Ханская дочь. Любовь в неволе - Ине Лоренс

Карл представил нового союзника своим генералам. Реншильд, Левенгаупт и Пипер были удивлены, но несказанно рады такой нежданной помощи. Шведское войско, завоевав Украину с помощью казаков, найдет провизию и военные запасы во владениях Мазепы.

Последующие дни показали, что появление Мазепы действительно увеличило боеспособность шведов. Его отряд в две тысячи казаков был ничтожно мал на фоне общей численности армии, но само их появление устраняло пораженческие настроения, царившие в армии Карла XII. Солдаты воодушевленно двигались маршем на юг, и песни, умолкшие в последние недели, вновь зазвучали. Теперь они могли смеяться над русскими разведчиками, которые день и ночь крутились вокруг, ведь с казаками Мазепы король получил подвижный отряд, который мог держать царскую конницу на приличном расстоянии.

Хотя украинские казаки действовали быстро, небольшие отряды русских разведчиков вновь и вновь отваживались приблизиться к войску почти на расстояние ружейного выстрела. Однажды под вечер один такой отряд вновь появился рядом с армейским обозом и сопровождал его на таком расстоянии, которое позволяло быстро уйти от преследования. Из обоза вражеские всадники выглядели не больше кошки, но при виде их сердце Сирин забилось быстрее: по масти лошадей и посадке всадников, а скорее интуитивно, она поняла, что это был Сергей и его степные конники.

С какой охотой она выехала бы им навстречу, чтобы вновь присоединиться к своим, но пули шведов выбьют ее из седла прежде, чем она преодолеет половину пути. Ей не оставалось ничего, кроме как просить Аллаха защитить ее друзей и умолять Божию Матерь Казанскую, которой всегда молился Сергей, не забывать его. Мулла в племени не разрешал молиться чужим истуканам, но Сергей был христианином, и просьбы к его святым могли иметь больший вес, чем молитва ее Богу.

Шишкин, который ехал поблизости, скривил лицо при виде всадников:

— Какое бесстыдство так донимать нас! Для чего тогда казаки Мазепы присоединились к нам? Им давно пора отогнать эту свору!

Король Карл, судя по всему, придерживался того же мнения и кивком предложил гетману вывести всадников для сражения. Казаки ускакали, но прежде чем они смогли настигнуть вражеский отряд, тот растворился в лесу. Погода сделала преследование невозможным: низко нависшее небо разверзлось и повалил густой снег.

Карл рассмеялся, когда на его непокрытую голову стали падать хлопья снега, и поднял руку, чтобы привлечь внимание солдат:

— Когда мы разбили русских под Нарвой, погода была еще хуже, и мы шли три дня подряд, не съев ни куска хлеба. Мы разобьем их и на этот раз, я клянусь вам!

— Само собой, Ваше величество, мы зададим русским жару! — крикнул задиристый гренадер и свирепо потряс мушкетом.

— Вот это правильно! — Карл снисходительно кивнул гренадеру и вновь поскакал в голову основной колонны, перед которой в полумиле двигался авангард Рооса. Шведы, привыкшие к суровому климату, радовались снегу, некоторые, словно мальчишки, выбегали на обочину, чтобы поиграть в снежки, и подставляли открытую грудь белым хлопьям. Дочь сибирских степей, Сирин чувствовала наступление долгой суровой зимы с ледяными ветрами, которые убьют любую не готовую к холодам жизнь.

Внезапно повернув на юг, шведы сбили своего противника с толку, и русские потеряли их след. Спустя несколько тревожных дней отряду Тарлова удалось обнаружить вражеский обоз, и капитан получил новое задание: выяснить причину неожиданного маневра Карла XII.

Они шли на расстоянии меньше версты от шведов в полной готовности скрыться в подлеске, если враг предпримет попытку атаковать их. В подзорную трубу Сергей наблюдал за марширующими колоннами, которые бодро шли вперед, словно цель их лежала всего в нескольких днях пути.

