Крутые парни - Стивен Хантер

— Я запомню эти советы.

Лейтенант отпил из своего бумажного стаканчика. Герои мыльной оперы продолжали плакать. По комнате поплыл запах бурбона и дешевого табака. Баду внезапно захотелось убраться отсюда ко всем чертям — и поскорее.

— Послушайте, лейтенант. Мне надо идти. Я должен сказать вам, мне очень жаль, что для вас это кончилось так плохо. Я не хочу, чтобы у вас остался неприятный осадок от нашего знакомства. Некоторые утверждают, что это я нашел Лэймара, а у вас ничего не получилось, но мы-то с вами знаем, что это совсем не так.

— Нет, Бад, это именно так. Ты нашел Лэймара, а я нет. Бад, ты собираешься привести ко мне своих парней? Я бы с удовольствием повидался с твоими мальчиками. Говорят, что у тебя потрясающие сыновья.

— Да, лейтенант.

— Давай назначим день, Бад, и я отмечу его у себя в календаре. Может, съездим, порыбачим, а? Давай как-нибудь в июле махнем на выходные на Уичито. Или нет, нет, на Тексому. У меня есть очаровательный участочек. Там есть место, где просто замечательно клюет, доложу я тебе!

— Лейтенант, — проговорил Бад, — мне надо посоветоваться с ребятами. Джеффа взяли в бейсбольный легион, а Расс еще неизвестно точно, когда уезжает на Восточное побережье. Как выясню, я позвоню вам.

— Хорошо, Бад. Слушай, ты положительно не хочешь выпить?

— Лейтенант, мне надо идти.

— Ладно, Бад.

— Как бы то ни было, мне очень жаль...

— Да, мне тоже очень жаль, Бад. Я очень хотел взять Лэймара, и если бы Бог захотел этого и мне предоставилась еще возможность, то, держу пари, я бы зацепил его.

— Да, сэр.

— Да, сэр, — отозвался старик. Он больше обращался к себе, нежели к Баду. — Да, сэр. Я бы подцепил его. Просто мне не представился еще один такой случай, последний случай.

* * *

Когда Бад наконец вновь уселся за руль своего пикапа, на него со всей своей мощью обрушилась жара ясного летнего дня. Он посмотрел на часы. Боже мой, он провел у этого жалкого старого козла целых полчаса вместо запланированных десяти минут. Он покачал головой. И это все, что осталось от некогда могучего Си Ди Гендерсона, лейтенанта Гендерсона. Бада подташнивало от дыма и тесноты темной комнаты — он страдал небольшой клаустрофобией. А может, это было результатом предчувствия сенсуальных удовольствий? Как бы то ни было, он завел мотор и поехал н Холли, чувствуя что заслужил это.

Ему понадобилось еще битых двадцать минут, чтобы отыскать ее дом. Он понимал, что ему и тут придется извиняться за опоздание. Но, оказавшись здесь, он перестал о чем-либо думать. Он чувствовал, что вот-вот лопнет.

Он подъехал к дому, кивнул чернокожему мальчишке на трехколесном желтом велосипеде и взбежал на крыльцо.

— Ну, чтоб мне пропасть, знаменитый герой собственной персоной, — сказала она. — Явился, не запылился.

Бад театрально огляделся.

— Что я слышу? Здесь есть какой-то герой? Всегда мечтал познакомиться с героем и пожать ему руку.

— Герой ждет вас с нетерпением, Бад Пьюти. Ты сейчас начнешь говорить, какой у меня красивый дом и как жаль, что ты не смог помочь мне переехать, но... поздно!

Она втащила его в дом и приникла к нему, тотчас обнаружив при этом все его пистолеты.

— О, простите меня, сэр, но, может, мы отложим наше мероприятие до лучших времен, а то вам потом придется с трудом напяливать на себя всю эту амуницию.

— Дорогая моя, я с удовольствием выкинул бы все это барахло на помойку за счастье побыть с тобой хоть несколько минут.

— Я надеюсь,что это продлится дольше, чем несколько минут.

