Предел невозможного - Алексей Фомичев

Мы ползли к новым позициям, по пути слыша, как по холму еще дважды ударила пушка. Потом так врезало по ушам, что я на миг потерял ориентацию.

Когда немного пришел в себя и высунул голову, увидел, что первый танк стал гораздо ниже. Башню снесло и отбросило метров на пятнадцать в сторону.

— Молоток! — проорал я бойцу. — Снес ему шапку!

Оглушенный Далеков мотнул головой и тоже посмотрел на дорогу.

— О-о-о!

Между тем бой разгорался. Противник понес значительные потери (один танк уничтожен, второй вот-вот вспыхнет — дым валит изо всех щелей), вперед идти некуда, мост закупорен.

Остается бить с места. И переправлять пехоту через реку под прикрытием огня танка. Вряд ли на той стороне необученные лохи. Они, конечно, успели приблизительно сосчитать нас и знали — против них работает небольшая группка. Так что ждать помощи не станут, пойдут вперед.

Я занял удобную позицию — впереди кочка, за спиной кустарник, на светлом фоне не отсвечиваю — и опять достал бинокль. Навел на низинку. Метрах в десяти от меня Далеков азартно бил из карабина по солдатам противника. Работал нормально, без спешки. И не забывал менять позиции после нескольких очередей.

А вот те, кто сидел в низинке, забыли об этом. Пулеметчик все стриг траву вокруг грузовика, и не думая уходить из-под кустарника. Еще двое бойцов увлеклись боем и выскочили далеко вперед. Их уже заметили, уцелевший танк вертел башней, а вражеский пулеметчик нащупывал позицию у кустарника.

Все. Хватит воевать! Дело сделано, надо уходить. Я достал две гранаты, повыдергивал кольца и поочередно кинул на другую сторону дороги. Бабахнуло. Не услышать этот сигнал невозможно. Но бойцы все стреляли.

Вражеский танк внезапно дернулся, пошел вперед, на мост. Башня плавно поехала вправо. На середине моста танк встал. Я вдруг отчетливо понял, что сейчас произойдет, и выдал сочную руладу.

Пулемет!!

Жахнуло. Пронзительный звук выстрела почти совпал с грохотом разрыва снаряда.

Столб огня, дыма и земли взвился на том самом месте, где недавно был пулемет.

— Сиди здесь! — рявкнул я Далекову. — Одиночными по пулеметчику. Пять выстрелов — смена позиции. Понял?!

Тот хлопал глазами, потом кивнул и пополз дальше. А я вскочил на ноги и бросился вокруг холма к низине.

Огонь наших бойцов сник. В общей какофонии пальбы редкие очереди одного карабина и не различить. Если бы я не видел мелькание сгорбленной фигуры на ближнем от холма краю низины, то и не знал бы, что там кто-то стреляет.

Противник усилил стрельбу. Солдаты на том берегу начали подползать ближе к реке. Еще несколько человек поползли к мосту. Хотели под прикрытием танка перейти на этот берег.

Скрываясь за складками местности, ныряя за каждую подходящую кочку, я бежал к низине. А потом полз по ее дну, царапая запястья рук о какие-то сучки, камешки.

Выглянул из-за ската, увидел трех солдат противника, что уже почти доползли до края моста. До них метров восемьдесят. Я поставил переводчик огня на одиночный режим, насколько возможно успокоил дыхание и подвел мушку под малозаметные фигуры. «Ш»[10]встало точно на ближней. Палец сам вдавил спусковой крючок. Один выстрел, второй, третий. Перенос огня на другую фигуру и новая порция. И еще одна.

В первого я точно попал. Видел, как дернулась голова вражеского солдата. Второго вроде тоже снял. А вот третий ускользнул. Или нет?..

Не тратя время на уточнение результатов, сдал назад и резво пополз дальше. За спиной уже плясали фонтанчики земли и мелкого гравия. Глазастые гады, засекли!

Я прополз еще метров десять и нос к носу столкнулся с Кубелиным. Тот полз навстречу, волоча за собой бездыханное тело пулеметчика. За тем на траве оставался широкий красный след. Лицо белое, глаза закрыты.

— Куда?

Кубелин поднял на меня глаза, потратил мгновение на опознавание и хрипло выдохнул:

— Убило!

— Вижу. Кто живой там есть?

Он помотал головой, не поймешь — или нет, или не знает. Я проверил пульс пулеметчика, перевернул тело на живот и увидел огромную зияющую рану в спине. Часть позвоночника вырвана, кишечник наполовину выпал, легкие разорваны…

Ведь говорил — меняйте позиции!!

— Оставь здесь! И давай за мной.

Кубелин хотел что-то сказать, но я не стал тратить время на объяснения. Пополз дальше. Позади метрах в тридцати, у края низины, рванул снаряд.

Это слишком близко. И хотя взрывная волна ушла в сторону, звук взрыва должен был ударить по голове не хуже кувалды. Должен. Но я ничего не почувствовал. Даже взрывная волна, пусть и ослабленная, не тронула меня. Вокруг тела словно образовался защитный кокон. Он спас и от волны, и от грохота.

Я так и полз вперед и только возле кустарника оглянулся. Кубелин сидел на дне низинки, сильно наклонив корпус и обхватив руками голову. Его шатало из стороны в сторону. Рот раскрыт в крике. Сквозь пальцы течет кровь.

Потом. С ним потом.

Еще десять метров. Воронка от взрыва, погнутый ствол пулемета, ранец без лямок, присыпанная землей патронная коробка, кровь…

Чуть дальше — спина бойца. Он лежит на краю ската и лупит короткими по мосту. Еще дальше — другой боец. Тащит тело товарища. Кажется, тоже мертвого.

Боец поднял голову, и я узнал минера. Жив-таки…

Я подполз к стрелявшему бойцу, толкнул его в ногу. Когда тот повернул голову, крикнул:

— Уходим! Быстро!

Это напоминало тараканьи бега — ползком, на четвереньках, в узком коридоре. Под грохот выстрелов и редкие разрывы снарядов. Спотыкаясь о собственное оружие, о сучки и корни, о тела убитых.

Кубелин, немного пришедший в себя, тащил пулеметчика. Минер — своего напарника. Ростовцев, которого я в суматохе боя и не узнал сперва, помогал минеру.

Я полз сзади, изредка высовываясь из низинки и давая короткую очередь по мосту. Через него все норовили пробраться солдаты каганата.

Здорово помогал Далеков. Он работал из-за холма, бил одиночными, как и было сказано. И не забывал менять позицию. Его до сих пор не могли заткнуть.

Между тем вражеский танк подошел вплотную к подбитому Т-7 и попробовал столкнуть его в сторону. Ничего не выходило. Ревел мотор, гусеницы скоблили асфальт, вырывая куски, но подбитая машина встала как вкопанная. Тут тупик. Брать подбитую технику на буксир не имело смысла — еще тащить через мост, это долго. А вперед нельзя — сразу два танка загораживают проход. Удачно вышло. Не будь этого, нас бы давно уничтожили.

Когда до конца низины оставалось совсем немного, Ростовцев вдруг отпустил руку убитого, которого тащил на пару с минером, шустро залез по склону и выдал длинную очередь из карабина. Потом чуть отполз и отработал еще раз. Мы тем временем немного проползли вперед, и я уже хотел было крикнуть Ростовцеву, чтобы он поспешил, но в этот момент у края низины рванул снаряд.