Число шведов, несмотря на потери главной армии при Головчине и в нескольких мелких столкновениях, было устрашающе велико. Хотя части Левенгаупта были разбиты, уцелевшие пополнили ряды войска. Солдаты провели в походе больше восьми лет, но, казалось, ничуть не устали от бесконечных сражений, хотя кое-кто из ветеранов участвовал еще в войне против Дании и в битве при Нарве.

— Устрашающая картина, не находишь, Сергей Васильевич? — Степан Раскин, недавно присоединившийся к отряду Сергея с пикетом драгун, не скрывал страха перед превосходящим врагом, которого, казалось, ничто не остановит.

Его друг Тиренко содрогнулся:

— Это войско нам никогда не разбить. Может быть, выиграем баталию-другую у генералов Карла, но битву с ним самим мы проиграем!

— Придержите языки! — возмутился Сергей. — Россия до сих пор всегда выстаивала против любого врага, мы еще увидим поражение шведов!

Раскин и Тиренко переглянулись, и их взгляды выразили одно и то же: Сергей был одержим этой войной.

В этот момент к Сергею подъехал Кицак и махнул рукой вперед:

— Там едет С… Бахадур!

— Где? — спросил Сергей и дрожащей рукой направил подзорную трубу в сторону, куда указывал Кицак. Он увидел Бахадура так отчетливо, словно юноша стоял перед ним.

Татарин выглядел изнуренным, он спал с лица, словно его что-то мучило. Грязный кафтан, зияющая на плече дыра — видимо, он был ранен. Внезапно он поглядел в их сторону и как будто в знак приветствия поднял руку, потом ссутулился и взял за повод Златогривого.

Сергей резко обернулся к Кицаку:

— Как считаешь, у нас есть шанс ночью вытащить Бахадура из шведского лагеря?

— Нет, никакого. Это не зазнавшиеся войска Любекера, а солдаты, уже испытавшие на себе зубы и когти русского медведя, они куда бдительнее, чем на Севере, уже потому, что здесь на них смотрит король.

Сергею было ясно, что Кицак прав, и все-таки он не мог отказаться от мысли выкрасть Бахадура у шведов. При этом не было никакой уверенности, что юноша хочет, чтобы его освободили, а вот сам капитан на этом деле может только нажить неприятностей, ничего больше. Кроме того, наступающая зима делала невозможным тайное возвращение в Сибирь. Наконец, потом, когда Бахадур будет искать место для постоя или захочет купить себе еды, его можно будет захватить и увезти. Сергей обдумывал ситуацию так и иначе, и все выходило, что сейчас юноше лучше оставаться у шведов.

— Вы видели тех вон казаков, Сергей Васильевич? — Голос Вани вернул Сергея к действительности, и он повел подзорной трубой, пока не увидел всадников, явно отличавшихся от шведских драгун. Это были украинские казаки и запорожцы. Их предводитель показался Сергею знакомым. Несколько лет назад он видел Ивана Мазепу, и теперь капитан не мог не узнать это в высшей степени примечательное лицо. Сергею показалось, что сердце его сжала ледяная рука, и он осел в седле, бессильно опустив подзорную трубу.

Мазепа предал царя и переметнулся к шведам! Поражение России было предопределено, это ясно как божий день — гетман был одним из самых верных людей Петра Алексеевича, и тот осыпал его гораздо большими почестями и благами, чем любого другого местного владыку. Царь поддерживал его во всем: когда к Петру явился казак, обвинявший гетмана в измене, государь приказал заковать его в цепи и отослать к Мазепе. Смерть этого человека была, по рассказам, страшна и, как теперь понимал Сергей, невыносимо горька. Оказалось, что казак оставался верным слугой царя, тогда как Мазепа, несмотря на все свои заверения в преданности, уже вынашивал измену.