Южная Африка. Прогулки на краю света - Генри Воллам Мортон

И так повторяется раз за разом, день за днем — на протяжении месяцев, в иногда и лет. Мне кажется, что при всем однообразии этого процесса в нем есть что-то завораживающее. Попробовав разок сыграть в эту игру, человек уже не может остановиться. Это и есть зов алмазных приисков, и мало кто из людей находит в себе силы ему противиться. Чего стоит один только миг, когда замираешь с наполненным ситом в руках и беззвучно возносишь молитву Всевышнему! Каждое такое сито играет роль золотого знака вопроса. И всякий раз, как старатель переворачивает свое сито, сверху на него смотрит богиня судьбы и решает: подарить сказочную удачу или отвернуться с презрительной усмешкой? Каждая порция грунта занимает ровно шесть секунд, но эти секунды дорогого стоят. Именно ради них и живет старатель. Он годами сидит под мимозовым деревом и смотрит, смотрит… И эта череда волнующих мгновений, когда сердце бьется в безумной надежде, эта серия переходов от сладостных упований к горьким разочарованиям, а от них к новым надеждам — они-то и привязывают старателя к алмазному прииску, возможно, на всю жизнь.

Хотя я провел целый час на прииске, на моих глазах отыскался всего один алмаз. Да и тот был таким крохотным, что я бы, пожалуй, его выкинул, посчитав нецелесообразным хранить. Однако старатель внимательно оглядел свою находку и аккуратно спрятал в спичечный коробок.

— Наверное, среди здешней публики не бывает женщин? — спросил я.

— Отчего же? Очень даже бывают, — ответил мистер Смит. — И сейчас у вас будет возможность познакомиться с одной.

Мы спустились с пригорка и направились к стоявшей в отдалении ферме. По дороге нам повстречался чернокожий мальчишка. Мистер Смит поинтересовался, где хозяйка, и мальчишка ткнул пальцем куда-то в сторону раскаленного вельда. Посмотрев в указанном направлении, я увидел уже знакомую картину: гравийный карьер, ритмичное поскрипывание раскачивающейся «бэби», плеск льющейся воды и затем стук перебираемых камешков. Подойдя ближе, мы увидели миссис ван Асвеген, которая как раз в тот момент переворачивала сито на стол. Это была молодая симпатичная женщина, худощавая и дочерна загорелая. На ней было цветастое платье и черные шерстяные чулки, на голове — широкополая шляпа. Я обратил внимание, что сито она переворачивает как мужчина — одним резким, решительным движением. Побеседовать с ней не удалось, поскольку миссис ван Асвеген ни слова не понимала по-английски. Но у меня в памяти остался ее образ: главным образом, смеющиеся голубые глаза и сильные руки, по локоть испачканные в грязи. Мы отправились вместе на ферму, где лежали приготовленные для мистера Смита алмазы. Она оставила нас в темноватой комнате, заставленной старомодной мебелью, а сама ушла в глубь дома. Через несколько минут женщина вернулась — с чайным подносом и обещанными алмазами.

Из всех старателей, что я встретил за тот день, миссис ван Асвеген показалась мне самой практичной и здравомыслящей. Вот уж в чьем присутствии я бы не стал разглагольствовать о зове алмазных приисков! Меньше всего эта женщина думала о романтике старательского труда. Для нее это была обычная работа — не лучше и не хуже других.

Я попросил мистера Смита узнать, что она станет делать с деньгами, если разбогатеет. Миссис ван Асвеген отвечала, что положит деньги в банк, купит новую отару овец и навсегда позабудет о старательстве. Несколько удивившись, я спросил: неужели она не находит это занятие романтичным и волнующим? Конечно, нет, ответила она. А какая может быть романтика в грязном гравии? «Но мужчины…» — начал я. Ах, мужчины! Мужчины от чего угодно способны сходить с ума. Особенно если это одинокие мужчины, которые живут без женщин в грязных хижинах и питаются одними консервированными сардинами!

Мы попрощались с обладательницей голубых глаз, очень чистых и трезвых глаз, и поехали обратно — туда, где одержимый фантастической мечтой мужчина неделями копался в грязной канаве на задворках заброшенной церкви. По дороге мы остановились выпить чаю в Блумхофе. Мистер Смит решил подвести итоги рабочего дня и разложил на листе бумаги свою добычу. Я смотрел и думал: удивительно, что столько усилий множества людей дали такой незначительный результат.

Заглянув в маленький городок с названием Кристиана, я воочию увидел, какой могла бы стать Южная Африка при условии достаточного орошения. То, что предстало моему взору, вполне могло бы быть долиной Темзы. Вдоль реки выстроились шеренги высоких тополей, повсюду простирались зеленые поля пшеницы и люцерны, перемежавшиеся обширными посадками картофеля и кукурузы. Все это аграрное великолепие обеспечивалось системой бетонированных каналов общей протяженностью семьсот миль. Они подавали воду из Ваальского водохранилища — огромной речной запруды площадью в шестьдесят квадратных миль и глубиной достаточной для прохождения такого судна, как океанский лайнер «Куин Мэри». Окрестности Кристианы служат наглядным доказательством того, что грамотная система ирригации способна превратить бесплодную пустыню в сады Эдема.

Африку принято называть землей контрастов. Вот уж воистину разительный контраст между несчастной, изнывающей от засухи землей, где кучка одержимых людей роется в грязи в поисках алмазов, и этой благородной равниной, демонстрирующей благодарную реакцию Природы на разумное и бережное вмешательство Человека.

6

Если отправиться из Блумхофа на восток, то вы долгое время будете ехать по плоской равнине с неизменными очертаниями: мили и мили пожухлой травы и засохшего маиса, невысокие одиночные холмы и сонные деревушки в окружении эвкалиптовых деревьев. Наиболее существенная деталь пейзажа — дорога, по которой вы едете. Бесконечной полосой она тянется по бушу и теряется за горизонтом.

Дорога чаще всего пустынная, лишь иногда вдалеке появляется фермерская повозка, запряженная мулом; она проезжает, оставляя после себя облако красной пыли.

А затем вы неожиданно попадаете в деревушку, наполненную веселым перестуком плотницких молотков. Не составляет труда установить источник шума: целая толпа рабочих ползает по лестницам и козлам вокруг жалкой лачуги с громким названием «Коммерческий отель». Эта атмосфера радостного оживления и подъема характерна для всего местечка. На деревенской лужайке (или аутспане, как здесь говорят) расположился вполне современный офис по продаже земельной собственности. На стоянке перед гостиницей в ряд стоят дорогие автомобили, из дверей выходят не обычные фермеры, заглянувшие пропустить стаканчик-другой перед обедом, а люди в деловых костюмах, журналисты, которых всегда можно различить за версту, и фотокорреспонденты. Вы перестаете удивляться, когда узнаете имя деревушки. Это Одендалсруст — центр нового золотого месторождения, открытого в Свободном государстве. Еще несколько месяцев назад никто и не слышал о населенном пункте с таким названием, а теперь имя это не сходит с первых страниц мировой прессы и поминается на всех фондовых биржах. Одендалсруст — прекрасная иллюстрация темы «деревенский парень добился успеха в жизни», и как всякий счастливчик, город искренне радуется своему успеху. Улыбки цветут на всех (или почти на всех) лицах. Даже древний старичок, привычно устроившийся в уголке, и тот уже, похоже, подсчитывает будущие прибыли. Что тогда говорить о молодом человеке из местного магазинчика: уж он-то точно видит себя во главе нового «Статтафорда»!