Приманка для моего убийцы - Лорет Энн Уайт

Его левая рука, словно тисками, сжала ее запястье. Он вытащил из нее палец. Оливия застыла, тяжело дыша, по ее обнаженному телу тек пот. А Юджин улыбнулся, потом облизал свой палец. У Оливии упало сердце. Юджин занес руку и ударил ее по лицу. От удара она откинулась назад, ударившись о доски. Она лежала и смотрела на него, из ссадины у нее на щеке текла кровь.

Юджин вытащил нож из своего бока. Лезвие было красным и блестящим, Юджин крепко зажал рану левой рукой. Между его пальцами сочилась кровь. Он снова посмотрел на Оливию, и она приготовилась к новому удару. Но он спрятал нож в чехол. Приподняв куртку и рубашку, Юджин осмотрел рану. Кровь стекала вниз, на его джинсы. Он схватил свитер, который срезал с Оливии, свернул в комок его часть и крепко прижал к ране, завязав рукава вокруг талии.

Потом Юджин повернулся к Оливии, и в его глазах она увидела свою смерть. Он подполз ближе. Оливия попятилась, веревка не позволяла ей выбраться из угла, но тут какой-то звук остановил Юджина. Его голова дернулась, он прислушался.

Это был зверь, волк. Нет, собака. Она лаяла, визжала, выла.

Юджин посмотрел на Оливию, дернул веревку, проверяя, крепко ли она привязана, затем потянулся за дробовиком, который он поставил у стены возле помпового ружья. Пригнувшись, подобрался к двери лачуги и выглянул в темноту.

Собака завыла снова, потом завизжала. Оливия похолодела. Звук показался ей знакомым. Неужели… Нет, это невозможно. Она на мгновение закрыла глаза, голова кружилась.

Юджин присел в проеме двери, словно зверь. Казалось, прошла целая вечность, пока он смотрел, слушал. Потом он очень медленно распахнул пошире сгнившую дверь и, пригнувшись, вышел в снежную ночь.

* * *

Коул тихонько крался вдоль края леса. Он хотел обойти поляну под прикрытием деревьев, чтобы по оврагу подобраться к лачуге сзади. Коул застыл, дыхание паром вырывалось из его рта. Он внимательно рассматривал домик. Сквозь щели был виден оранжевый свет небольшого мерцающего огня. Коул чувствовал запах дыма, но в падающем снеге рассмотреть его не мог. Судя по всему, это было обычное строение с одной комнатой. Коул мог бы поспорить, что дверь там только одна. Окна были заколочены досками. Бушевавший в крови адреналин вызывал непреодолимое желание пробежать по открытому пространству и ворваться в дом.

Если он так поступит, все будет кончено.

Его смерть Оливии никак не поможет.

Взяв себя в руки, он, пригнувшись, вернулся под прикрытие деревьев и тихонько двинулся к обрыву, поросшему облетевшими деревьями.

Спрятавшись в овраге среди сухих осин, ивы, ольхи, Коул в снежных сумерках рассматривал заднюю стену обветшалого строения. Он обнаружил на этой стене одно заколоченное досками окно. По его прикидкам, до дома было метров двести, не меньше. И все равно оставалось большое открытое пространство между ним и лачугой.

С другой стороны поляны раздался жалобный вой Эйса. Он эхом отозвался в лесу, напоминая вой волков. Коул замер, услышав громкий скрип. Неужели открылась дверь домика? С того места, где он стоял, Коул не мог видеть этого.

Он подобрался чуть ближе к краю поляны и лег ничком на снег.

Если все пойдет по плану, Бертон будет ждать в небольшом углублении на другой стороне поляны, неподалеку от лесочка, в котором они привязали Эйса к дереву. Они надеялись, что собачий лай и вой выманит похитителя Оливии из лачуги и приведет его на поляну, где Бертон сможет его застрелить. Коул оставил ему дробовик и патроны, а сам взял револьверы.

Предполагалось, что в тот момент, когда Коул услышит выстрел Бертона, он добежит до лачуги и попытается войти внутрь, чтобы спасти Оливию.

План был так себе. Но других вариантов у них не было. У Коула над верхней губой выступили капельки пота, каждый мускул в его теле был напряжен в ожидании сигнального выстрела.

Шли секунды. Тихо падал снег. Он таял на лице Коула, капал в глаза. Прошло еще немного времени. И еще. В душу Коула вполз страх. Выстрела он так и не услышал.

Снова завыл пес. У Коула встали дыбом волосы на затылке. Что-то пошло не так.

* * *

Опираясь на здоровую руку, чтобы не упасть, Оливия встала на колени и проползла столько, сколько ей позволила веревка на шее. И все же, натянув свою привязь, она сумела дотянуться до крошечной дырочки в стене. Оливия посмотрела в нее. Тень Юджина медленно двигалась по направлению к воющей собаке. Голос собаки был похож на голос ее Эйса. Но это было невозможно. Или возможно? Как он мог оказаться тут?

Оливия прищурилась, чтобы следить за тенью Юджина, исчезающей в тихой круговерти снежинок.

Он скрылся из виду.

Стало совсем тихо. Только снег и ничего, кроме снега.

Время тянулось.

Оливия попыталась сглотнуть, задрожала, обнаженная кожа покрылась мурашками. Убийца скоро вернется. Ей надо найти какое-то оружие до его возвращения.

Взгляд заметался по комнате и остановился на помповом ружье, стоявшем возле двери. Правой рукой она с досадой дернула за веревку, которая тянулась от ее шеи к железной перекладине в углу комнаты. Завязано крепко. Проклятье, ей никогда не добраться до ружья на такой привязи. Тяжело дыша, Оливия на четвереньках вернулась в свой угол. Она схватилась за перекладину и начала дергать, надеясь, что та вылетит из стены, но железка была надежно закреплена в бетонном блоке. Оливия порезала руку и только тут заметила, до какой степени перекладина проржавела по краям. Она схватила веревку и принялась перетирать ее об острый край.

Очень медленно веревка начала поддаваться, лохматиться. В ночи раздался выстрел. Оливия застыла с сильно бьющимся сердцем. С потолка посыпалась труха.

Она поспешила вернуться к дырке в стене, выглянула на улицу, пытаясь увидеть, что случилось. Он застрелил собаку или волка? Оливия не увидела ничего, кроме мягкого, кружащегося снега.

Каждой клеточкой своего существа она понимала: если он не убьет ее этим вечером, то на рассвете он устроит на нее охоту. Ни на что другое у него не хватит времени, он вышел из собственной зоны комфорта.

Оливия отползла в свой угол, схватила веревку и начала изо всех сил тереть ее о ржавое железо. Пальцы саднило, из пореза на ладони на веревку текла кровь. Между обнаженными грудями струился пот.

Лопнули еще несколько волокон. Пот заливал Оливии глаза. Дыхание царапало горло. Юджин приближался, она слышала скрип его сапог по сухому снегу, хруст опавших листьев. Оливия удвоила усилия. Она терла все быстрее и быстрее. Боль в теле была оглушающей. Тяжело дыша, Оливия заработала еще яростнее, шум на улице становился все ближе. Почти свободна. Она потянула веревку, но та все еще держалась. Черт. Почти ослепнув от паники, Оливия снова начала перетирать веревку, и та наконец лопнула.

Опираясь на колени и одну руку, таща за собой веревку, Оливия добралась до ружья, стоявшего у двери.

Она схватила оружие, подползла к приоткрытой двери и выглянула на улицу. Он почти дошел до лачуги.