Магический круг - Кэтрин Нэвилл

— Мы вместе вошли в этот магический круг, Ариэль, и мы вместе увидели их — Льва и Большую Медведицу с Медвежонком. Ты понимаешь, что это значит? Наши тотемы пришли показать нам, что они действительно наши. На рассвете мы укрепим наши узы, смешав наши кровные соки, как делают кровные братья. И тогда для нас обоих начнется совершенно другая жизнь, — заверил он меня. — Вот увидишь.

Да, жизнь действительно изменилась, как и обещал Сэм. Только та история произошла почти восемнадцать лет назад, а сегодня в постели Вольфганга, под вращающимся небесным кругом, мой тотем впервые опять посетил меня во сне.

Проваливаясь обратно в предрассветный сон, я подумала, что уловила верную связь между святым Иеронимом и его раненым львом. Как заметил вчера Дакиан, созвездие, расположенное на зодиакальном круге напротив созвездия «правящего» дома каждой эпохи, считалось в древности его символическим соправителем, и подобно этому Дева Марии обладала равным знаковым влиянием с Рыбами Христа. И я знала, что напротив Водолея в зодиакальном круге находится Лев, поэтому, возможно, моя тотемная львица явилась ко мне во сне, чтобы еще раз утащить меня в тот магический круг.

Проснувшись утром, я долго не могла понять, что на самом деле это не тот рассвет, который мы встречали на вершине горы с Сэмом. Я была одна в кровати на верхнем балконе замка Вольфганга, в окружении подушек под теплым ватным одеялом, а солнце уже вовсю заливало его апартаменты. «Сколько же сейчас времени? Неужели я проспала все на свете?» — испуганно подумала я, приподнимаясь с постели.

Вскоре появился Вольфганг в широких брюках и мягком сером кашемировом свитере. Он притащил уже знакомый мне по вчерашнему вечеру поднос, теперь нагруженный чашками и тарелками, ковшиком с горячим шоколадом и корзинкой с булочками и горячими рогаликами. Когда Вольфганг присел на край кровати и налил какао, я схватила румяную хрустящую булочку.

— Итак, какая у нас на сегодня программа? — спросила я. — Вчера вечером нам так и не удалось обсудить наши планы.

— В Ленинград мы вылетаем в пять часов вечера, а монастырь в Мельке открывается в десять утра — то есть до его открытия еще чуть больше часа, — и мы сможем посвятить нашим изысканиям несколько часов до отъезда в аэропорт.

— А Зоя хоть намекнула, что именно нам надо найти?

— Какое-то связующее звено к тем документам, которые так надежно запрятала твоя мудрая бабушка, — сказал Вольфганг. — Из обширной коллекции средневековых манускриптов монастырской библиотеки Мелька мы сможем выудить концы порванной нити.

— Но если в монастырской библиотеке так же много книг, как в той, где мы были вчера, то сможем ли мы всего за несколько часов найти там неизвестно что? — спросила я.

— Как и твои родственники, я надеюсь, что именно ты найдешь, что нам нужно.

Пришлось удовлетвориться пока загадочным ответом Вольфганга, поскольку перед выездом из замка к открытию монастыря мне хотелось успеть принять душ и нормально одеться. Я уже была готова к выходу, но вдруг кое-что вспомнила и спросила Вольфганга, можно ли воспользоваться компьютером в его офисе, чтобы ответить на факс, пришедший мне вчера из Штатов.

Спустившись в его скромный офис, я попыталась сосредоточиться. Мне хотелось сообщить Сэму о самых важных событиях вчерашнего дня, но я понимала, что для начала надо привести в порядок собственные противоречивые чувства. Учитывая мое окружение и недавнюю активную деятельность, я испытывала сильное смущение, даже думая о Сэме, не говоря уже о логичном изложении моих мыслей на экране монитора. Это могло показаться смехотворным, но я знала, что если кто-то и сможет уловить Мои флюиды, пылкие или страстные, даже на расстояний тысяч миль компьютерной связи, так это Сэм. Мне вдруг пришло в голову, что, Возможно, он уже уловил. Я ведь заметила, что Не только львица навестила меня в последнем сне. Рядом со мной на Извилистых тропах сна были Сэм и его тотемные животные.

Выбросив сумбурные мысли из головы, я попыталась придумать некое двусмысленное послание — нечто короткое, гладкое и деловое, при этом передающее как можно больше сведений. Вспомнив, что Сэм на сей раз назвался сэром Ричардом Бартоном, я сочинила следующее:

«Дорогой др. Бартон!

Благодарю вас за очередное сообщение. Ваша группа, видимо, приближается к цели. Я также успешно продвинулась вперед по плану, установленному на нашем последнем совещании: все киты встали на места. Если возникнут сложности в мое отсутствие, сообщите непосредственно в МАГАТЭ. Сегодня в пять вечера я отправляюсь в Россию из Вены.

С наилучшими пожеланиями,

Ариэль Бен».

В основном такая информация будет вполне понятна Сэму: я получила его факс и поняла его. А «установили» мы с ним в нашу последнюю встречу — не зная еще тогда, где запропастились бумаги Пандоры, — только то, что я попытаюсь лично встретиться с Дакианом Бассаридесом и выкачать из него сведения. Мое заявление, что я успешно продвинулась вперед по плану, означало, что мне удалось сделать это. Что касается упоминания о китах, то у индейцев они считались плавающим хранилищем родовой тотемной памяти и они должны были сказать Сэму, что я надежно спрятала полученный мной «памятный подарок», о котором уже сообщила ему из Солт-Лейка.

Конечно, хотелось бы передать побольше сведений в этом коротком послании, но мне так и не удалось придумать, как закодировать все, что я узнала о своей семье, не упоминая при этом о священных реликвиях, легендарных городах и зодиакальных созвездиях. Но по крайней мере, Сэм узнает одно: игра началась. Я разорвала и сожгла клочки черновика в камине и забросала их остывшей золой: береженого Бог бережет. Выйдя во двор, я увидела, что Вольфганг как раз направился по лужайке за мной.

— К отъезду все готово, — сообщил он. — Я загрузил наш багаж в машину, поэтому нам не придется на обратном пути заезжать в замок. Прямо из монастыря мы поедем в аэропорт. У Клауса есть ключ, и он приведет здесь все в порядок после нашего отъезда.

— Кто такой Клаус? — поинтересовалась я.

— Хранитель моего дома, — ответил Вольфганг, открыв дверцу и помогая мне сесть в салон.

Он обошел машину сзади, запер багажник и сам сел за руль.

— Мне казалось, его имя Ганс, — сказала я, когда он повернул ключ в зажигании и проверил подачу бензина.

— Чье имя? — удивился Вольфганг.

Он вывел машину из-под дерева и, проехав по газону, осторожно вырулил на подъемный мост.

— Того, кого ты только что назвал Клаусом, — сказала я. — Вчера вечером, когда твой сторож догнал нас в винограднике, ты сказал мне, что его зовут Гансом.

Я не сочла нужным упоминать, что в любом случае испытывала подозрения насчет того парня.

— Ну да, все верно, Ганс Клаус, — сказал Вольфганг. — В здешних краях обычно принято называть таких людей по фамилии. Но возможно, вчера вечером я сказал иначе.

— А ты уверен, что его зовут не Клаус Ганс? — спросила я. Вольфганг приподнял брови и взглянул на меня с недоумевающей улыбкой.