Мерцание «Призрака»: лик смерти - Павел Владимирович Шилов

лежал «USP» сорок пятого калибра на ствол, на который был навинчен глушитель. Это было привычкой у Анджелины, и она не могла быть безоружной, одновременно любя и опасаясь того человека, которого знала, как Алессандро.

Романов спустился на несколько этажей вниз и, пройдя по коридору, подошёл к номеру 309. Он напряжённо вздохнул. В его голове снова возник образ Кристин, рядом с которым всё меркло и тускнело. Больше Андрей в этот момент не думал ни о чём. Она, и только она, существовала для него сейчас, и ничто не могло помешать ему думать о ней. Призрак приподнял правую руку, сделав два негромких стука по полотну двери.

— Да. Войдите, — ответил голос Кристин.

Романов узнал её и нажал на дверную ручку. Войдя в апартаменты, Андрей увидел её. Пульс на сонной артерии у него участился. Призрак закрыл за собой дверь и подошёл к ней. Лёгкий полумрак, создаваемый тусклым светом в номере, предавал всему этому что-то неповторимое, но в тоже время и что-то знакомое. Романов поцеловал Анджелину в лоб и обнял. Своим ухом он почувствовал её тяжёлое дыхание.

— Кристин, — сказал Андрей и легонько коснулся губами её шеи. — Здравствуй.

— Здравствуй, Алессандро, — ответил она, продолжая держать свои руки на его плечах.

Призрак посмотрел в её красивые карие глаза и, коснувшись рукой её волос, поцеловал в губы. В это мгновение сердце Романова заколотилось со страшной скоростью, у него было ощущение, что вот-вот и оно сейчас выпрыгнет из грудной клетки, прыгая в безумстве от радости и счастья.

— Я очень люблю тебя, — с придыханием тихо на ушко сказал ей Андрей.

Анджелина посмотрела на него, понимая, что для неё в этот момент не существует ничего, кроме тех чувств, которые она испытывала к Алессандро. Ей было всё равно, кто был перед ней, но она любила его не только сердцем, но и головой.

— Я тоже люблю тебя, — ответила она, ласково посмотрев Призраку в глаза.

Романов расстегнул пуговицы её белой блузки. На оголённой шее Анджелины висел на золотой цепочке небольшой, усыпанный мелкими бриллиантами, католический крестик. Её дыхание учащалось. Андрей снял с неё блузку и взял её на руки. Он ещё раз поцеловал её в губы и, пронеся Анджелину несколько шагов на руках, положил на постель, погасив в номере свет…

Париж.

К отелю подъехало чёрное «Пежо» и остановилось, припарковавшись у тротуара. Двигатель машины заглох. Дверца открылась, и на мощёную улицу ступила женщина. Она поставила автомобиль на сигнализацию, и направилась к отелю. Брюнетка среднего роста, одетая в чёрное пальто и черный брючный костюм, чёрные полусапожки, вошла в центральное фойе отеля и проследовала к стойке администратора. Её глаза закрывали большие солнцезащитные очки, оставляя её овальное лицо с элементами таинственности, а может, у неё просто была светобоязнь. Это знать наверняка с виду было невозможно. Она быстрым, но лёгким шагом подошла к стойке администратора и ударила по звоночку. Её блестящие полусапожки давали красивый отлив на свету, а высокие каблуки делали её грациозной и неотразимой. К женщине подошёл администратор и поздоровался, потерев немного красноватые от дремоты глаза:

— Добрый вечер.

— Добрый вечер, мсье, — с каменным лицом ответила она, не дёрнув ни одной мимической морщиной.

— Вам номер, мадам? — с улыбкой спросил администратор, отбросив от себя последние остатки дремоты.

— Нет! Скажите, Алессандро Гамберини в каком номере?

— В 512-м, — посмотрев по компьютеру, ответил администратор. — Вы что-то хотели передать?

— Спасибо, я сама, — добавила женщина, и направилась к лифту, нажав на кнопку вызова. Двери лифта разъехались перед ней в стороны, и она вошла в кабину, нажав кнопку пятого этажа.

Поднявшись на этаж, она прошла по коридору и подошла к двери с номером «512». Мадам достала из внутреннего кармана пальто небольшой конверт и, слегка присев, подсунула его под дверь, после чего осмотрелась по сторонам и направилась обратно к лестнице, по которой быстро спустилась и, незаметно миновав стойку администратора, вышла из отеля. Она ещё раз внимательно посмотрела по сторонам, словно пыталась заметить слежку, которая, возможно, могла появиться, но оставаясь уверенной в себе, подошла к седану «Пежо». На улице всё было спокойно. Прохожие парижане и туристы продолжали спешить по своим делам и толком не замечали никого, думая только о своём. Женщина сняла автомобиль с сигнализации и открыла дверцу своего «Пежо». Начинал накрапывать холодный мелкий дождь. Она села в машину, завела двигатель, отъехала от тротуара, добавив газа, и вырулила на улицу, направляясь куда-то в неизвестность.

Романов лежал в постели вместе с Анджелиной, но уже не спал, словно хотел что-то узнать, о чём-то спросить Кристин, понимая, что её зовут совсем по-другому. Она открыла глаза и внезапно увидела лёгкое, едва заметное, мерцание его зелёных глаз во тьме. Анджелина резко села на постели, вспомнив то, что рассказывал ей Жан, и растерянно, с лёгким испугом внимательно посмотрела на Алессандро, но мерцание внезапно исчезло.

— Призрак… — потрясённо сказала Анджелина, лёгким касанием проведя ладонью по его щеке.

— Да, Призрак, Кристин. Или как тебя зовут по-настоящему? — с любящим взглядом спросил Романов, но мурашки пробежали по его коже.

— Меня зовут Анджелина. Анджелина Стивенсон. Я агент ЦРУ. А как же зовут на самом деле тебя?

— Андрей Романов, — ответил Призрак, взяв её за руку. Его ладонь касалась её ладони. Во взгляде Романова была вера и любовь, и он видел то же самое в её глазах. — Для тебя что-то поменялось? Только скажи правду!

— Нет, любимый, — ответила она и положила свою голову на его грудь. Анджелина чувствовала, как сильно бьётся сердце Андрея. Она чувствовала то же самое, ощущая, что её сердце вот-вот выскочит из груди.

— Я очень люблю тебя, — сказал Призрак и поцеловал Анджелину в губы. — Но только я не знаю, как жить дальше. Я не знаю, что нас ждёт там, впереди: какие испытания и какова будет наша судьба.

— Не надо, Андрей, — сказала Анджелина, с любовью посмотрев в его глаза. — Да, всё очень сложно, но сегодня мы здесь, а что будет дальше… Этого нам всё равно не дано знать! Это, как в театре. Герой никогда не знает истинные замыслы режиссера, поэтому нам остаётся просто жить и довольствоваться тем, что подарила нам судьба.

— Возможно, ты права. Но справедливость…

— Её нет. Справедливость существует только в книгах. Она на стороне сильных, а в душе мы все слабые и беззащитные, — прервав, добавила Анджелина.

— Да, но…

— Не надо. Лучше расскажи мне о себе.

— Я родился в Швейцарии близ Цюриха. Мой отец был дипломатом, послом в Швейцарии. Мать швейцарка, она врач. Потом