Там где ты - Анна Владимировна Кутузова

мой! - чмокнула я его в пока ещё округлую детскую щёчку, такую сладкую, что не удержалась и прижалась к ней своей.

- Эдар, возьми его. Он по тебе тоже ужасно скучал.

Алекс взвизгнул:

- Дядя Эдар! - и тут же перешёл на фагианский, чем вызвал дополнительное удивление непосвящённых.

Виктор Сергеевич, полковник и Эдар дружно подмигнули мне:

- Райс, не дрейфь! - рявкнул Ларсен, и они ушли, кинув напоследок, что пойдут в апартаменты Панина.

Я повернулась лицом к семейству Стормов и поверьте, мой взгляд был далёк от дружелюбного. Как оказалось, я терпеть не могу, когда меня загоняют в угол. Майк, всё ещё слегка ошарашенный смотрел на меня.

- Отец, оставь нас одних. Прошу

Тот помялся немного. Было видно, что его очень интересуют подробности происхождения мальчика, но и вновь терять сына он не хотел. Поэтому, молча кивнул, признавая наше право на приватный разговор и неожиданно сказал:

- Сын, я не хочу тебя снова потерять. Я буду рад, если мы снова станем семьёй.

Я видела, чего стоило этому гордому, облечённому властью человеку произнести такие слова. Я же не знаю ничего об их отношениях. Должно быть они очень непростые. Как только Ролан Сторм ушёл, Майк отодвинулся в сторону, пропуская меня в тот самый кабинет, в котором я провела столько неприятных часов. Внутри меня всё дрожало, что передалось рукам. Я буквально не знала, куда мне их деть. Как назло, даже карманов не было. Мысли хаотично метались. Я не знала, как себя вести. Заговорить ли мне первой, или подождать, пока Майк сам начнёт разговор? Держать дистанцию или позволить ему приблизиться? А захочет ли он после всего этого? Вдруг начнёт обвинять меня в обмане? Но Майк Сторм сам решил все мои сомнения. Он решительно приблизился ко мне и осторожно взяв за руку, оттянул мои пальцы ото рта. Надо же, а я и не заметила, как от нервов начала грызть ногти. Никогда раньше не страдала такой вредной привычкой. Он медленно взял мою руку и потянул её к себе. Я смотрела на него, как удав на кролика, не прерывая зрительного контакта. Прикосновение его горячих губ было нежным бархатом. Оно опалило мои пальцы, пустив по ним электрические заряды. Превратились в горячую волну, они достигли живота и заставили мышцы сладко сжаться. Никогда, никогда я не испытывала ничего подобного (уж на трезвую голову точно). Я продолжала стоять, боясь сделать одно неверное движение. Майк не разрывал зрительный контакт. Он ловил каждую мимолётную реакцию, слушал, как меняется моё дыхание. Потянув руку ещё на себя, он прикоснулся губами к запястью. Дышать стало труднее, а в горле резко пересохло. Я машинально облизнула губы. Он мгновенно перевёл на них свой взгляд и застыл. Время остановилось. Секунды замёрзли и стали хрустальными. Казалось, одно неверное движение, и они со звоном опадут к нашим ногам. Прикосновение его горячих губ к моим было таким резким и стремительным, что просто не оставило мне никакого шанса. Как я не потеряла сознание, не знаю. Он дышал мной, пил моё дыхание, ласкал волосы и каждый открытый кусочек моего тела. От так тщательно заплетённой косы ничего не осталось. Кажется, я давно уже начала сползать вниз, так как ноги просто подкосились от обрушившихся на меня эмоций. Я, всегда такая правильная и сдержанная, впервые осознанно отдавалась урагану страстей. И сразу же стали неважными все мои метания и сомнения. Как я могу сомневаться в этом мужчине, в том, что нужна ему? Кажется, что уйди я сейчас, и он рухнет замертво. Но и я теперь не смогу без него. Боже, как теперь остановиться? Думаю, что и Майку начали приходить такие же мысли, потому что эмоциональное извержение постепенно стало затихать. Наши поцелуи стали медленнее, нежнее, пока мы не смогли наконец перевести дух. Застыли у стены, соприкоснувшись лбами и кончиками носов. Это было так нежно и так по-семейному, что ли. Дыхание постепенно выравнивалось. Мы продолжали смотреть друг на друга: его тёмно-серые глаза и мои зелёные. Одной рукой он держал меня за талию, а другой под ух ты! Да я отвязная девчонка! Другой рукой он поддерживал меня под ягодицы подняв над полом. И правда, как я этого не заметила? Ведь он очень высокий и по-другому мы не смогли бы так соприкоснуться. Краем глаза я заметила, что большинство из попавших на нашем пути стульев, валяется на полу.

- Вера, - прошептал Майк, - я люблю тебя. Ты моя судьба, моя путеводная звезда. Скажи мне, скажи, что останешься со мной, что у меня есть шанс. Я смогу дышать только там, где есть ты.

Его глаза сверкали лихорадочным блеском, а лицо горело. Я всё ещё не оправилась от собственных открытий, но мой мужчина, моя судьба, тот без кого я не смогу теперь дышать ждёт ответа. Я не настолько жестока. Взяв его за голову обеими руками, я притянула его ещё ближе и, вложив всю нежность, на которую была способна, стала целовать его шрам. Начала с уголка левого глаза и медленно продвигалась всё ниже и ниже.

- Ты мой, ты дан мне судьбой. Не будь тебя, я не смогу дышать. Ты единственный мужчина в моей жизни. Каждый день я вспоминала тебя, все эти годы. Я даже надеяться не могла, что встречу тебя снова. Ты дал имя своему сыну. Глядя в его глаза, я видела тебя и ни разу не пожалела о той первой встрече.

- Алекс! Так это и правда мой сын?! - он смотрел на меня, как умирающий на лекарство от смерти.

- Да, Майк, твой сын, и ты сам дал ему имя: «Назови его Алекс - защитник человечества. Если бы у меня был сын, я назвал бы его Алекс». Ты помнишь?

- Это была ты? - потрясённо выдохнул он. - Та девушка на соседнем столе. Врач ещё не знал, к кому из нас бросаться.

Его глаза на несколько мгновений заволокло дымкой. Майк как бы на несколько секунд вернулся туда. Боль застилает разум. Кровь залила глаза, и он ничего не видит. Мужской голос что-то говорит ему, но он почти ничего не слышит и проваливается в небытие. Единственное, что создаёт хоть какую-то связь с миром живых, это крик женщины. Она кричит, ей больно. А вот резкий детский крик вырывает его из