История кавалерии. Вооружение, тактика, крупнейшие сражения - Джордж Тейлор Денисон

Бои с участием тяжелой кавалерии происходили в ходе битвы при Экмюле 22 апреля 1809 года, когда батарея из 16 австрийских орудий была захвачена в результате атаки баварских кирасир. Во время отступления к Регенсбургу в конце сражения австрийские кирасиры и гусары выдвинулись перед Эгольфсхаймом, чтобы прикрыть отступление своей пехоты и артиллерии.

Французские колонны были вынуждены остановиться, ожидая, пока не подойдет их кавалерия. Австрийцы атаковали первыми, и перед нами вновь пример стрельбы конников. Кирасиры Нансути и Сен-Сюльписа встретили врага выстрелами из карабинов, а затем галопом устремились в атаку, отбросив австрийцев к их резервам.

Те вмешались в дело, и австрийцы снова устремились вперед, и все смешалось. Противники то откатывались назад, то продвигались вперед в ходе отчаянного рукопашного боя, когда слышался только звон палашей, обрушивавшихся на каски и кирасы, вызывая грохот, перекрывавший другие звуки сражения. Солнце зашло, поднялась луна, прежде чем сильный звук от разрубаемых кирас прекратился. Вооруженные только нагрудными кирасами, австрийские кирасиры сражались в неблагоприятных условиях по сравнению с французскими конниками, защищенными и со спины. Понеся тяжелые потери, они были вынуждены отступить, и поле боя осталось за кавалерией Наполеона.

При Ваграме кавалерия совершила много атак с обеих сторон. Австрийские кирасиры обрушивались на фланг пехоты Массена сразу после того, как она совершила удачную атаку на деревню Адерклау, выбив оттуда французов. В результате этой атаки корпус Массена расстроен, и только вмешательство Наполеона, приславшего большие подкрепления, восстановило ситуацию. Кирасиры Сен-Сюльписа в это время повторно атаковали, помешав продвижению угрожавших французам колонн пехоты врага, и вскоре под прикрытием кавалерии и артиллерии французские линии были приведены в порядок.

Французская тяжелая кавалерия сражалась на правом фланге, там Даву остановил левый фланг австрийцев, но эти боестолкновения не представляют особого интереса. Все же они позволяют представить важность свежих резервов в кавалерийском бою. Под командованием Груши французские конники сначала остановили, а затем и опрокинули кавалерию Розенберга, нанеся ей значительные потери.

Чтобы восстановить ситуацию, в бой тотчас были введены кирасиры Гогенлоэ, и теперь Груши, в свою очередь, потерпел поражение и был вынужден отступить в тыл. Подошедший к нему на помощь со свежими войсками Монбрен обрушился на австрийцев, едва переведших дух, и добился исхода боя в пользу французов.

На левом фланге французская кавалерия понесла такие серьезные потери от артиллерийского огня, что не смогла продолжить участие в сражении. В результате конники, потрепанные длительным сражением и ослабленные серьезными потерями, не смогли продолжить с такой же энергией преследование. Так что едва ли удалось захватить пленных и очевидно, что никаких орудий. Наполеону все случившееся страшно не понравилось, он резко обвинил своих кавалерийских генералов. «Видели ли когда-нибудь подобное? – сказал он. – Ни пленных, ни орудий. Этот день останется без последствий».

Во время битвы при Дрездене в 1813 году командовавший французской кавалерией Мюрат под покровом тумана и дождя, скрывших его передвижения, смог незаметно построить свою конницу у левого фланга союзников перпендикулярно к линиям противника. Затем в ходе сражения 12 тысяч отборных конников, в то время когда с фронта союзники сражались с французской пехотой, неожиданно вырвались из тумана, атаковав фланг и тыл врага. Тотчас линии союзников были прорваны, три четверти всех войск, образовывавших левое крыло, убиты или захвачены в плен. Отважная атака кавалерии принесла Наполеону победу.

