уволить их от страды», высечь «хорошенько на сходе мирском, которые старее, тех поменее, а которые моложе, тех поболее»[304].

Князь М. М. Щербатов, образованнейший человек времен Екатерины, публицист и блестящий оратор, писатель и историк, тем не менее был горячим защитником крепостнических порядков. В инструкции приказчику он рекомендовал бить провинившегося палками, но чтобы не нанести увечья, надлежало наносить удары ниже спины[305]. Одним словом, телесные наказания относились к столь обычным явлениям повседневной жизни крепостной деревни, что от них не отказывались даже образованные представители дворянства. Мера наказания нигде и никем не была регламентирована, поэтому истязания некоторых помещиков заканчивались смертью наказуемого.

Обширные права помещиков над крестьянином унижали крепостного, лишали его чувства собственного достоинства, приучали к покорности. В итоге формировался особый менталитет русского человека в районах, подвергшихся монгольскому нашествию и утверждению крепостнических порядков, отличный от менталитета русского человека, проживавшего в районах, где отсутствовало то и другое: психология и черты характера жителя северных районов существенно отличаются от характера жителей Центральной России.

Крепостнический режим отражался и на барине, воспитывал в нем леность, стремление к праздности, глушил инициативу и предприимчивость, а также тягу к знаниям — жизненными ресурсами, без всяких усилий барина, обеспечивал его крепостной крестьянин.

Екатерина последовательно проводила четко выраженную продворянскую политику. В истории России никогда дворянство не было облагодетельствовано в такой мере разнообразными привилегиями, как при Екатерине Великой. Именно в ее царствование тенденция освобождения дворян от обязательной службы получила завершение, и некогда служилое сословие превратилось в привилегированное — при отмене обязанностей оно в полной мере воспользовалось привилегиями, число которых увеличилось.

Екатерина в первые годы царствования, зная силу дворян, способных заменить одного монарха другим, проявила по отношению к дворянскому сословию известную осторожность. Работа Уложенной комиссии и в особенности поведение дворян во время движения Пугачева засвидетельствовали верность их трону и готовность защищать самодержавие. Это дало основание Екатерине предоставить дворянам монопольное право занимать должности в правительственных учреждениях. Губернская реформа 1775 года положила начало корпоративному устройству дворянского сословия, а жалованная грамота дворянству не только закрепила за ним ранее предоставленные льготы и привилегии, но и объявила новую привилегию — отныне дворяне являлись собственниками не только земли, но и ее недр.