Рассказы (Сборник) - Алексей Александрович Провоторов

не спрашивал, как выглядит Антуан Демойн, ибо вполне представлял его себе, даже со слов Эдны; хотя никогда ранее не видел. Но он был столь обычен внешне — густые волосы, усы, борода, плащ — что почти ничем не отличался от иных рыцарей. Узнать его при встрече, без герба, я бы не смог.

Я порадовался, что на нём кольцо с камнем, и он не может двигаться ночью. Часто снимать и надевать такие кольца было нельзя.

У коновязи росли изрядно истоптанные красные и голубые цветы, которые лошади почему-то не ели. Я спешился в тени тополя, натянул поводья Людоеда на привязь и огляделся. Затем снял с головы капюшон, ибо это была лучшая маскировка в моём случае.

Я подстраховался ещё немного: развязав одну из седельных сумок, я достал круглое зеркало в простой оловянной оправе, завёрнутое в кусок коричневого бархата. Я смотрел в зеркало достаточно долго, пока не увидел в нём того, что хотел. Затем я спрятал зеркало.

У крыльца, как и подобает на хорошем постоялом дворе, меня встретила девушка. Хоть я и был в чёрном плаще, но мои светлые волосы, видно, смягчали впечатление. Я знал, что на коне и в капюшоне, ночью, когда глаза и мои, и коня отсвечивают одинаковым белым светом, а на рукояти меча гуляют лунные блики, меня обычно боятся. Однажды в Коронаде я напугал девушку до заикания.

Я вошёл в зал — традиционный придорожный трактир. За задней стеной размещались кухни и склады; сами комнаты располагались на втором этаже, и туда вели две лестницы, начинающиеся по бокам от длинной трактирной стойки.

Людей было довольно много. Обернувшись, я увидел, как кто-то ещё вяжет коня у тополя. В зале прислуживали девушки; за стойкой же я увидел двух парней, ростом почти с меня. Никого с гербом Мелгели я пока не заметил.

Я выбрал себе столик, как и в прошлый раз, и заказал хорошую еду.

С большим облегчением я понял, что предсказание начинает сбываться.

Недалеко от меня играли музыканты, довольно хорошо. Пела девушка. Играли в основном песни, привычные в этих местах: «Витой шнурок», «Полмили, милая», и ещё одну, которую я прежде нигде не слышал — «Иезавель».

Перед тем как отправится в этот путь, я получил касательно него некое пророчество; довольно туманное, но, как я знал по предыдущему опыту, скорее всего верное. Оно говорило о том, что прежде чем погоня завершится и я настигну Эдну, мне предстоит повстречать три поющих девы и одну лежащую. Конечно, хотелось бы больше деталей, но это всё, что провидица могла мне дать. И вот теперь, по-моему, я повстречал первую из поющих дев. Дело налаживалось.

Поэтому я сидел за столом в неплохом расположении духа, обедал и осматривался. Столы были круглые, дубовые, со сбитыми из толстых брусьев столешницами, опиленными под круг. Недостаток света восполняли оплывающие свечи, что горели на занятых столиках. А таких было большинство. Я сидел вполоборота к залу, разглядывая отражения людей в боку круглой зелёной бутылки, стоявшей на моём столе. Пока я насчитал по меньшей мере четверых, могущих быть Антуаном из Мелгели.

Один был со спутницей. Будь это вечер, можно было бы предположить, что он и есть тот, кто мне нужен. Но днём — вряд ли. Ещё один отпал по той причине, что юнец, нёсший его заказ от стойки, оказался его оруженосцем. У сэра Антуана оруженосца не было. Такие, как он, никогда не держат оруженосцев. А многие из таких, как он, обходятся так же и без оружия.

Оставалось ещё двое, сидевших за разными столиками — рыцари или нет, но в накидках и нагрудниках, при латных перчатках за поясами и с кольцами на пальцах. Жадеита ни на одном я не увидел, но он ведь мог быть повёрнут вниз.

Снять его он вряд ли рискнул бы, если и дальше хотел сохранять положение вещей.

Один из мужчин закончил трапезу, расплатился и вышел. Я вышел следом, кивнув прислуге, чтобы присмотрела за местом. Но человек отвязал от коновязи белого коня, и на груди его была эмблема рода Твиа.

Я вернулся и сосредоточил своё внимание на оставшемся персонаже. Он сидел в компании ещё двоих мужчин; все они, судя по разговору, были не слишком между собой знакомы.

Слышал я очень хорошо.

Я сел лицом к ним, сделав вид, что занят содержимым бутылки. Дело было в том, что это ведь мог быть вовсе не Антуан Демойн; Демойна тут вообще могло давно уже не быть. Мне нужно было проверить этого мужчину, так, чтобы он ни о чём не догадался, если он не являлся Демойном, и чтобы он выдал себя, если был им.

Ко мне подошла девушка за деньги. Рыженькая, довольно молодая, она была одета в клетчатый жилет и юбку, но клетки не отображали цветов чьего-либо дома.

Когда она наклонилась ко мне, я опередил её с вопросом.

— Скажи, милая, ты можешь узнать для меня одну вещь? — Я вопросительно глянул на неё, пододвигая к ней одну из старых эльфийских монет. Всего в два раза меньше, чем она получила бы от меня за свою обычную работу.

Девушка бросила короткий оценивающий взгляд на монету. Потом кивнула.

— Минут через пять, — сказал я, — подойди вон к тому столику и спроси у тех мужчин, не знают ли они кого-нибудь по имени Антуан. Если они спросят, зачем тебе это знать, скажи им, что у тебя послание для Антуана, от Эдны. Запомнила? Если кто-либо из них назовётся Антуаном, подойди к нему, так чтобы я видел, кто из них он, и скажи, что Эдна просила его остерегаться человека в чёрном капюшоне на чёрном коне.

Я замолчал. Девушка поглядела на меня, на мой плащ и откинутый капюшон за плечами, и снова кивнула.

— Скажи мне, сколько стоит заказать музыкантам песню?

Девушка назвала цену. Я не нашёл её высокой, даже если она приврала, чтобы оставить разницу себе. Я отсчитал мелкие монеты и ссыпал их в мешочек.

— Тогда вот ещё что. До того, как ты сделаешь то, за что заплачено, подойди к музыкантам и попроси их сыграть песню под названием «Синяя баллада». — Я протянул ей мешочек с деньгами. — Отдашь это им в уплату. Как только они закончат петь, ты подойдёшь к тем троим. Если всё пройдёт гладко и ты не скажешь им, что тебя подослал я, то, вернувшись, найдёшь под моей пивной кружкой ещё одну такую же монету, какую уже получила.

Мне было не жаль денег;