Сибирь. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия длиною в жизнь - Григорий Потанин

Другой обычай, соблюдаемый тибетцами в Южном Тибете, еще удивительнее для нас. Там все братья в доме имеют одну жену; считается она женой старшего брата.

Делается это, говорят они, для того чтобы имущество братьев не разделялось. В Амдо тангуты имеют по одной жене. Женятся тангуты не рано, в том же возрасте, как у нас; по вспыльчивости нрава, между супругами нередко бывают ссоры; случается, что супруги разводятся.

На свадебных пирах мужчины и женщины участвуют вместе; они хором поют старинную эпопею о царе Гэсэре, причем одни части поэмы поют мужские голоса, другие – женские. Есть, кроме поэмы о Гэсэре, и другие песни. Есть у тангутов также и пляски; последние казались нам неграциозными.

Кроме свадебных пиров, молодежь сходится также на посиделках; иногда в летние ночи собираются где-нибудь на лужайке с веретенами[135]; тут и работают, и болтают, и песни поют.

Детей тангуты очень любят, но берегут их больше от злого глаза, а от грязи нисколько не берегут. Не знаю, моют ли они их когда-нибудь. В виде ласки нежная мать намазывает сына или дочь коровьим маслом; при сухости воздуха и обычае ходить полуголыми, это очень полезный обычай, – смягчает кожу. Несмотря на любовь к своим детям, тангуты при обучении и воспитании бьют их, иногда довольно жестоко.

Покойников своих северные и восточные тангуты, живущие в лесистых местах, сжигают, южные – бросают на съедение зверей и птиц и сжигают только лиц почетных. В столице их, Лхасе, есть особый класс людей, обязанных убирать покойников из города. Если у умершего бедняка нет в Лхасе родственников, которые позаботились бы об его погребении, то эти погребальщики обходятся с трупом без всякого почтения: привяжут его веревкой и тащат через весь город, волоча по земле. За городом есть особо назначенное место, где бросают трупы; здесь грифы и другие хищные птицы уже сидят в ожидании своей добычи. Чтобы труп скорее был уничтожен, погребальщики разрубают его на мелкие части. Тангуты думают, что чем скорее будет уничтожен, убран с лица земли этот, никому более ненужный предмет, тем лучше. Тех покойников, которых сжигают, завертывают предварительно в хлопчатую бумагу и обливают маслом; над остатками костей насыпают земляной холмик.

Об умерших молятся и дни их кончины вспоминают; иногда родные, ради успокоения душ своих усопших родственников, накладывают на себя разные обеты, например, не говорить в течение суток или нескольких дней.

О характере тангутов говорят путешественники очень различно: одни считают их мрачными, недоверчивыми, жадными и скупыми; другие, напротив, считают их веселыми, преданными своим друзьям до самоотвержения, до ревности, а недоверчивыми считают их только с чужими.

Мы, сравнивая тангутов с другими известными нам кочевниками, находили их очень негостеприимными. Киргиз или монгол всегда готов принять путника в свою палатку и разделить с ним свой обед и предложить чаю или молока, даже если это будет их последняя пища; не то с тангутами. Злые, огромные псы всегда стерегут вход в их палатку или привязаны у ворот дома. Даже односельчане не входят на двор соседа без того, чтобы не вызвать хозяйку дома за ворота. Часто пришедший долго кричит у ворот, не смея войти в них, хотя бы они были открыты. Так строго соблюдают тангуты то свое правило, что каждый дом есть замок, неприступный для всех, кроме его обитателя. Паломники, проходя по тангутской земле, никогда не бывают принимаемы под кровлю частного дома; пищу тангуты им выносят на дорогу, но ночевать не пускают.

Говорят, что тангуты склонны к торговле и что они хорошие торгаши и неумолимые кредиторы.

Должно думать, что они также хорошие администраторы; по крайней мере, монастыри, управляемые тангутами, почти всегда процветают, как в материальном отношении, так и в отношении духовной дисциплины и внешнего благочиния.

Музыку и пение тангуты, по-видимому, любят. Играют часто на флейтах; есть и струнные инструменты; струны перебирают зубом лани. В народе множество всяких сказок, басен, песней и рассказов; между ними самая популярная поэма о царе Гэсэре. Книги можно встретить почти в каждом тангутском доме, но они, по большей части, религиозного содержания. Грамотность между тангутами довольно распространена: в знатных семействах грамотны и даже начитанны бывают и женщины.

Образование тангутов носит преимущественно религиозный характер.

Что касается религии, то в старину в Тибете была вера в добрых и злых духов.

Каждая местность, каждая река, каждое озеро, каждое человеческое жилье имело своего духа-покровителя; у всей страны был также общий покровитель. Религия тибетцев состояла в заклинаниях и призываниях духов. Впоследствии, в VII столетии нашей эры, тибетцы приняли новую религию от соседних с ними индийцев – веру в будду Сакиямуни.

Легенды рассказывают, что Сакиямуни был индийский царевич, по имени Сидхдарта, родившийся чудесным образом; при рождении отцу его было предсказано, что Сидхдарте со временем будет принадлежать весь мир. Отец окружил царевича роскошью, выстроил ему великолепный дворец, окруженный садами и рощами, и особенно заботился о том, чтобы сына его не коснулась никакая печаль и забота. Окруженный красавицей-женой, сыном, товарищами и преданными слугами, царевич Сидхдарта жил очень весело, но никогда не оставлял своего дворца. Однажды царевич захотел посмотреть, как живут люди в том городе, который находился вокруг его дворца. Вышедши из южных ворот дворца, он встретил больного калеку; вид его был жалок и неприятен. Царевич возвратился и пошел в другие ворота; там встретил он дряхлого старика, и эта встреча была ему неприятна он пошел в третьи ворота, но здесь ему встретились похороны.

Вид мертвого человека поразил царевича еще более. Тут только он в первый раз задумался о том, что земные радости непрочны, что всех людей постигает старость и смерть, а многих, кроме того, – болезни и нищета. Это так опечалило царевича, что он оставил дворец и стал вести жизнь пустынника, стараясь придумать средство помочь людям в их бедствиях. В Индии в то время религия была браминская: это было язычество с обширным пантеоном богов, с очень разработанным религиозным учением, с богатой литературой и сильным жреческим сословием. Люди разделялись на касты, и высшая из них была каста браминов; простой народ находился в презрении, угнетении и бедности.

Браминисты верили в переселение душ, т. е., что по смерти душа человеческая должна продолжать жизнь, переселяясь в другое существо, в человека или в животное в том случае, если она, во время своей земной жизни, не возвысилась, а, напротив, упала в нравственном отношении. Чтобы достигнуть жизни блаженной, по мнению браминов, надо было вести суровую, аскетическую жизнь, и они проповедовали умерщвление плоти, пост, истязания тела. Царевич Сидхдарта также изучал сначала браминскую религию и предавался самому строгому аскетизму, но в этом он не нашел утешения. Однажды ему пришла мысль, что человек для того чтобы не испытывать никаких горестей, не должен быть привязан к радостям жизни и даже к самой жизни, что если он будет равнодушен к жизни и к ее радостям, то ему и утрата этих радостей и жизни не будет мучительна. После этого он стал учить, что для спасения людей нужна только чистая, мирная жизнь, незлобие, нестяжательность, любовь ко всему живущему и полное отречение от всех человеческих страстей.