Легенды нелегальной разведки. Из истории спецслужб - Иосиф Борисович Линдер

В Берлине было принято решение о проведении специальной операции по устранению, а по возможности — захвату югославского руководителя и лидеров военных миссий. включая сына английского премьера (операция «Ход конем»). В конце войны это могло решить не только ряд тактических военных задач, но и стать разменной картой в более сложной стратегической комбинации.

Разведывательные донесения о выброске десанта были получены за короткий срок. С мест основных стоянок надо было уходить немедленно. О точности приземления противника можно сказать, что усилившийся ветер отнес парашютистов на полтора километра от основного лагеря, это немного, и, если бы не своевременная информация, если бы не отлаженная система действий боевых подразделений. бой пришлось бы вести практически внутри собственного штаба, будучи отрезанными от резервных сил еще и отрядами карателей.

Весь личный состав буквально за минуты был разбит на небольшие отряды, которым надлежало горными и лесными тропами выходить из «мешка». Квашнин, будучи специалистом по диверсионным вопросам, вместе со своим югославским товарищем возглавил одну из групп, в которую попал и Рандольф Черчилль.

Отряды разделились, каждый двинулся своим маршрутом, стараясь оторваться от преследователей и не попасть в засады. Шли только по ночам, а с рассветом скрывались и проводили разведку. Так продолжалось несколько дней. на протяжении которых удалось уйти в безопасный отрыв.

Но, как оказалось, германские специалисты тоже не дремали. Они сделали все, чтобы загнать группу Квашнина в «мышеловку». Уходя от прямых столкновений, группа была вынуждена отступить в горы. Ситуация казалась безвыходной: с трех сторон наступали карательные отряды, а с четвертой скалы обрывались так круто, что спуститься без специального снаряжения мало бы кто рискнул. Но рискнуть пришлось — разведка, проведенная вечером, принесла малоутешительные результаты: единственный способ спастись — уйти вниз, в долину.

Группа разбилась на связки и после короткого инструктажа начала опасный спуск. Константин страховал Рандольфа Черчилля, который, как обычно, находился «под градусом». Перед самым спуском в англичанине проснулось желание… распевать песни. На замечания он не реагировал. К тому же в подпитии Рандольф мог сорваться вниз, увлекая за собой Квашнина и еще одного партизана из связки. Понятно было, что руководство германских коммандос знало о нахождении в группе сына английского премьера и старалось любыми способами заполучить его. И тогда Квашнин принял единственно правильное решение — внезапно саданул Рандольфа под дых и уже бесчувственного стал спускать на веревках вниз.

Несколько напряженных часов в полной темноте — и группа наконец оказалась внизу. Выставленные посты карателей удалось ликвидировать без особых потерь. К рассвету группа вышла в безопасный район, где ее уже ждало подкрепление.

Представители военных миссий распрощались перед расставанием. Протрезвевший Рандольф не держал на Константина обиду, они в последний раз пожали друг другу руки и расстались навсегда. Вот так советский разведчик Квашнин достаточно необычным способом спас жизнь Рандольфа Черчилля, сына премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля.

Война продолжалась, и талантливый ученик Якова Серебрянского и Павла Судоплатова продолжил свой путь.

После войны — преподавание в Школе особого назначения (ШОН), которая сейчас известна как Академия внешней разведки, руководство любимой кафедрой оперативной техники, созданной в прямом смысле своими руками, научная работа — все это наполняло активную жизнь «моего любимого подрывника-диверсанта», как часто любил называть Квашнина П. А. Судоплатов. В 1967 году он вышел в отставку и работал в родном МЭИС инженером научно-исследовательской лаборатории радиовещания. Энергия и ум этого человека воплотились в тысячах студентов, адъюнктах, слушателях, аспирантах и ученых гражданских вузов, которые понесут в будущие поколения частицу той, теперь уже классической школы.

P. S.

«Р. S. Эта аббревиатура обозначает: все, что хотелось сказать, уже сказано, но хорошо бы еще что-то добавить, пусть это и не имеет никакого отношения к теме. Так сказать — последнее слово…

Мне часто задают ставший уже банальным вопрос: вот если бы была возможность повторить все с самого начала, что бы вы выбрали — тревожную, тяжелую, бедную жизнь прошлого или обещанную светлую, богатую, даже роскошную жизнь ближайшего будущего? Я бы выбрал ту, которую прожил.

Я был удовлетворен работой, потому что она была нужна нашей стране, нашему народу, грядущим поколениям. Неважно, как это пытаются оценить теперь, — важно, что я сам так ощущал, верил в это и верю по сей день. Все, что имелось, создавалось и планировалось создать, было наше, а значит, и мое, и этого ощущения было вполне достаточно… Я гордился тем новым, громадным и красивым, что создавалось в стране. Разве этого недостаточно для ощущения полноты жизни? Нелегкий быт и многое другое становилось второстепенным, мелким, преходящим.

Я не могу и не вправе говорить за всех, но полагаю, что мое восприятие жизни, а по существу — мировоззрение, не отличается от мировоззрения большинства моих современников, от мировоззрения нашего поколения. И как бы ни старались новые строители «светлого будущего» переоценить наше прошлое время, нашу историю — ничего уже изменить они не могут.

Я не имею права говорить от чужого имени, но от себя лично могу сказать: наше поколение, поколение советских людей. останется в мировой тысячелетней истории единственным, которое в огромной стране впервые попыталось осуществить мечту лучших умов человечества — построить коммунистическое общество.

Теперь все…

Константин Константинович Квашнин»

Владимир Григорьевич Фролов

«Просто чекист»

Партизанское движение в годы Второй мировой войны открыло множество новых страниц в собственной истории. Вновь стали актуальными работы классиков партизанского движения не только 1920-х годов, но совершенно по-новому зазвучали положения, сформулированные еще в период наполеоновских войн.

Война пришла на советскую землю «предсказуемо внезапно». Все профессионалы разведки, большинство военных и политиков прекрасно понимали, что развитие событий с 1933 по 1939 год должно было во что-то вылиться. С момента своего прихода к власти в 1933-м, а на самом деле гораздо раньше, после разгромного для Германии Версаля, Гитлер готовился взять реванш за весь комплекс военных, политических и социальных унижений его страны. И какими бы ни были прагматически выгодными контакты между СССР и Германией, сомнений не оставалось — вчерашние «союзники» завтра могут стать серьезными противниками.

Однако, несмотря на очевидную перспективу, в годы, предшествующие войне, в условиях тотальных репрессий и неуемной подозрительности были свернуты программы, позволяющие защитить западные рубежи отработанными диверсионно-партизанскими методами. Большинство специалистов были либо расстреляны, либо отправлены в лагеря, либо задвинуты на не связанные с их основной специализацией участки работы.

Военная машина сильной, идеологически сплоченной нации, без особых