Гробница судьбы - Том Харпер

На нее снизошло озарение.

– Вот почему он не закончил часть своих поэм. Поэтому его символы и сводили читателей с ума столетиями. Он сам не знал, что собой представляет Грааль.

– Он придумал его, – произнес Леон. – И с тех пор на протяжении многих поколений люди играли в своего рода испорченный телефон, описывая его. Из блюда он превратился в чашу, из чаши в камень – затем в карты Таро, эзотерическую мудрость, вечную жизнь…

Леон взял коробку в руки и положил ее не на каменный стол, как того ожидала Элли, а в очаг. Парящее в воздухе копье качнулось, когда он проходил мимо.

Девушка переступала с ноги на ногу. Ей было холодно.

– Так значит, это просто легенда? Вечная жизнь и все прочее?

Покажи мне что-нибудь, думала она. Все, что угодно. То, ради чего я рисковала жизнью.

– Этот предмет обладает определенным могуществом.

– Каким могуществом? Что он делает?

– Это выходит за пределы вашего понимания, – Леон, стоявший за каменным столом перед висящим копьем, походил на жреца перед алтарем. – В этом мире действуют два принципа: жизнь и смерть, созидание и уничтожение, называйте это как хотите. Существуют определенные предметы, которые управляют ими – подобно тому, как магнит заставляет двигаться железные опилки. Нет ни инструкций, ни кнопок или других устройств, с помощью которых эти предметы приводятся в действие, но, поверьте мне, они вполне реальны.

Созидание и уничтожение.

– Стало быть, копье уничтожает?..

– Представьте, что это атомная бомба. Цепная реакция вспарывает ткань мира.

– …и Грааль…?

– Он исцеляет. Это как волна, накатывающаяся на пляж. Как бы ни была изборождена поверхность песка, вода вновь разглаживает ее. «Монсальват» стремится заполучить копье потому, что эти люди сеют хаос, и за счет этого процветают. Мы хотим обрести Грааль, чтобы приносить добро в этот мир. Восемь столетий между нами сохранялось равенство сил. У нас было копье, у них Грааль. И вот теперь благодаря вам в нашем распоряжении имеется и то, и другое.

Неподдельное воодушевление, с которым Леон говорил, испугало Элли.

– Он обладает магической силой?

– Вы когда-нибудь наблюдали за тем, как ребенок играет с пультом дистанционного управления? Он думает, что это магия, – и он прав. Магией мы называем силы, природу которых не в состоянии осознать.

– Что-то не очень понятно, – пробормотала Элли.

– Сейчас поймете. На протяжении трехсот лет мы были одержимы механикой, разделяя вещи на все более и более мелкие части, чтобы увидеть, как они функционируют. Но жизнь – это не вещь. Если ее разделить, она исчезнет. Это-то Кретьен и понял. Тот, кто ищет Грааль как нечто, чем можно владеть, обречен на неудачу. Эту ошибку допустили Гавейн, Персиваль и многие другие герои его романов. Вот почему Грааль сводит нас с ума – потому что мы не можем владеть им.

Красная куртка, шахтерский фонарь, который Леон так и забыл снять, его глаза, горящие праведной страстью, – все это испугало Элли. И ей хотелось лишь одного – немедленно выбраться отсюда и никогда не возвращаться.

– Мы сейчас куда-то отправимся? Гарри обещал, что вы спрячете меня в безопасном месте.

– Очень скоро. Мы только…

Леон не договорил. Из туннеля донесся шум, как будто кто-то пнул лежавший на земле камень, и тот с грохотом покатился вниз.

– Кто это может быть?

– Только не наши друзья.

Элли охватил ужас.

– За мной никто не мог проследить, клянусь вам.

– Бланшар ничего вам не давал?

Элли покачала головой. Но в тот же момент вспомнила. Немеющей рукой она полезла в карман джинсов и нащупала небольшой камень.

В памяти тут же всплыли подвал «Монсальвата» и Бланшар, надевающий ей на палец холодное кольцо. Кольцо власти.

Она вытащила его из кармана и положила на ладонь.

– Он подарил мне вот это.

Леон не рассердился. Его лицо оставалось совершенно спокойным, как будто он ожидал чего-нибудь подобного. Из дверного проема, ведущего в туннель, появился маленький предмет. Подпрыгнув, он докатился до середины комнаты и замер на полу, словно банка из-под воды, выброшенная из проезжающего автомобиля.

– Закройте глаза! – прокричал Леон.

Кум Бихан, Уэльс, 1143 г.

Удар молнии раскалывает мир с небес до самой сердцевины. Раскаты грома переваливают через холм и поднимают мое ставшее невесомым тело вверх, подобно волнам. Я вижу всю битву целиком – одно остановившееся мгновение, словно застывшее в сине-белом свете.

Затем свет меркнет. Лазар идет прочь, пошатываясь, держась за бок и вопя от боли. Что-то стекает по моей руке. Сначала я думаю, что это капли дождя, но, бросив взгляд вниз, понимаю, что это кровь. Неужели это Лазар? Неподалеку на земле лежит стрела. Но среди людей Малеганта нет лучников.

Что-то ударяет меня в рукав. Еще одна стрела. Мне неизвестно, где скрывается лучник, но если я не найду укрытие, это не будет иметь значения. Я прячусь за каменным алтарем. Гуго, сидящий сзади меня на корточках, освобождает от пут короля.

Как только все веревки разрезаны, они присоединяются ко мне. От поверхности камня отскакивает стрела. На нас сыпется каменная крошка.

– Что это?

– Люди Моргана.

Я обнаруживаю за спиной сломанный щит. Я протягиваю руку и подтаскиваю его к себе, затем поднимаю над головой и выглядываю из-за камня. Почти сразу две стрелы разбивают щит вдребезги.

Судя по всему, исход битвы решен. Из тридцати человек нашего отряда осталось не больше дюжины. Они сидят на корточках, прикрываясь щитами от шквального дождя стрел. Земля вокруг костра усеяна телами.

Я нигде не вижу Малеганта.

– Где?..

– Он бежал.

Еще одна вспышка молнии озаряет поверхность холма. Стрелы как будто повисают в воздухе. Опять слышатся раскаты грома. Гроза продолжается. Холодный ветер остужает мое разгоряченное лицо. Я чувствую запах дождя.

Гуго указывает рукой на копье, лежащее у моих ног. Втоптанное в грязь, оно ничем не отличается от другого оружия, оставленного на поле боя.

– Возьми его и иди к берегу. Мы последуем за тобой, когда сможем.

– А что же король?

– Вильгельм Ипрский отвезет его в Харлех, там верный гарнизон.

– А ты?

Гуго вытирает свой меч.

– Ты не убил Лазара. Он все еще владеет тем, за чем мы охотимся.

Локменез, Франция

Несмотря на то, что Элли зажмурилась и прикрыла лицо ладонями, она ощутила яркую вспышку, сравнимую разве что с разрядом молнии. Одновременно или почти сразу следом раздался оглушительный грохот – не раскат грома, как во время грозы, а резкий удар, сейчас ей казалось, что он расколол ее голову надвое.