Война в Средние века - Филипп Контамин

Наконец, войны против неверных вызвали и некоторые сомнения, скорей скрытые, чем явные, у знатоков канонического права и теологов. Так, Гугуччо (ок. 1140-1210 гг.) допускал, что у сарацинов есть некоторые права на занятые ими земли; если он сохранял за папством монополию на крестовые походы, то не только ради возвеличения наследников св. Петра, но и для того, чтобы не позволить любой светской власти объявлять войну, которая почиталась бы священной; кроме того, по его мнению, крестовый поход должен был ограничиваться землями Иерусалима и не затрагивать другие земли Римской империи, захваченные Исламом. Поэтому в следующем столетии Иннокентий IV, занимавший ту же позицию, проявил мало энтузиазма по поводу крестового похода Людовика IX в Египет. Гугуччо, в котором можно видеть самого большого знатока канонического права в Средние века, отрицал право христиан воевать с сарацинами только потому, что они – неверные, и даже ради их обращения. Но Иннокентий IV, как и Гостензий, с большей легкостью оправдывал борьбу с еретиками – дело веры, дело мира, дело Христа (negotium fidei, negotium pacis, negotium Christi), – которую стали называть «крестом по сю сторону моря» (crux cismarina) в противоположность понятию «креста по ту сторону моря» (crux transmarina), поскольку еретики сознательно отринули истинную веру и их прозелитизм представлял великую опасность для христианских душ.

Схоластическая доктрина о войне зародилась в первой половине XII в. вместе с возрождением римского права юристами Болоньи и изданием «Декрета» Грациана (ок. 1140 г.). Во второй половине XII в. знатоки канонического права занялись комментированием «Декрета», а затем, в XIII в., появились и экзегеты папских «Декреталий». Одновременно схоластическая теология вводила свои собственные методы рассуждения. В XIV и XV вв. каноническое учение о войне получило широкое распространение, и доктора гражданского права старались приспособить свои умозаключения и выводы к складывающейся военно-политической ситуации. Несмотря на большее или меньшее расхождение мнений, подходов, схоластическое осмысление войны можно, кажется, охарактеризовать как некую органичную, связанную систему.

Определения войны

Определения войны, прежде всего, имели в виду ее отличия от других форм насилия, таких, как драка, мятеж, осуществление судебных полномочий, когда иначе вставал вопрос о дозволенности. Св. Фома Аквинский говорил: «Собственно война ведется против внешних врагов, когда одно множество людей борется с другим; в драке борются один на один или одно небольшое число людей с другим; мятеж же противопоставляет друг другу членов одной и той же группы людей, как, например, восстание одной части горожан против другой»[713]. В силу такого определения статуса войны не могли иметь ни войны гражданские, или социальные, ни родственные усобицы, ни вооруженные действия человека или группы с целью навредить, защититься или отомстить. Подобным же образом, если какая-либо власть применяла силу, чтобы заставить уважать свои решения, она не вела настоящую войну, а противящиеся ей не рассматривались как враги (hostes). Наконец, борьба с тираном, тираноубийство относились к другой категории, где были иные права, обязательства и критерии.

Причины войн

Объяснения причин войны обычно давались на нескольких уровнях. На уровне морально-психологическом прибегали к тексту послания св. Иакова: «Откуда враждебность и откуда столкновения между вами? Не отсюда ли: от наслаждений ваших, воюющих в членах ваших? Вы вожделеете и не имеете; вы убиваете и завидуете и не можете достичь, вы входите в столкновение и воюете»[714]. В трактате «Юноша» Жана де Бюэя частота конфликтов объясняется тем, что «никто не желает утрачивать свои права»[715]; согласно тому же источнику, тремя причинами «возмущений и войн» являются гордыня, зависть и алчность.

Задавшись вопросом, «почему так много войн в этом мире?», Оноре Бове дал объяснение на метафизическом уровне: «Все они происходят из-за порочности этого мира», таким образом, «войны являются бичом Божьим»[716].

К соображениям политическим, религиозным и моральным Джованни ди Леньяно добавил шесть теологических причин, препятствующих установлению всеобщего мира на земле: 1) поскольку злодеяния не караются; 2) из-за слишком великих мирских богатств; 3) потому что мы не заботимся о борьбе с дьяволом; 4) поскольку мы не принимаем в расчет убытки от войн, в которых теряем и нашу жизнь, и наши богатства; 5) поскольку мы не думаем об исходе войны, который сомнителен; 6) потому что не уважаем заповеди Господни.

В другой трактовке, изложенной как у Джованни ди Леньяно, так и у Оноре Бове, война предстает явлением тем более естественным, что она имеет космологический характер: война небесная, духовная, которую вели ангелы с гордыней Люцифера, была прототипом, моделью внутренней духовной борьбы в человеке, т. е. конфликта между разумом и страстями, интеллектом и чувствами; но была также другая, на сей раз телесная, небесная война, в которой звезды по причине оживляющего их вечного движения противостояли друг другу; а эти звезды оказывают влияние на низшие тела, возбуждая в них холод или жар, склоняя к сладострастию или целомудрию – столько противоположных последствий не допускает согласия между людьми, и конфликты становятся если не неизбежными, то, по меньшей мере, естественными. Более того, существует не только противостояние характеров людей, наподобие противостояния звезд, но есть и знаки войны, тяготеющие над определенными временами, тогда как над другими тяготеют знаки эпидемий или голода. Роджер Бэкон писал, что в июле 1264 г. комета появилась под влиянием планеты Марс, что вызвало увеличение желчи, что вызвало озлобление людей, из-за чего тогда и разразились войны в Англии, Испании и Италии[717].

Войны справедливые и несправедливые

Грациан в «causa 23» во второй части «Декрета» задается вопросом, является ли ведение войны грехом. Его ответ – отрицательный: много есть угодных Богу среди тех, кто занимается военным делом, лишь некоторые поступки на войне предосудительны; самой большой заслугой солдат является их служба государству, и на этой службе они должны сражаться даже по приказу государя-святотатца – ведь если война несправедлива и отданный приказ не отвечает Божественному закону, то вина за беззаконие падет на одного государя. Как сказано в глоссе, «пусть государь согрешит, приказывая, подданный же, повинуясь, не согрешает» (Licet dominus peccet precipiendo, tarnen subditus non peccat obediendo).