Путешествие на Запад. Том 2 - У. Чэнъэнь

class="p1">Над этими словами Трипитака глубоко задумался.

– Ученик мой, – промолвил он:

С тех пор как с государем я расстался,

Иду поспешно, шагом неустанным,

В соломенных сандалиях иду я

По скалам острым и тропам туманным.

И облака над горными хребтами

Бамбуковая шляпа пробивает.

Крик обезьяний слышу тихой ночью:

Невольно грусть он в сердце навевает.

Под ясною луной невыносимо

Мне птичек полусонных стрекотанье…

Когда ж я письмена достану Будды,

Когда же я пройду сквозь испытанья?

Выслушав это, Сунь У-кун не удержался и захлопал в ладоши.

– Однако, – воскликнул он смеясь, – нашего учителя гложет тоска по родине. Если вы хотите вернуться домой, то нет никаких причин горевать. Недаром говорит пословица: «Когда придет время совершить подвиг, он будет совершен».

– Дорогой брат, – сказал тут Чжу Ба-цзе, – если мы на своем пути будем каждый раз подвергаться таким бедствиям, то и через тысячу лет не достигнем цели!

– Ну, вот что! – отвечал ему Ша-сэн. – Не нашего это ума дело. Не будем лучше сердить старшего брата. Ты знай неси свою ношу. В конце концов наступит день, когда мы будем у цели.

Так, беседуя, Трипитака и его ученики, не останавливаясь, продолжали свой путь, пока перед ними не открылась огромная река с черными бурлящими водами. Конь не мог перейти эту реку. Путники остановились на берегу и стали внимательно осматриваться. Что же они увидели:

Набегали одна на другую огромные волны,

Друг на друга валы громоздились, угрюмо, упорно…

Громоздились одна на другую могучие волны,

И, мутнея, они будоражили черную реку.

Друг за другом катились валы, и вода была масляно-черной,

И поблизости не было даже следа человека,

Ни кустов, ни деревьев здесь не было видно вовеки,

Мрак на тысячу ли – в темноте лишь вода грохотала.

Только с шумом катились валы и чернела округа.

Пена черной плыла, словно топливо бросили в воду,

Брызги черными были, как будто ворочался уголь.

И ни овцы не пили из этой реки, ни коровы,

Ни вороны, страшась ширины, не летали над ней, ни сороки.

Только ряска росла да качался камыш у прибрежья,

Время года собой отмечали лишь эти растенья,

Да на отмели яркий ковер расстилался цветочный,

И цветы вызывали своей красотой удивленье.

И болот, и ручьев, и потоков на свете есть много,

И моря, и озера, и реки везде в Поднебесной.

И всегда человек с человеком встречается в жизни,

Но на Западе эта река никому не известна.

– Ученики мои, – молвил Трипитака, сойдя с коня, – отчего вода в этой реке такая черная?

– Я думаю, кто-то вылил сюда огромный чан краски, – высказал свое предположение Чжу Ба-цзе.

– А может быть, здесь мыли кисти и тушечницы, – вставил свое слово Ша-сэн.

– Все это глупости, – сказал им Сунь У-кун. – Давайте лучше подумаем, как переправить через реку нашего учителя.

– Я, например, могу легко переправиться через реку, – сказал Чжу Ба-цзе, – на облаках или просто по воде. Если я буду лететь над лесом, мне потребуется время, необходимое для того, чтобы пообедать.

– Я тоже могу в один миг переправиться на облаках, – сказал Ша-сэн.

– Для нас это не представляет никакого труда, – сказал Сунь У-кун, – но вот учителю нашему такое дело не под силу.

– Какова же ширина этой реки? – спросил Трипитака.

– Я думаю, не меньше десяти ли, – отвечал Чжу Ба-цзе.

– Кто же из вас может переправить меня на тот берег? – спросил Трипитака.

– Чжу Ба-цзе может это сделать, – отвечал Сунь У-кун.

– Ничего из этого не выйдет, – сказал Чжу Ба-цзе. – Если я понесу на себе учителя, мне не подняться и на три чи от земли. Ведь недаром говорится: «Нести на себе простого смертного, все равно что тащить гору». Если же я поплыву с ним, мы наверняка пойдем ко дну.

Неожиданно они увидели небольшой челнок, а в нем человека.

– Лодка! – радостно воскликнул Трипитака. – Зовите лодочника, пусть перевезет нас.

– Эй, перевозчик! – во весь голос заорал Ша-сэн. – Перевези нас!

– Да я вовсе не перевозчик! – отвечал человек.

– Ну и что же? Разве ты не знаешь, что самое главное в жизни – это делать добро людям. Пусть даже ты не перевозчик, но ведь и мы не каждый раз обращаемся к тебе с подобной просьбой. Мы – ученики Будды, посланцы китайского императора и идем за священными книгами. Сделай милость, перевези нас, а за это мы отблагодарим тебя.

После этого лодочник подплыл к берегу и, вытащив из воды весло, сказал:

– Учитель! Моя лодка очень мала, как же я перевезу вас всех?

Подойдя ближе, Трипитака увидел, что челнок выдолблен из одного бревна и в нем имеется небольшое углубление, в котором от силы могут уместиться всего два человека.

– Что же делать? – спросил, растерявшись, Трипитака.

– Придется перевозить два раза, – сказал Ша-сэн.

– Вот что, Ша-сэн, – предложил тут Чжу Ба-цзе, пускаясь на хитрость и думая, как бы ему избавиться от хлопот. – Вы с Сунь У-куном оставайтесь здесь, а я поеду с учителем, а потом вернусь за конем и вещами. Старший брат может сам переправиться через реку.

– Пожалуй, ты прав, – согласился Сунь У-кун.

Дурень помог Трипитаке сесть в лодку, лодочник отчалил и поплыл к противоположному берегу. Посреди реки вода особенно шумела и бурлила. Волны вздымались так высоко, что, казалось, закрывали собою солнце. Ветер неистовствовал.

Казалось, гремели раскаты,

Вся в брызгах, бурлила река,

И тысячеслойные волны

Бросала она в облака.

И вихрями подняты в воздух,

Кружились песок и земля.

Бессильно валились деревья,

О милости небо моля.

Все это пугало драконов:

Взвивался песок с берегов,

Неслось завывание ветра,

Как тигра голодного рев.

Казалось, грозою весенней

Был берег реки оглушен:

Лягушки, и крабы, и рыбы

Земной положили поклон.

И птицы покинули гнезда,

И звери бежали из нор,

И лодочники погибали

На бурных просторах озер.

Живущие между морями

Не знали, проснутся ль опять.

Боялся рыбак, зазевавшись,

Удилища не удержать.

Возможно ли