И это продлилось дольше. Бад сегодня был в отличной форме, он высвободил всю накопившуюся в нем и подавленную энергию, движимый неистовой силой своего желания. Боли совершенно прошли, ноги опять стали юношескими, легкие забыли, что такое одышка. Они начали свои игры в гостиной, на диване, потом перешли на лестницу, но там они не задержались надолго по причине крутизны ступенек, поэтому все продолжилось в ее маленькой спальне на втором этаже. Там игры стали более изощренными и сложными, пока наконец не наступило пресыщение, а затем и истощение.

— У-уф, вот это да! — отдуваясь, произнес Бад.

— Тебе надо почаще убивать на работе, Бад. Это делает с тобой просто чудеса.

— Я был, как юноша, ты так хотела сказать? — спросил он.

— В этом я не сомневаюсь — точно, как мальчик.

Они лежали обнявшись у нее в спальне. Через полчаса его снова пронзило желание, и она со сладострастными вздохами удовлетворила его. Ее тело было прохладным и гладким, как угорь. Когда все кончилось, он сказал:

— Кажется, мы устроили в твоем новом доме великолепный раскардаш.

— Пожалуй, да. Хочешь посмотреть, как я устроилась?

Бад понимал, что не должен этого делать. Уже очень поздно, он и так опаздывает; но она была так горда своим домом!

— Конечно, хочу, — согласился он.

Они оделись, и она повела его по дому, показывая одну за другой все шесть комнат. Бад пытался изобразить энтузиазм, но понимал, что у него это получается очень плохо. Да там, собственно, и смотреть было не на что. Мебель из трейлера, разнесенная по шести комнатам, выглядела довольно убого, и ее было явно мало. По какой-то причине дом показался ему еще более запущенным, мрачным и грязным, чем в первый раз. Смог бы он жить тут? Здесь и близко не было того уюта и красоты, как в его старом добром семейном доме.

— Очень милое гнездышко, моя птичка, — сказал он.

— Ты поможешь мне его покрасить?

Бад терпеть не могчто-нибудь красить.

— Конечно.

— О, Бад, мы будем здесь так счастливы.Я знаю, и что будем.

— Так точно, мэм. Будем. Но сейчас я должен...

— Я знаю, Бад. И ты не хочешь сейчас ничего обсуждать. Отлично, Бад. Мы увидимся завтра?

— Увидимся, — ответил он, — Господи, да, конечно же, увидимся.

* * *

Бад гнал домой машину и размышлял о лжи, точнее, о необходимых добавлениях к правде. "Пришлось заехать н старику Си Ди. Это очень несправедливо — то, что с ним так поступили и что о нем так говорят. Ну ты те знаешь, нам он любит поговорить(конечно, она этого совсем не знала, но это уже неважно). Он говорит и говорит без умолку, и его просто невозможно остановить. Потом, конечно, ему очень плохо, и мне не хотелось обидеть его еще больше. Плюс к этому он слышал всю эту историю о моей перестрелке и дал мне много добрых советов. Покритиковал немного. Так время и пролетело".

Он произносил эти слова вслух, чтобы они прочнее засели у него в мозгу. В таких делах надо все продумать, чтобы не проколоться, потому что можно, забывшись, ляпнуть такое, что противоречит тому, что ты говорил раньше; надо подобрать красивую, правдоподобную историю, как можно более близкую к правде (ну, положим, как в этом случае), и придерживаться ее. В этом месте своих размышлений он рассмеялся, вспомнив про одного знаменитого футболиста, который, прошлявшись всю ночь, в семь часов утра явился домой, хотя обещал жене быть дома как штык, ровно в десять часов вечера накануне. Жена встречает его не слишком любезно, а он, расфранченный, как первостатейный щеголь, говорит ей, что накануне пришел, как и обещал, в десять часов, но она так хорошо спала, а ночь была такая теплая, что он решил не будить ее, а переночевать во дворе, в гамаке. Она ответила: «Все это прекрасно, но, понимаешь, я две недели назад сняла гамак и убрала его в кладовку». На что этот парень и отвечает ей: «Все равно, коль я это придумал, то буду стоять на своем до конца».