Сахаров и власть. «По ту сторону окна». Уроки на настоящее и будущее - Борис Альтшулер

• людей, пострадавшие из-за каких-то конфликтов с начальством;

• пожилых людей, пенсионеров и инвалидов;

• родственников осужденных или находящихся под следствием.

Сахаров:

«Это – страшное, удручающее чтение о судебных ошибках, вызванных низким юридическим и нравственным уровнем работы судебных учреждений, предвзятостью суда и следствия, в особенности по отношению к повторно судимым, о произволе в местах заключения, об избиениях и пытках при следствии, о зависимости судебных органов от местных партийных и административных органов, о полной безнадежности добиться пересмотра приговора, о бесполезности обращений в прокуратуру и кассационные инстанции, отделывающиеся бесконечными формальными отписками».

Сенсационные освобождения, новые аресты, Татьяна Великанова, Виктор Некипелов

Сахаров:

«В апреле 1979 года (вскоре после возвращения Люси из Италии) неожиданно для нас были освобождены “ленинградские самолетчики” – те из них, кто был осужден на 10 лет заключения, т. е. более чем на год досрочно. Всего было освобождено пять человек – Альтман, Бутман, Вульф Залмансон, Пэнсон, Хнох. Вероятно, это был жест доброй воли перед предстоящими переговорами Брежнева и Картера об ОСВ-2, так же как и последовавший затем обмен еще пяти человек…

В эти дни у меня произошли сильные головокружения, очевидно на сосудистой почве. Я лежал в кровати. По радио мы услышали о новом сенсационном освобождении – в обмен на двух советских шпионов – на этот раз двух главных обвиняемых “самолетного дела” Марка Дымшица и Эдуарда Кузнецова (первоначально приговоренных к смертной казни, затем замененной 15 годами заключения), Александра Гинзбурга, Валентина Мороза и баптистского пастора Георгия Винса, в это время как раз направлявшегося из тюрьмы в ссылку. Вместе с Винсом за рубеж выезжала его семья, в том числе сын Петр, тоже только что вышедший из заключения. Я многократно выступал по делу как Георгия, так и Петра Винсов.

* * *

1979 год ознаменовался новой волной арестов в Москве, на Украине, в Прибалтике. Эта волна имела свое продолжение и в последующие годы. Одно из очень типичных дел на Украине – арест и суд Ю. Бадзьо.

Юрий Бадзьо был осужден 21 декабря 1979 года на максимальный срок, предусмотренный статьей его обвинения “Антисоветская агитация и пропаганда”, – 7 лет лагерей строгого режима и 5 лет ссылки. Главный пункт обвинения – рукопись его книги, квалифицированная судом как “документ антисоветского характера”. (Добавление 1988 г. Сейчас Бадзьо угрожает новый суд по сфабрикованному в ссылке обвинению в “хулиганстве”.)

Мальва Ланда составила список, согласно которому в январе – октябре 1979 г. было арестовано и осуждено 100 человек. В ноябре – декабре последовали новые аресты, затронувшие нас уже совсем непосредственно.

1 ноября в Москве были арестованы член “Христианского Комитета защиты прав верующих в СССР” священник Глеб Якунин и Татьяна Великанова. Через месяц (7 декабря) – Виктор Некипелов.

Имя Тани Великановой много раз встречалось в этой книге. Я знаю Великанову с 1970 года, глубоко ее уважаю и люблю. Мы впервые встретились с ней на квартире Валерия Чалидзе в связи с подписанием письма о Ж. Медведеве. Потом – на суде Пименова – Вайля. Т. Вели-канова – одна из тех людей, которые в моих глазах воплощают правозащитное движение в СССР, его моральный пафос, его чистоту и силу, его историческое значение. Татьяна Михайловна по профессии математик. Она работала всегда много и успешно, у нее не было профессиональных трудностей и никогда не было ни профессиональной, ни какой-либо иной ущемленности. Она – сильный, волевой и трезвый по складу ума человек. Участие Т. Великановой в правозащитном движении отражает ее глубокую внутреннюю убежденность в нравственной, жизненной необходимости этого. Начало ее активного участия в защите прав человека относится к 1968 году, а быть может, и раньше, т. е. длилось – до ареста в 1979 году – более 10 лет. Мало кто – и мужчины, и женщины – сумел выстоять в этом потоке так долго. Таня Вели-канова все эти годы, решающие для правозащитного движения, находилась в его эпицентре. В 1969 году она была одним из организаторов и участников Инициативной группы по защите прав человека в СССР. В 1974 году Великанова вместе с Ковалевым и Ходорович принимает на себя ответственность за распространение “Хроники текущих событий”. В том же году она – одна из организаторов Дня политзаключенного. Арест и последующий суд Тани Великановой вызвали очень большое возмущение всех, кто ее знал, всех, кому дороги права человека, законность, гласность. Это новый беззаконный шаг властей на пути подавления инакомыслящих, на пути насильственной борьбы с теми, кто отвергает насилие, считая своим единственным оружием в борьбе за права человека правдивое и точное слово.

Не менее жестокая беда – арест и осуждение Виктора Некипелова. Виктор Некипелов – прекрасный поэт, член Московской Хельсинкской группы, ранее судимый за стихи (2 года заключения), добивавшийся разрешения на эмиграцию и получивший отказ. Для него готовили другую, более печальную участь! По профессии медик-фармацевт, он был арестован прямо в аптеке. Виктор – семейный человек. Эти сухие данные не вмещают того, что мне страстно хочется передать: трагичность судьбы честного, талантливого и внутренне крайне ранимого и одновременно мужественного и отзывчивого человека. Среди его гражданских дел последних лет – защита и просто человеческая помощь, переписка и передачи репрессированным рабочим Михаилу Кукобаке и Евгению Бузинникову (без него мы могли бы почти ничего не знать об этих замечательных людях), сотрудничество с “Инициативной группой защиты прав инвалидов”, подвергавшимся жесточайшим преследованиям, блестящие публицистические статьи “Институт дураков” (о печально знаменитом Институте судебной психиатрии имени Сербского) и “Сталин на ветровом стекле” (о сложной психологической и социальной проблеме отношения к Сталину и его наследию).

Виктор Некипелов – из семьи возвращенцев-“харбинцев”. В годы гражданской войны сотни тысяч людей оказались за рубежом. Судьба большинства из них, особенно тех, кто, как родители Виктора, вернулся в Россию, – была трагична. Трагичность эта продолжилась и в следующем поколении. Биография Виктора – один из примеров тому.

Так кончался 1979 год для нас. Последние его недели ознаменовались очень важными событиями в мире. О них я пишу в следующих главах».

Виктор Некипелов

В ПРОГУЛОЧНОМ ДВОРИКЕ

Сентябрь 1973 г.