Время гарпии - Пирс Энтони

— Беда! — неожиданно промолвил Трент.

— А что случилось? — спросила Глоха, оглядевшись по сторонам, но не заметив ничего угрожающего.

— Велко. Он нас покидает.

В ужасе девушка воззрилась на недужного эльфа-великана. Он был в сознании, но выглядел так, будто вот-вот его лишится. Путешествие под проливным дождем по бурному потоку лишило его последних сил.

Девушка оцепенела: неужели они проделали весь этот путь напрасно и бедный Велко распрощается с жизнью, так и не добравшись до транс-плантации, где его можно было бы спасти, трансплантировав ему с помощью трансмиссии костный мозг Косто.

— Что мы можем сделать? — жалобно пролепетала Глоха.

— Мы не можем ничего! — мрачно отрезал Трент. — Если кто и может, так только ты.

— Не понимаю.

— Тут и понимать нечего. Скажи ему правду.

— Я никогда не лгала ни ему, ни кому-либо другому.

— А себе самой?

Девушка рассердилась.

— Какое отношение это может иметь к Велко? — проворчала она. — Какую правду могу я ему сказать? О чем?

— О своих чувствах по отношению к нему.

— По отношению к нему? Но я всегда хотела, чтобы он выздоровел, снова стал невидимым великаном и жил счастливо.

— Вот об этом и скажи.

Глоха растерялась. Ей казалось, что желать умирающему здоровья, невидимости, великанства и счастья не совсем уместно.

— Не могу я сказать ему правду! — выкрикнула она, уже не в силах сдержать гнев. — Правда лишь причинит ему боль, а меня опозорит. И тебя тоже.

— Сомневаюсь, — отозвался Трент с выводящей из себя мягкостью.

— Да? — девушка уже не могла сдерживаться. — Тогда послушай! Я, если хочешь знать, была настолько очарована тобой, что будь моя воля, я превратилась бы в женщину из людского племени и проделала бы с тобой все то, что ты имел в виду, когда говорил о превращении Синтии!

Выпалив все это, она обреченно закрыла глаза: теперь будь что будет.

— Думаю, все обстоит не совсем так, — промолвил волшебник, вовсе не казавшийся удивленным.

— Это потому, что я тебя не интересую, — уныло отозвалась девушка.

— Отнюдь.

— Что?

— Да то, что ты очаровательная, сердечная, отзывчивая девушка, прекрасная и лицом, и душой, и телом. Любой мужчина был бы счастлив иметь с тобой дело и я не исключение. Так что идея превратить тебя в женщину из людского племени мне очень даже по нраву.

— Ты… ты отвечаешь мне взаимностью?

— А как же иначе? Я так же очарован тобой, как и ты мной, причем по тем же причинам. Мы с тобой одинаково привлекательны, ты как женщина своего племени, я как мужчина своего. Думаю, из нас получилась бы прекрасная пара.

Глоха изумленно покачала своей маленькой, пошедшей кругом головкой.

— Прости, волшебник, но я не верю своим ушам.

— А зря: все, что я сказал, — чистейшая правда. Но учти и другое: случись все так, наше счастье было бы очень недолгим. Если не считать привлекательности для противоположного пола, у нас с тобой мало общего. Мое будущее — не твое будущее, мои друзья — не твои друзья, я волшебник, а ты не волшебница. Эти различия неизбежно привели бы нас к взаимному отчуждению сразу после угасания первого порыва страсти. Сама посуди: ты никогда не смогла бы сравниться со мной в магии, а за принадлежность к человеческому роду тебе пришлось бы заплатить отказом от того, что делает тебя единственной и неповторимой, не говоря уж о способности летать. Короче говоря, недолгая радость обернулась бы для нас обоих множеством всякого рода осложнений, и это даже не будь я женат и так стар. Нет, не думаю, чтобы ты на самом деле, по-настоящему желала совершить подобную глупость.

Глоха дрогнула: несокрушимая логика волшебника заставила ее взглянуть на свои фантазии совсем по-другому. Теперь это казалось ей детской глупостью и блажью. Более того, она начинала осознавать, что в глубине души и раньше понимала вздорность такого рода мечтаний, хотя и не признавалась в этом даже себе самой. В действительности же мечты мечтами, но на деле она не отказалась бы от способности летать и от своей неповторимости ради недолговечной связи даже с таким красивым, умным, одаренным и привлекательным мужчиной, как Трент. Что же до него, то он и не скрывал, что в своем омоложенном состоянии испытывает естественную тягу к хорошеньким представительницам противоположного пола, и к ней, и к Синтии. Однако жизненный опыт позволял Тренту дать верную оценку такого рода влечению и не позволить страсти возобладать над рассудком.

— Спасибо, волшебник, — сказала она после продолжительного молчания. — Своими словами ты совершил очередное чудесное превращение: превратил вздорную девчонку в разумную девушку.

Она смахнула слезы, но они тут же набежали снова.

— Не за что. Теперь тебе надо поговорить с Велко, пока он не умер.

— Ты хочешь, чтобы я сказала ему все напрямик, как сказал мне ты? Но не слишком ли это жестоко?

— Правда редко бывает слишком жестокой. И мне кажется, это твой долг.

— Не потому ли, что он испытывает ко мне такие же чувства, какие я, как мне казалось, испытывала к тебе?

— Да. Но есть разница.

— Конечно. Он умирает, а я нет.

— Тем больше оснований поторопиться.

Волшебник был безжалостен, но как всегда прав: ей надлежало сказать умирающему правду, причем сделать это надо без промедления. Повернувшись к Велко, она просунула руку под одеяло и взяла его ладонь. К ее удивлению, она оказалась такой же холодной, как у нее, но не мокрой: видимо, одеяло обладало магическими водоотталкивающими свойствами.

— Велко, — промолвила она, — я желаю тебе продержаться до транс-нплантации, выздороветь и прожить счастливую жизнь невидимого великана.

— Спасибо, — слабо выдохнул он. — А я желаю тебе успешно завершить твой поиск.

Веки его бессильно опустились, и больной еле слышно прошептал:

— Если тебе нетрудно, будь любезна, попроси, пожалуйста, Косто подойти ко мне.

И в этот миг, когда она увидела его на пороге смерти, внутри у нее что-то оборвалось.

— Неправда! — вскричала девушка. — Забудь. Я не хочу, чтобы ты стал великаном! Не хочу!

Глаза Велко медленно открылись. Он слегка встрепенулся.

— Я вовсе не желаю тебе стать великаном, и уж тем более невидимым, — пылко продолжила девушка, удивляясь самой себе, — потому что люблю тебя и хочу — вот чего я на самом деле хочу! — выйти за тебя замуж. И провались все поиски в Попу… кати-петль!

Подняв его бессильную руку, она прижалась к ней губами и сквозь слезы пробормотала:

— Ох, Велко, милый, я такая несносная эгоистка, а ты такой хороший! У меня нет никакого права на твою любовь, но даже если между нами ничего быть не может, лучше уж достанься какой-нибудь великанше, только не умирай.