Смертельные друзья - Николас Колридж

* * *

Вход в бар «Шанхай Билл» был расположен между магазином фототоваров и отделением Китайского государственного банка. Серебряная драпировка с графическим изображением шейкера в стиле ар деко закрывала лестницу, которая спускалась вниз, в затемненный бар. Кажется, я оказался там единственным посетителем. Ряды обтянутых коричневым бархатом банкеток. Пальмовое деревце в хромированной кадке, засыпанной галькой. Вокруг небольшой танцевальной площадки громоздились сложенные стулья и столы. Где-то в глубине звучала мелодия – «Снова в Ченгане».

– Хелло! Хелло? Есть тут кто-нибудь? – Я постучал костяшками пальцев по барной стойке. – Хелло!

За стойкой виднелись нераспакованные ящики с пивом.

– Хелло!

Я взглянул на часы. Одиннадцать десять. Брюсу уже полагалось прибыть на место встречи.

Я попытался представить, как он выглядит. Судя по голосу, ему лет сорок пять. Я представил его полноватым, лысеющим, в мятом пиджаке или джинсовке. Он любит Юго-Восточную Азию и ненавидит магната Руперта Мердока – классический журналюга.

В половине двенадцатого от него не было ни слуху ни духу. Рядом с пальмой я углядел таксофон и позвонил в редакцию. Там Брюса раньше второй половины дня не ожидали. Ладно, дадим ему еще четверть часа.

Без двадцати двенадцать появился бармен, который чрезвычайно удивился, застав меня в зале. Я взял пиво и присел за столик, не сводя глаз с входной двери.

Без пяти двенадцать я позвонил Сузи.

– Этот ублюдок так и не появился. Представляешь? Утро пропало. Так что теперь вся надежда на тебя, Сузи.

Кипя от злости, я расплатился и вышел на улицу. После полумрака бара мне пришлось привыкать к яркому дневному свету.

Вдруг сзади меня обхватили чьи-то мощные руки. По бокам выросли две мощные фигуры.

– Быстро в машину. Шевелитесь!

Белый джип был припаркован у тротуара. За рулем сидел третий. Меня швырнули на заднее сиденье, и машина немедленно тронулась.

Они обращались ко мне по-английски с китайским акцентом, между собой переговаривались на местном диалекте.

Я лежал лицом вниз, всем телом ощущая дребезжанье мотора. Один из парней прижимал меня коленом к сиденью, другой держал за шею. Их лица я не мог видеть. Я попытался переменить положение и получил пинок ботинком в бок.

– Не двигаться! Одно движение – и ты покойник!

После этого мы ехали в полной тишине. Сначала вниз по Куинс-роуд, мне был слышен шум проезжающих мимо автомобилей, резко тормозящих на красный и газующих на зеленый свет. Потом мы свернули на юг, углубились на территорию острова. Мне показалось, что ехали мы минут пятнадцать. Машин становилось все меньше, а дорога делалась все более извилистой. Куда же меня везут? Если меня хотят убить, они что же – темноты не могли дождаться?

Странно, какие мысли приходят в голову на пороге смерти. Я думал, как же Сузи будет расплачиваться за номер в гостинице, и обнаружат ли мой труп. Я бы предпочел, чтобы его нашли где-нибудь на берегу, мне не хотелось исчезнуть бесследно. Это подтвердило бы подозрения полиции, что я ударился в бега, потому что виновен в убийстве. Я думал о том, как Салли объяснит это Кэзи, и что она вообще будет обо мне говорить спустя годы. «Папа очень, очень любил тебя, детка, но иногда люди теряют голову и совершают странные, глупые поступки». Глупые поступки вроде убийства Анны Грант, потери работы и самоубийства в Гонконге. Такие вот глупости, детка.

Машина сделала крутой поворот и резко затормозила. Мотор гудел, я слышал, как водитель опустил окно. Он что-то сказал кому-то невидимому. Послышалось жужжанье открываемых ворот, и джип зашуршал по гравию, въезжая во двор.

– Подымайся и иди туда.

Я встал и огляделся. Спина болела после удара. Передо мной возвышался двухэтажный белый особняк в колониальном стиле с портиком. Безупречный газон расстилался перед домом, обрамленный кустарником. Два садовника-китайца в соломенных шляпах подстригали кусты, стоя на лесенках. Сбоку террасами спускалась дорожка, уставленная фигурами Будд. Золотой Будда, украшенный венком из белых азалий, возвышался между двух гигантских гранитных лингамов.

– Сюда!

Один из моих конвоиров прошел вперед, второй шел сзади. Мы прошли по сосновой аллее, в конце которой красовался павильон и стол, накрытый к обеду. Стол стоял под белым зонтом, вокруг него – металлические стулья.

К нам приближались двое. Они держали в руках стаканы и о чем-то переговаривались. Высокий седовласый мужчина с почтительным вниманием наклонялся к блондинке в розовом платье.

Эрскин Грир и Сузи.

Грир увидел меня и крикнул:

– А, вот и Кит Престон! Мой дорогой друг! Добро пожаловать в Гонконг! Вы ведь всех знаете, не так ли? Сузи Форбс, моя крестница. Ну конечно, вы ее знаете. Вместе работали, не так ли? А это Чен Ли. Уже познакомились с ним? В машине, да? Очень хороший человек, только неразговорчивый. Ну что ж, выпьете что-нибудь? Шампанское, вино, коктейль – все, что пожелаете. Без проблем.

– Белого вина, пожалуйста, – машинально проговорил я.

Эрскин хлопнул в ладоши, и дворецкий в белом фраке вырос как из-под земли.

– Ман Тай, белого вина для мистера Престона. Сухого французского, а не этой приторной дряни, которой ты нас угощал. – Он подмигнул мне, приглашая оценить шутку. – И лед. Много чертова льда. И закуски. Где закуски? Давно пора подать.

Как вам нравится пейзаж? – обратился он ко мне. – Чудные виды. Некоторым не нравятся, а Сузи они приглянулись. Она говорит, что да. Из вашего отеля тоже открываются хорошие виды, когда нет тумана, конечно. Ман Тай! Музыку! Поставь музыку.

Из клумбы, где были спрятаны невидимые усилители, полилась дивная музыка – «Мадам Баттерфляй».

– У меня прямо мурашки по спине от этой музыки! Что за голос!

Сузи, стоя за спиной Эрскина, выглядела ошарашенной. «Что ты здесь делаешь?» – одними губами выговорила она.

Я слегка пожал плечами. Меня все еще трясло после поездки. Конвоиры мои незаметно испарились. Ман Тай протянул мне бокал вина, а китаянка в серо-лиловом платье подошла, держа в руках поднос с закусками.

– А теперь обедать, – объявил Эрскин. – Не возражаете, если мы устроимся на воздухе? Мне кажется, это приятно в такую погоду. Видишь вон то облачко, Сузи? Как думаешь, оно на нас пописает? Если да, тогда пойдем в дом. Погода здесь не так предсказуема, как в Нассау, правда, Кит? Помнишь, как ты сиганул с яхты в воду? Хорошая была посудина. Теперь она у одного араба. Поменялся с ним, не помню на что. Так, взбрело в башку и поменялся.

Эрскин был обут в кремовые туфли, одет в широкие парусиновые штаны и длинную синюю рубашку с монограммой на кармане. ЭСГ – Эрскин Саймон Грир. На столе лежали очки в черепаховой оправе и кожаная папка с документами на подпись.