Роксолана и Сулейман. Возлюбленные "Великолепного века" - Александр Владимирский

Всего же турки при осаде Сигетвара потеряли около половины осадного корпуса, т. е. до 25 тыс. человек.

Лишь семь человек из числа осажденных пробились через турецкие линии. А из пленных только четверо были впоследствии выкуплены у турок. Среди них был Гашпар Алапич, племянник Миклоша Зриньи, ставший новым банном Хорватии, и бывший камергер Зриньи Франьо Чрнко, оставивший описание осады Сигетвара. Смерть султана исключила поход на Вену, да и нет достоверных данных, что такой поход в тот момент действительно планировался Сулейманом. В любом случае, даже если бы Сулейман остался жив, у турецкой армии уже не хватило бы времени на то, чтобы до наступления осенней распутицы и зимних холодов провести осаду хотя бы еще одной крепости.

Смерть Сулеймана скрывали от войска.

Великий визирь Соколлу хотел, чтобы наследование трона Селимом, которому он послал известие о смерти его отца со срочным курьером в Кютахью, в Анатолии, было мирным. Он не раскрывал свой секрет еще несколько недель. Правительство продолжало вершить свои дела так, как если бы султан был по-прежнему жив. Приказы выходили из его шатра как бы за его подписью. Производились назначения на вакантные должности, продвижения по службе, и награды распределялись в привычном порядке. Был созван диван, и традиционные победные реляции направлены от имени султана губернаторам провинций империи. После падения Сигетвара кампания продолжалась так, как будто войсками по-прежнему командовал султан, причем армия постепенно отходила к турецкой границе, осуществив по пути небольшую осаду, приказ о которой якобы отдал все еще живой Сулейман.

Забегая вперед, скажем, что по условиям мирного договора, заключенного в конце 1568 года, австрийские императоры по-прежнему должны были выплачивать Стамбулу ежегодную дань, но изменений в границах не произошло.

Все распоряжения делались от имени покойного монарха в письменном виде. Соколлу открыл тайну только своему секретарю Феридан-бею и оруженосцу покойного султана Джаферу-аге. Хорошо знавший султанскую канцелярию Джаферага легко подделал почерк Сулеймана. Тем более что кроме перечисленных лиц и принца Селима вряд ли кто-то еще имел отчетливое представление о почерке султана. Внутренние органы Сулеймана были захоронены, а его тело забальзамировано. Теперь оно следовало домой в его закрытом паланкине, сопровождаемое, как и тогда, когда он шел в поход, его охраной. За паланкином неотлучно следовал верхом на коне сам Мехмедпаша. На каждом привале тело Сулеймана переносили в паланкине в султанский шатер и усаживали там на трон, после чего в шатер заходил великий визирь будто бы для доклада и получения распоряжений.

Соколлу советовал Селиму встретить войско на обратном пути. Только когда великий визирь получил известие, что принц Селим уже официально занял трон в Стамбуле, а сейчас уже прибыл в Белград, он сообщил солдатам, что султан Сулейман умер. Армия остановилась на ночь на опушке леса недалеко от Белграда. Великий визирь вызвал к себе чтецов Корана, чтобы встали вокруг паланкина султана, славя имя Бога, и прочли молитву об усопшем. Армия была разбужена призывом муэдзинов, торжественно поющих вокруг шатра султана. Это и было извещение о смерти султана.

Всего великому визирю удавалось скрывать смерть султана 54 дня. Когда принц Селим II прибыл из Манисы, его главной задачей было соорудить монументальную могилу на том месте, где его отец умер. Это было сооружение с колоннами из монолитного мрамора, а его крыша была сделана из чистого золота. Этот монумент позже пострадал дважды от австрийцев. Его мраморные элементы были отправлены в музей в Италии, золото с крыши было распродано в Вене. Но больнее всего то, что этим монументом, символизирующим величие империи и великолепие в самом центре Европы, пренебрегли последующие поколения. Сегодня здесь стоит лишь крохотная церковь, сделанная из того, что осталось от монумента, и стена от церкви с мраморной табличкой, на которой написаны годы правления султана Сулеймана I.

После прибытия в Стамбул янычары привычно пригрозили бунтом и потребовали от нового султана прибавки к жалованью и других привилегий. Селим по совету великого визиря выполнил все эти требования. На следующий день после возвращения во дворец Топкапы Селим похоронил своего отца у мечети Сулеймание.

Последним пристанищем Сулеймана Великолепного стал огромный восьмигранный мавзолей, построенный Синаном для него рядом с усыпальницей Роксоланы.

Сулейман был похоронен в мавзолее стамбульской мечети Сулеймание вместе со своей любимой женой, в тени кипарисов.

Поэт Бакы написал элегию на смерть султана, где были такие строки:

Через пятьдесят лет после смерти Сулеймана в протестантской Англии добропорядочный Ричард Ноллес написал о султане следующее: «Магомет-паша, после того как назначил в Сигетвар турецкого губернатора, созвал разбредшихся солдат и отступил к Белграду. Он держал мертвое тело Сулеймана сидящим в паланкине, создавая видимость, что султан болен подагрой. Янычары легко поверили этому, зная, что султана возил и таким образом уже много лет. Они все еще считали присутствие его залогом успеха, хотя теперь он был ни на что не способен. (Есть какая-то ирония в этом последнем марше мертвого султана во главе армии, которую он приучил к дисциплине и порядку.)

Он был высок, как статуя, худощав, с длинной шеей, цвет лица имел бледный, нос длинный, крючковатый, характер – амбициозный и щедрый. Сулейман был верен своему слову и обещанию более, чем кто-либо другой из магометанских королей, его предшественников. Он не желал ничего более достойного, чем овладеть огромной империей, но такой империей, которая счастлива верой в Христа».

Еще при жизни Сулеймана Великолепного роковое влияние на Османскую империю стали оказывать великие географические открытия. Был открыт морской путь в Индию, что подорвало турецкую монополию на транзитную торговлю между Европой и Индией. Также и образование европейских колоний в Америке и развитие трансатлантической торговли и падение в связи с этим значения средиземноморской торговли. Результат – огромный дефицит бюджета не мог быть покрыт ни порчей монеты, ни увеличением более чем в 5 раз налогов. Распад же военно-ленной системы был исторически неизбежным вследствие несовершенства данной формы военной организации. Ускорение процесса заключается в том, что платежи крестьян тимариотам были фиксированными. В итоге военные расходы, которые несли на себе сипахи, перестали окупаться сборами с тимаров, и феодалы все больше стали терять интерес к своим владениям и службе.

Пока османы совершенствовали свою традиционную военную машину, в самой Европе военное дело не стояло на месте, и об этом уже говорилось выше.

Крестьяне платили землевладельцам три вида ренты: отработочную, продуктовую и денежную. Наиболее распространенной была натуральная рента продуктами крестьянского хозяйства. Райя-мусульмане были обязаны платить десятину с урожая зерновых, садовых и огородных культур, налог со всех видов скота, а также выполнять фуражную повинность. Землевладельцы имели право наказывать и штрафовать провинившихся. В некоторых санджаках империи крестьянам приходилось также отрабатывать несколько дней в году у землевладельца на винограднике, на постройке дома, доставлять дрова, солому, сено, приносить ему всевозможные подарки и т. п. По мере развития товарно-денежных отношений все чаще землевладельцы требовали от крестьян ренту деньгами.