Бессонница - Стивен Кинг

Ральф аккуратно положил трубку. Возможно, Джон прав, а онсошел с ума, хотя Ральф еще никогда в жизни не чувствовал себя стольздравомыслящим.

— Уставший, — сообщил он солнечной пустой кухне, — но вздравом уме. — Ральф помолчал, затем добавил: — К тому же почти влюбленный.

Он улыбнулся и наконец-то поставил чайник на газ.

2

Ральф допивал вторую чашку чая, когда вспомнил, что Биллнаписал в записке об ужине. Тут же он решил пригласить Билла поужинать в баре.И они смогут помириться.

«Нам стоит помириться, — подумал он, — потому что у тоголысого психа панама Билла, а это значит, что Билл в беде».

Есть только настоящее. Ральф взял телефон и набрал номер,который он помнил наизусть: 941-5000. Телефон городской больницы Дерри.

3

Дежурная в приемной соединила его с палатой N313. Явноуставшая женщина, взявшая трубку, оказалась Денизой Полхерст, племянницейумирающего. Она сообщила, что Билла в палате нет. Около часа дня пришли ещечетверо преподавателей того времени, которое она охарактеризовала как«дядюшкины дни величия», и Билл предложил всем отправиться на ленч. Ральф дажезнал, как именно его сосед поставил вопрос: лучше поздно, чем никогда.

Это была одна из самых любимых поговорок Мак-Говерна.

Когда Ральф поинтересовался, когда вернется Билл, ДенизаПолхерст ответила, что скоро.

— Он мне так помог. Не знаю, что бы я делала без него,мистер Pоббинс.

— Робертс, — поправил Ральф. — Билл очень хорошо отзывался омистере Полхерсте.

— Да, они все так считают. Надеюсь, он не касался егобезумия?

— Нет, — напряженно ответил Ральф. — Билл написал, что вашдядюшка очень плох.

— Да. Врач говорит, что вряд ли он переживет нынешний день,но я слышала эту песню и раньше. Господи, прости, но иногда дядя Бобпредставляется мне одним из объявлений расчетно-издательской палаты — всегдаобещают, но ничего не доставляют. Звучит ужасно, но я так устала, что мне ужевсе равно. Сегодня утром его отключили от системы жизнеобеспечения — я не моглавзвалить всю ответственность на себя, поэтому и позвонила Биллу, а он сказал,что именно этого хотел бы дядя. Пора Бобу начать исследование другого мира,сказал он, карта этого мира уже достаточно подробна. Разве не поэтично, мистерРоббинс?

— Да, только моя фамилия Робертс, мисс Полхерст. Передайте,пожалуйста, Биллу, что звонил Ральф Робертс и просил его пере…

— Поэтому мы отключили систему, и я приготовилась, но он неумер. Я не могу этого понять. Он готов. Я готова, жизнь его подошла к концу…Так почему же он не умирает?

— Не знаю.

— Смерть так глупа, — произнесла она ноющим неприятным тономизмотанного, павшего духом человека. — Акушерку, слишком медленно перерезающуюпуповину, давно бы уже уволили с работы.

В последнее время мысли Ральфа приобрели тенденцию метаться,упуская многое из виду, но на этот раз они немедленно поспешили назад.

— Что вы сказали?

— Простите? — Голос Денизы звучал удивленно, будто и еемысли витали где-то далеко.

— Вы упомянули о перерезании пуповины.

— Я ничего не имела в виду. — Ноющие интонации усилились…Только Ральф понял, что это не нытье, а поскуливание, и оно пугало. Что-то былоне так. Внезапно сердце Ральфа пустилось вскачь. — Я вообще ничего не имела ввиду, — настаивала женщина, а телефон, который Ральф держал в руках, вдругокрасился в интенсивный зловеще-синий цвет.

«Она подумывает убить его, и это не праздная мысль — онахочет положить подушку дяде на лицо и таким образом задушить его. Всепроизойдет быстро, думает она, и станет благословением. Все наконец-токончится». Ральф отстранил трубку от уха. Синий свет, холодный, как февральскоенебо, тоненькими лучиками просачивался сквозь дырочки микрофона. «Убийствосинего света, — подумал Ральф, держа трубку на расстоянии вытянутой руки иглядя широко раскрытыми, неподвижными глазами на то, как синие лучи, извиваясь,падают на пол. До него доносился слабый, встревоженный голос Денизы Полхерст. —Никогда не хотел знать ничего подобного, но все равно мне это известно:убийство синего света».

Ральф поднес трубку к губам, умудрившись подальше отставитьслуховую часть, излучавшую пугающие потоки ледяного света, похожие на сосульки.Он боялся, что если слишком близко поднесет эту часть трубки к уху, то рискуетоглохнуть от холодной, яростной решимости Денизы.

— Передайте Биллу, что звонил Ральф, — сказал он. — Робертс,а не Роббинс. — Не дожидаясь ответа, он повесил трубку. Голубые лучи, отскочивот трубки, устремились к полу. Ральф снова подумал о сосульках, о том, как тепадают ровными рядами, если провести рукой по карнизу после теплого зимнегодня. Эти сосульки исчезли, не долетев до линолеума. Ральф огляделся. В комнатеничего не светилось, не мерцало и не вибрировало. Ауры снова ушли. Оноблегченно вздохнул, и в этот момент на Гаррисавеню засигналила машина.

В пустой квартире на втором этаже Ральф Робертс закричал.

4

Ральфу больше не хотелось чаю, но жажда не отступала. Вхолодильнике он нашел бутылку диетической пепси — без газа, зато холодная, —налил в пластмассовый стаканчик с выцветшей эмблемой «Красного яблока» и вышелна веранду. Он больше не мог оставаться в доме, пропахшем несчастливымбодрствованием. Особенно после случая с телефоном.

День стал еще прекраснее, если такое вообще возможно; ветерусилился, пронося сквозь ряды деревьев своры света и теней вперемешку сопавшими листьями. Ветер подгонял оборванных дервишей в красном, оранжевом,желтом вдоль тротуаров. Ральф повернул налево не потому, что сознательно хотелеще раз нанести визит площадке для пикников, а лишь из желания, чтобы ветер дулв спину.

И тем не менее минут десять спустя он оказался именно там.Сейчас площадка для пикников пустовала, и неудивительно. Дело было не в ветре —ничто не могло разогнать стариков по домам, просто почти невозможно удержатькарты на столе, а шахматные фигуры на доске, когда ветер так и норовит сместиих.

Ральф приблизился к столу, за которым обычно восседал ФэйЧепин, и не особенно удивился, увидев записку, прижатую камнем, и заранеедогадался о ее содержании.

"Две прогулки, две встречи с лысоголовым доктором соскальпелем, двое стариков, страдающих бессонницей и испытывающих яркие видения;две записки.

Вот так и Ной собирал животных в свой ковчег, не поодиночке,а парами… Может быть, просто наступает час еще одного потопа? Как считаешь,старик?" Ральф не знал что и подумать… Записка Билла была в некотором родепредсмертным посланием, и он ничуть не сомневался, что записка Фэя относилась ктой же категории. Ощущение, что его несут вперед, без усилий и колебаний,казалось слишком сильным, чтобы сомневаться; как будто он очнулся на незнакомойсцене, пытаясь произнести слова из драмы, которую он никогда не читал и нерепетировал, или словно он до боли всматривался в очертания знакомого предмета,пока образ не превращался в полнейшую чепуху, или открыл-Открыл что?