Крестный отец - Марио Пьюзо

Джонни с любопытством посмотрел на нее и сказал:

— Я певец. Я люблю петь. Какое это имеет отношение кстарости?

Вирджинии не терпелось высказаться.

— Я твоего пения никогда не любила. Теперь ты доказал,что можешь быть хорошим продюсером, я рада, что ты не можешь петь.

Джонни взорвался от негодования.

— То, что ты сейчас сказала — грязно и подло.

Он был искренне взволнован. Как может Вирджиния так думать,как может она его так ненавидеть?

Вирджиния улыбнулась и сказала:

— А как, ты думаешь, я себя чувствовала, когда все этидевки липли к тебе. Что бы ты чувствовал, если бы я, пытаясь привлечь мужчин,ходила по улице с голым задом? Твое пение означало для меня голый зад и япросила бога лишить тебя голоса. Но все это было до развода.

Джонни допил виски.

— Черт побери, ты ничего не понимаешь, — сказалон.

Он вошел на кухню и набрал номер телефона Нино. Он предложилНино провести уикэнд в Пальм-Спрингсе и дал ему номер телефона очень красивой исвеженькой девушки.

— Она приведет с собой подругу, — сказалДжонни. — Через час буду у тебя.

Вирджиния холодно попрощалась с ним. Это был один изнемногих случаев, когда он на нее сердился. К дьяволу, он проведет бурнуюнеделю и избавится от всего этого яда.

В Пальм-Спрингсе все, разумеется, шло по плану. Джоннивоспользовался своим домом, в котором в это время года всегда поддерживалсяобразцовый порядок. Нино повел свою девушку в спальню, торопясь «проделать надней работу», пока он еще горяч от летнего солнца. Джонни был не в настроении иотослал свою девушку — невысокую полноватую блондинку по имени тина — в ванную.Он никогда не мог спать с женщиной после вечера, проведенного с Вирджинией.

Он вошел в гостиную со стеклянными стенами, где стоялопианино. Работая с оркестром, он иногда, шутки ради, аккомпанировал себе.Теперь он сел за пианино и начал очень тихо напевать простенькую балладу. Онскорее выговаривал слова, чем пел по-настоящему. Тина незаметно вошла в комнату,налила два стакана виски и присела к пианино. Джонни подобрал несколькомелодий, и тина пыталась подпевать ему. Он оставил ее возле пианино и поднялсяв ванную. Под душем он тоже пытался напевать. Потом он оделся и спустился вниз.Тина все еще была одна; Нино либо в самом деле усердно трудился над девушкой,либо был уже мертвецки пьян.

Джонни снова подсел к пианино, а тина выбежала взглянуть наплавательный бассейн. Он начал петь одну из своих старых песен. В горле большене горело. Исполнение было немного приглушенным, но как ему казалось,совершенным по форме. Он посмотрел на веранду. Тина все еще была у бассейна,стеклянная дверь заперта, и его никто не услышит. Он снова начал петь своюлюбимую старую балладу. Он пел в полный голос, словно выступал перед публикой,и все время ожидал знакомой боли в горле, но ее не было.

С чувством облегчения он допел песню и погрузился враздумье.

— Неплохо, друг, совсем неплохо, — послышалсясзади голос Нино.

Джонни повернулся. Нино стоял у порога, один. Его девушки небыло видно. Камень скатился с сердца Джонни.

— Да, — сказал он. — Давай-ка избавимся отнаших красоток. Пошли их домой.

— Лучше ты пошли их домой, — сказал Нино. —Свою я только что трахнул два раза, не могу же я отослать ее домой без ужина.

«К черту, — подумал Джонни. — Пусть слушают». Онпозвонил местному дирижеру и попросил его прислать мандолину для Нино.

— В Калифорнии никто не играет на мандолинах, —запротестовал было дирижер.

— Ты пошли мне только одну, — закричал в трубкуДжонни.

Дом был полон звукозаписывающей аппаратуры, и Джоннизаставил девушек вращать ручки тембра и громкости. Он заставил Ниноаккомпанировать себе на мандолине и спел все свои старые песни. Он пел в полныйголос, не заботясь о горле. Он чувствовал, что может петь так до бесконечности.

Когда он кончил петь, к нему подошла тина и поцеловала его.

— Теперь я знаю, почему мама ходит на все твоифильмы, — сказала она.

В любой другой момент эти слова оскорбили бы Джонни, но наэтот раз они с Нино рассмеялись.

Они включили магнитофон, и теперь у Джонни была возможностьпослушать себя. Голос изменился, сильно изменился, но это был все-же голосДжонни Фонтена. Он сделался богаче и глубже и стал голосом мужчины, а не юноши.Это было настоящее произведение мастера. А ведь он еще не репетировал! Что жебудет, когда он запоет в полную силу? Джонни улыбнулся Нино.

— Это в самом деле так хорошо или мне кажется? —спросил он.

Нино задумчиво посмотрел на его озаренное радостью лицо.

— Очень хорошо, черт побери, — сказал он. —Но посмотрим, как ты запоешь завтра.

Джонни обиделся.

— Сукин сын, — сказал он, — ты знаешь, что неможешь так петь. Не беспокойся я чувствую себя прекрасно и завтра буду петь нехуже.

Но в ту ночь он больше не пел. Они с Нино взяли девушек навечеринку, и тина провела ночь в его постели, но там он не творил чудеса.Девушка немного разочаровалась. «Ну ее к черту, — подумал Джонни, —нельзя же все сделать в один день».

Утром, когда он проснулся, его обуял страх. Сначала онподумал, что все ему приснилось, потом, убедившись, что это не сон, испугался,что голос к нему не вернется. Он подошел к окну и спел несколько песен, потом,все еще в пижаме, спустился в гостиную. Он подобрал на пианино мелодию ипытался спеть ее. Не было ни хрипоты, ни боли, и он повысил голос. Аккорды былипо-настоящему богатыми, но ему не приходилось напрягаться. Джонни понял, чтоканули в лету черные дни, и голос навсегда вернулся к нему. И плевать он хотелна фильмы, на свое бессилие в прошлую ночь с тиной, на то, что Вирджиния сноваего возненавидит за вернувшийся голос. Одно только огорчало его. Почему голосне вернулся к нему в момент, когда он хотел спеть песенку для дочерей? Как этобыло бы прекрасно!

Медсестра вкатила в комнату тележку с лекарствами. Джоннивстал и посмотрел на Нино, который спал или может быть, умирал. Он знал, чтоНино тогда не завидовал его голосу. Он завидовал его счастью, тому, что пениедля него так много значит.

Майкл Корлеоне прибыл поздно вечером, и в аэропорту,согласно его приказу, никто его не встречал. Сопровождали его всего двачеловека: Том Хаген и телохранитель по имени Альберт Нери.

Майклу и его спутникам был предоставлен самый роскошныйномер в гостинице, где их уже поджидали люди, с которыми Майкл хотелвстретиться.