Огненная кровь - Михаил Горожанин

Мака смотрела ему вслед, не слушая, а только видя трупы друзей, изуродованные враждебной магией монстра. Друзей, соратников, которые умерли ради того, что она не смогла доделать. Мака сжала зубы в порыве гнева. На себя, на колдуна, так гладко солгавшего о сути портала. Представила возвращение к хаммарам – без Слепца, без команды, без выполненного задания.

Рука ее нашарила обрезок полена, не попавшего в костер.

– Ты мог вмешаться гораздо раньше, ведь так? – глухо спросила она. – Когда привел к нам этого монстра. Мог не допустить всего этого, не дать убивать нас. Но не стал.

Худой остановился, чуть повернув голову. Промолчал. Подошел к камню. Мака восприняла его молчание однозначно.

– Значит, – прошептали ее губы, – все, что о вас говорят – правда…

Он уже протянул руку, чтобы оторвать от камня прилепленную взрывчатку, когда брошенное ею полено ударило в детонатор…

…Мака пришла в себя от басовитого бурчания. Разлепив тяжелые веки, она увидела прямо перед собой лицо колдуна с широко открытыми мертвыми глазами. Посреди лба из его головы торчал треугольный кусок камня. Пока она смотрела на него, голова сдвинулась и пропала из поля зрения. Бурчание усилилось, стало как будто ближе. Мака с трудом перевернулась на спину. Тело болело. Она вся была в мелкой каменной крошке. Обнаженные руки были все в крови, в них засело множество маленьких осколков. Скосив глаза, она увидела существо без кожи и почти без плоти. Непропорциональное, перекошенное, блестевшее в свете слабого пламени чего-то, горевшего рядом, испуская мерзкий запах горелого пластика. Существо пристраивало к своей руке тело колдуна. Мака увидела, как труп изгибается, оборачивается вокруг костей, вытягивается, прирастая к сухожилиям или чему-то очень похожему на сухожилия.

Удовлетворенно пробурчав, монстр пошарил рукой и поднял еще одно тело, уже искаженное.

Мака прикрыла глаза. Сердце ее готово было выпрыгнуть из груди. И почти сразу она услышала приближающееся бурчание с другой стороны! Второй! Обострившимся от ужаса слухом Мака слышала шорох травы. Все ближе и ближе. Мысль о том, что она может послужить материалом для лепки тела подобной твари, привела ее в ужас. Девушка открыла глаза и, увидев прямо над собой темный блестевший силуэт, с воплем откатилась в сторону и вскочила на ноги. Пошатнулась, раскинула руки, удерживая внезапно нарушившееся равновесие.

Не два. И даже не три. На поляне, среди разбросанных взрывом вещей, бродили четверо отвратительных бескожих уродцев.

Мака испытала тошноту не только при виде их, но и от мысли, что колдун был прав. Прав на все сто. Потому что из темной ямы на месте взорванного валуна прямо на ее глазах начал вылезать пятый Пластилин. Мака лихорадочно огляделась, видя, как трое еще совсем тощих, без плоти, монстров полукругом, медленно, замирая на секунду после каждого движения, подходят к ней.

Мака поняла, что уйти ей не дадут. Спина ее наткнулась на дерево. Испуганно оглянувшись, она прямо на уровне глаз увидела вонзившийся в ствол изогнутый клинок колдуна. Незнакомые руны все еще, хоть уже и тускло, горели красным.

Решительно вырвав саблю из дерева, Мака провела клинком по окровавленному предплечью, с удовлетворением увидев, как ярко вспыхнули руны. Сжала эфес обеими руками и встала в стойку. С холодным оружием у нее всегда получалось лучше, чем со стрельбой.

Глаза ее прищурились от ярости. Только от ярости.

Страха больше не было.

– Блин! Кому это все нужно? – Милада оперлась на лопату, посмотрела на разрытую грядку, разбросанную ботву, ведра, мешки, и сдула запыленную челку со лба. – Подвал ломится от жратвы, а мы собираем картошку!

Оксанка распрямила спину.

– Трудотерапия еще никому не вредила. Особенно тебе, лентяйка.

Милада фыркнула. Практически все время, не занятое учебой, они работали по дому и в огороде. Отдыхать им ведунья теперь почти не давала. Был разгар осени, время сбора трав прошло, так что они снова и снова зубрили наговоры и готовили настои и дистиллянты. За это лето Милада узнала ботанику так, как не знала всю свою жизнь. Узнала еще и в том смысле, что некоторые упругие ветки могут оставлять долго заживающие следы на ее коже.

Она машинально потерла ягодицу, где еще горячо горел след от розги, которой ее наградила вчера Рябинушка, так как Милада возмутилась ее критикой.

Последние два дня маленькая ведунья надавала им сотню заданий по хозяйству, а сама все время пропадала в землянке, откуда периодически валил разноцветный дым и раздавались такие жуткие звуки, что у Милады поднимались дыбом волоски на коже. Девушкам было строго-настрого запрещено появляться в землянке, приближаться или заговаривать с Рябинушкой. Та же показывалась наружу лишь затем, чтобы самолично набрать в колодце воды. За эти два дня она страшно похудела. Глаза запали, щеки ввалились. Когда Рябинушка молча проходила с ведром мимо, Милада видела, что маленькая женщина шатается от усталости. Похоже, все эти дни она не сомкнула глаз. Девушки голову себе сломали, чем занята ведунья. Но, что бы она ни творила, это отнимало у наставницы все силы.

Проводив взглядом Рябинушку, которая снова вышла за водой, Милада обернулась к Оксанке:

– Ксюх, нам ее скоро спасать придется. На руках носить.

– Нельзя, – озабоченно проговорила та. – Она ж запретила. Я к ней после этого не полезу.

– Да… Я тоже.

Но полезть все-таки довелось.

На следующий день Милада подметала крыльцо, Оксанка варила обед, а близнецы кололи дрова, когда из землянки в очередной раз показалась Рябинушка.

Милада обомлела. Ведунья выглядела так, что краше в гроб кладут. Бледная кожа, черные круги вокруг глаз, ввалившиеся щеки. Ее прежде не по годам густые и длинные волосы на вид казались тоненькими и воздушными. Рябинушка собрала их в маленький пучок на затылке, в который воткнула свой любимый деревянный гребень. Всем своим обликом она сейчас напоминала именно ту, кем, в сущности, и была – древнюю старушку.

Милада с невольной жалостью наблюдала, как тяжело она идет к колодцу, волоча за собой деревянное ведро. Господи, вдруг подумала Милада, а как же она его обратно потащит? Девушка даже сошла с крыльца, чтобы подойти помочь, но натолкнулась на взгляд Рябинушки и нерешительно остановилась.

Ведунья долго крутила ворот, часто отдыхая. Перекосившись всем телом, она сняла с крюка полное до краев ведро и поставила рядом с колодезным срубом, тяжело опершись на него. Милада нервничала. Ее волнение достигло апогея, когда она увидела, как Рябинушка с каждым шагом обеими руками переставляет ведро, не в силах нести его. В конце концов, все худшие опасения Милады подтвердились. Рябинушка сделала еще несколько шагов, закатила глаза и повалилась на землю. Деревянное ведро опрокинулось, плеснув водой, и прокатилось, упершись ей в голову.