Задание Империи - Олег Измеров

– Понял. Как меня пустят к президенту? С кем я должен войти в контакт в Америке? И каким образом?

– Все очень просто. Вы прилетите на пассажирском самолете. У нас есть дальний рейс из Москвы в Вашингтон через Сибирь и Аляску. На аэродроме вас встретит представитель УСС. Это американская политическая разведка, созданная Лонгом в начале этого года, во главе ее поставлен мистер Аллен-Уэлш Даллес из госдепартамента. Они будут уверены, что вас прислали представители еврейских кругов в нашей жандармерии, которые настроены против планов совместной с Германией высадки в Англию и хотят использовать вас, чтобы эти планы сорвать. Вы, естественно, про это ничего не знаете, ни про какие тайные общества, вами просто манипулируют. Поэтому и агенты УСС не будут вас спрашивать об этом, и это немного облегчит вашу задачу.

«Пастор едет в Ватикан в поисках мира… Юлиан Семенов отдыхает. А американцы поверят в этот заговор мудрецов? Почему бы и нет, наверняка они свое лобби у нас развивают, а тут им, видно, и подсунули, как в «Операции «Трест» И вообще это не моя забота».

– Возможно, вас удивит то, что Лонг, известный определенными антиеврейскими настроениями во время избирательной компании тридцать шестого года, пойдет на контакт с вот этой вымышленной группой…

«Не удивит. Откуда я знаю, что у них там было в тридцать шестом?»

– Не удивляйтесь. Американская политика – это игра и делячество. Рузвельт делал ставку на одни группы населения, Лонг – на другие. На мелких фермеров, безработных. Теперь ему интересны любые силы в других странах, опираясь на которые он может извлечь для себя пользу. Любая продажная девка принципиальнее американских правителей.

«А говорили, что насчет продажной девки – это он так про кибернетику… или генетику? Или про что-то другое, и вообще не он? Про западных политиков оно как-то логичнее звучит…»

– На территории Соединенных Штатов вас будут сопровождать люди мистера Даллеса. Они же устроят вам встречу с президентом. Наших людей с вами не будет. Мне сказали, вы изучали английский?

– British English, not American. My spoken English is not beautiful, but I hope, this trip will be a good training[37]

– Сойдет. Они дадут вам переводчика.

Сталин помолчал и добавил:

– А вы знаете, почему я это все вам так подробно рассказываю?

– Нет.

– Американцы в это все равно не поверят. Если они узнают, что вам, человеку, неискушенному в мировой политике, раскрыли такую комбинацию, они решат, что это дезинформация.

«Сплошная социальная инженерия. Как при внедрении трояна. А впрочем, в этой ситуации я и есть троян…»

– Я не стану давать инструкций, как убеждать Лонга. Вы лучше знаете, что такое атомное оружие. Вы лучше знаете, чем грозит миру нашествие Гитлера. Говорить можете все что угодно и о ком угодно – о нашем строе, об императоре, о России. Можете представлять себя монархистом, коммунистом, пацифистом, сионистом, анархистом – это не имеет значения. Лишь бы это было убедительно и естественно. Старайтесь ничего не выдумывать. Будьте самим собой.

Стекла в окне задребезжали от гула низко летящего тяжелого самолета. Сталин слегка поморщился. «Надо будет потом предупредить насчет опасности воздушного терроризма. Мало ли что тут изменит мое появление».

– Возможно, американцы захотят вас скомпрометировать в глазах нашей власти. Позвольте им сделать это. Им надо убедиться, что вы не связаны с официальными правящими кругами. Короче, все, что вы там наговорите, – санкционировано.

– А если они решат удерживать меня? Например, потом, после встречи с Лонгом? И получить информацию о технике будущего, об оружии будущего? Я должен буду раскусить ампулу с ядом? Или мне в этом помогут ваши люди? Вы говорили насчет того, чтобы смириться с моей потерей, – что это значит?

– Резонный вопрос. Если американцы захотят получить от вас информацию о технике будущего – рассказывайте. Рассказывайте как есть, не додумывайте. По принуждению от человека можно получить только голые факты – пусть получают голые факты. Сейчас американцы собирают со всего мира мозги и обеспечивают себе прогресс. С готовым будущим мозги им не нужны, они на них смогут сэкономить. Пусть последовательно воспроизводят все ваши ошибки. Пусть тратят доллары на то, чтобы изготовлять дорогие образцы, которые они еще десятилетия не смогут сделать серийно. Пусть ставят тысячи экспериментов, начнут тысячи проектов. Пусть в погоне за будущим создадут массу лабораторий, привлекут в научный мир толпы посредственностей. Мы развернем в Америке сеть промышленного шпионажа и будем отбирать крупицы удачного опыта.

– Как японцы в свое время… то-есть в будущем? Понятно. Значит, потеря – это только в этом смысле? А я-то думал…

– Мы не можем поручиться, что американцы в один прекрасный день не решат, что вы их дезинформировали. У них же нет возможности заглянуть на двадцать, на пятьдесят лет вперед. И мы не можем поручиться за то, что они с вами сделают. Мы вообще не сможем оказать на Соединенные Штаты дипломатическое или другое политическое давление для помощи вам. Вы для нас официально не существуете.

– Тогда я попрошу проверить меня на полиграфе. Есть такой прибор для проверки, врет человек или нет.

– Это вы правильно придумали, господин Еремин. Американцы любят верить во всякие технические игрушки, в замену человеческих рук и человеческого ума всякими механизмами. Если бы они не звали к себе эмигрантов со всех частей света – давно бы превратились в электрических роботов.

– И все-таки, товарищ Сталин, то есть…

– Да пусть будет «товарищ Сталин». Говорите, товарищ Еремин.

– Как-то в голове не укладывается, что меня с информацией о будущем просто так отпустят и не попытаются ликвидировать. А когда война будет? Это же бесценные данные!

– А войны не будет. – С этими словами Сталин поднял указательный палец вверх. – Гитлер не нападет, потому что у нас тоже будет бомба. Какой смысл обещать украинский хлеб и бакинскую нефть, если за это надо платить миллионами жизней людей высшей расы? Гитлер, как шакал, нападает, когда чувствует слабость. Войны не будет, товарищ Еремин. Мои дети и ваши прародители останутся живы.

И тут только Виктор понял, что цель его задания – предотвратить Великую Отечественную.

– Это как же… То есть двадцать миллионов не погибнет? – Виктор на секунду запнулся, чтобы проглотить слюну.

– Скажите, вы верите в Бога?..

Сталин произнес эту фразу как-то задумчиво, сделал паузу; Виктор понял, что вождь очень умело пользовался этими паузами, приковывая к себе внимание и одновременно скрывая некоторые затруднения с беглой речью по-русски.

– Впрочем, это не суть важно, – продолжал он. – Мы с вами оба уже в таком возрасте, когда человек задумывается, что же останется после него. Власть, состояние, минутные утехи – не всегда главное. Должно быть что-то такое, ради чего мы пришли на этот свет и после чего нам не страшно уходить.