Материя - Иэн Бэнкс

— Нет-нет, для мортанвельда петлемир — это символ непритязательности, уюта, — сообщил им новый друг, пока они ехали в небольшом трубомобиле по тонкому просвечивающему туннелю внутри одной из жилых труб толщиной в километр. — Как это ни странно! — добавил он.

Звали его Поун Хиппинс, и он тоже, по его словам, был аккредитованным встречателем, хотя и заслужил это отличие совсем недавно. Нут-3887б при появлении Хиппинса очень достоверно для машины изобразил досаду.

— Гнездо, которое плетет мортанвельд, когда хочет привлечь мортанвельдку, напоминает что-то вроде тора из прутьев, — продолжил объяснять Хиппинс, помогая себе руками. — Большой круг.

Они направлялись в другую часть порта — по словам Хиппинса, для «короткого подскока» на звездолете в Гостевой комплекс для гуманоидов. Лететь предстояло вдоль небольшой части громадного кольца. Хиппинс очень рекомендовал им этот комплекс — 512-й Градус Пятого Кабеля, или просто 512/5.

— Строго говоря... — начал было Нут-3887б.

— Для мортанвельдов, — продолжил Хиппинс, не обращая внимания на маленький аппарат и взмахивая руками, чтобы изобразить весь петлемир, — это нечто вроде символа их обручения с космосом. Понимаете? Они приносят брачную клятву в самом космосе, выражая свою связь с галактикой или чем уж там. Довольно романтично. Громада, верно? Такая, что свихнуться можно. Здесь, на этом петлемире, мортанвельдов больше, чем граждан Культуры во всей Вселенной, ого? — Он изобразил изумление за своих подопечных. — Даже вместе с Фракцией мира, Запределыциками, Убежденцами и прочими раскольниками, случайными попутчиками и примкнувшими подголосками, которым просто нравится слово «Культура». Поразительно! Ладно, я прибыл встретить вас.

Хиппинс принял странный вид — то ли дружеский, то ли утешительный, то ли заговорщицкий, то ли еще какой. Холс посмотрел на встречателя, пытаясь раскусить его.

— Я хочу сказать — чтобы защитить вас, друзья, от прессы, корреспондентов всяких, этнографов, в общем, от всех, кто сует нос в чужие дела, — добавил Хиппинс, рыгнул и замолчал.

Фербин воспользовался паузой, чтобы задать вопрос.

— А куда именно мы направляемся?

— В Комплекс, — сказал Хиппинс, скользнув взглядом по Нуту-3887б. — С вами кое-кто хочет встретиться.

И он подмигнул.

— Кое-кто? — переспросил Фербин.

— Пока все. Иначе не выйдет сюрприза.

Принц со слугой переглянулись. Холс нахмурился и демонстративно повернулся к мортанвельдской машине, которая парила чуть в стороне от людей.

— Этот Комплекс, в который мы направляемся... — начал было он.

— Это идеальное место для... — заговорил Хиппинс, но Холс поднял руку — чуть не ткнув ему ладонью в лицо — и сказал:

— Если не возражаете, сударь. Я разговариваю с этой машиной.

— Я только хотел сказать...

— Расскажите нам о нем, — громко сказал Холс, обращаясь к аппарату. — Расскажите нам о Комплексе, куда мы собираемся.

— ...что вы там можете укрыться, и никто вас не потревожит... — продолжил Хиппинс.

— Пятьсот двенадцатый Градус Пятого Кабеля, или пятьсот двенадцать дробь пять, — это транзитно-операционный Комплекс для гуманоидов, — сказала машина, когда Хиппинс наконец замолчал.

Холс нахмурился.

— Операционный? Какие еще операции?

— У становление личности, договоренности о правилах поведения иноземцев, обмен информацией...

— Это еще что — обмен информацией?

Холс однажды помог полицейскому в розыске серебряных столовых приборов, похищенных из окружной управы. Это оказалось куда грубее и болезненнее, чем предполагала «помощь в розыске». И Холс опасался, как бы «обмен информацией» не оказался такой же ложью в красивой словесной упаковке.

— Вас просят закачать все имеющиеся у вас сведения в информационные емкости петлемира, — объяснил Нут-3887б. — Как правило, это делается из филантропических или благотворительных соображений.

Холса это не вполне устроило.

— А это не больно? — спросил он.

— Конечно нет! — сказала машина, и в голосе ее послышалось изумление.

Холс кивнул.

— Продолжайте.

— Комплекс Пятьсот двенадцатый Градус Пятого Кабеля спонсируется Культурой, — сказала им машина.

Фербин и Холс откинулись к спинкам сидений и переглянулись.

— Как раз это я и собирался сообщить! — воскликнул Хиппинс, взмахивая руками, — словно выпустил накопившееся раздражение.

* * *

Они добрались до Комплекса в маленьком округлом корабле, заглотившем машину, в которой они подъехали. Все двадцать минут поездки экран демонстрировал им вид спереди. Хиппинс непрерывно болтал, показывал достопримечательности, особенно известные или искусно выполненные витки кабелей, рисунки на них, интересные корабли, совершающие посадку и стартующие, звездно-атмосферные эффекты и некоторые трущобные постройки, которые официально не являлись частью этого мира, но были сооружены в окружающих Сьаунг-ун коммуникациях, частично находясь под защитой (как физической, так и символической), решетки могучих цилиндров и обволакивающих ее газов.

512-й Градус Пятого Кабеля представлял собой нечто вроде полностью закрытого мини-орбиталища, которому придали максимальное сходство с петлемиром. Комплекс достигал всего восьмисот километров в поперечнике и (пока вы не оказывались внутри него) казался крохотным среди петель и кручений основных цилиндров Сьаунг-уна — маленькое колечко, затерянное среди ажурной громады плетеных суперкабелей, окруженных случайно возникшей атмосферой.

При более пристальном рассмотрении Комплекс слегка напоминал велосипедное колесо; они приземлились в месте расположения втулки. Нут-3887б остался на борту, пожелав всех благ. Длинные светлые волосы Хиппинса курчавым облаком вились вокруг головы, и он, собрав их в пучок, закрепил сзади шпилькой. Их машина переплыла из пузатого корабля в искривленную полую спицу колеса, похожую на тонкую скрученную Башню.

— Вот ведь страсть — видеть все насквозь, да? — сказал Холс, глядя вниз сквозь прозрачный пол машины, стекловидные стенки полой спицы и почти незаметную крышу небольшого жилища внизу.

— Мортанвельды помешаны на прозрачности, — пояснил Хиппинс. — Для Культуры просто немыслимо проявить неуважение и сконструировать свои помещения иначе.

Он фыркнул и покачал головой.

Внутри Комплекс оказался небольшим ленточным миром. Вращающиеся петли ландшафта были испещрены парками, реками, озерами и небольшими холмами, в воздухе сновали хрупкие аппараты. По мере спуска Фербин и Холс ощущали, как растет сила тяжести.

На полпути вниз, приближаясь к тому, что напоминало колонию огромных полупосеребренных стеклянных бусин, выросших на спице наподобие морских кристаллов, машина стала снижать скорость. Перейдя из мглистого солнечного света во мрак, она плавно затормозила в сердцевине пучка серебристых шаров.