Кавалерию весьма эффективно использовали во многих последующих кампаниях Наполеона, например при Лейпциге, Фер-Шампенуазе и Ватерлоо. Однако к тому времени другие европейские нации также начали активно использовать кавалерию, в некотором роде имитируя систему Наполеона. Но эти сражения мы рассмотрим в следующей главе, посвященной кавалерии других стран.

Пример, который мы привели, все же позволяет составить читателю ясное представление о той манере, в какой Наполеон использовал свою кавалерию, и о той роли, которую она играла в его кампаниях. Он весьма высоко ценил службу легких конников по добыванию информации о перемещениях противника. Мы уже говорили об особенных способностях Наполеона проникать в планы врага. Сочинения Наполеона наполнены рассуждениями, из которых отчетливо видно, какое необычайно внимание он уделял данному вопросу.

Те же самые качества Наполеон высоко ценил и у своих кавалерийских офицеров. Его замечания о генерале Штейнгеле, убитом во время первых походов в Италию, показывают, как высоко он ценил этого офицера, и отражают его представление о том, каким должен был быть генерал легкой кавалерии. Наполеон замечает: «Генерал Штейнгель, эльзасец, представляет собой тип великолепного гусарского офицера, он служил при Дюмурье во время северных кампаний, проявил себя способным, умным, храбрым солдатом. Он соединял порывистость юноши с мудростью умудренного возрастом человека, являясь истинным генералом авангарда.

За два или три дня до своей смерти он первым занял Леценьо. Французский генерал прибыл туда спустя несколько часов, и все, что он требовал, было сделано.

Все проходы и броды разведали, обеспечили проводников, священник и почтмейстер допрошены, завязаны сношения с местными жителями, шпионы высланы по разным направлениям, письма на почте задержаны, и те, в которых заключались какие-либо военные сведения, переведены и разобраны; наконец приняты были меры для устройства продовольственных магазинов, чтобы поддерживать войска и снабжать по мере необходимости».

Взгляды Наполеона на различные методы получения информации настолько интересны и оказали столь сильное влияние, что каждому кавалерийскому офицеру необходимо с ними познакомиться. Они подробно описаны в письме Наполеона к брату, королю Испании Жозефу.

«Мы не имеем никаких сведений о противнике; это объясняют тем, что таковых нельзя было добыть. Но это не было чем-нибудь чрезвычайным, никогда ни в одной армии не имевшим место, как будто шпионы являются сами собой.

В Испании вам следует поступать так, как поступают в других местах. Высылайте повсюду разъезды. Прикажите задерживать алькальдов, настоятелей монастырей, почтмейстеров и прежде всего письма. Допрашивайте этих людей, пока они не заговорят; по два-три раза в день; держите их как заложников. Заставляйте их посылать людей, которых должно обязать во что бы то ни стало доставлять сведения. Если принять решительные, а в случае необходимости и насильственные меры, то всегда можно добыть известия. Все почты должны быть заняты; письма задержаны. Единственная цель добыть сведения оправдывает посылку отряда в 4–5 тысяч человек, который занимает какой-либо большой город, берет письма с почты, задерживает наиболее состоятельных жителей с их письмами, бумагами, газетами и т. п.

Совершенно очевидно, что даже внутри французских линий жители очень хорошо знают, что делается у неприятеля; очевидно, что вне этих линий они знают это еще лучше; что же вам препятствует арестовать людей выдающегося общественного положения? Затем вы можете отсылать их обратно, причем во время их ареста следует обращаться с ними вполне хорошо. Очевидно, что если война ведется не в пустыне, а в населенной стране, то генерал, не умеющий добыть нужные ему сведения, не понимает своего дела. Местные жители будут оказывать содействие неприятельскому генералу не по доброй воле и даже не из-за денег. Самое верное для этого средство – обеспечить их жизнь, имущество, города, монастыри охраной или каким-либо другим способом».