Неспящие - Барбара Морриган

о том, что её тревожило, это можно было отложить на время после Луналий.

– Эйра Фебус просил позвать тебя. Он там зашивается без нас!

Ари собиралась что-то ответить, когда от ближайшего дома донёсся настойчивый стук. Стучали в парадную дверь, но грохот был таким, будто всё здание сотрясалось от этих ударов.

– Именем императрицы! Откройте! Немедленно!

Девушки, не сговариваясь, бросились к дому и затаились у окна, бросая робкие взгляды в просвет между задёрнутыми шторами. Поначалу на стук никто не ответил, но затем хозяин нерешительно приблизился к двери и приоткрыл её, отделив себя от незваных гостей тонкой цепочкой замка. Соль узнала его – эйра Тум и его дочь Лука часто бывали в «Ветре и тростнике». Они были одними из тех, кого она успела обучить. И хотя Тум скептически относился к происходящему и постоянно опасался быть замеченным, Лука, напротив, воодушевилась новообретёнными способностями и всячески поддерживала идеи Соль. Хозяин что-то говорил, но отсюда слов было не разобрать.

Неожиданно дверь распахнулась, сорвав замок с крепления, и в дом ворвались двое стражей в золотых масках. За ними проследовала встревоженная салия.

– Вы должны пройти с нами, – скомандовал легионер.

– Никуда мы не пойдём, – вмешалась вбежавшая в комнату Лука. Её длинные волосы рассыпались по плечам, словно языки пламени, а глаза пылали праведным гневом. – Вы не можете просто так врываться в наш дом!

– Вы нарушили порядок принятия лекарств.

– Не волнуйтесь, – попыталась успокоить её салия. – Вам не причинят вреда. Мы всего лишь должны убедиться, что вы здоровы, и помочь вам вернуться к нормальной жизни.

– Да кто вам такое наплёл? Мы принимаем микстуру, – Лука указала на корзину, полную склянок, в углу комнаты, – как и раньше!

– Мы ведь всё равно узнаем, вы же понимаете, – скорбно возразила салия.

– Это всё Фебус Ностер, – неожиданно сказал Тум, отчего лицо его дочери побелело, – и его девочки.

– Папа, нет!

– Они учат людей, как спать, не принимая лечение. В «Ветре и тростнике».

– Простите, он не в себе, – попыталась оправдаться Лука, но её отец сам направился к салиям, вверяя себя в их руки.

– Прости, милая, но я не могу больше врать, – покачал головой неспящий. – Я всего лишь хочу тебя защитить.

– Ты не понимаешь, что творишь! – Лука уронила лицо в ладони, не в силах больше сдерживать слёзы, когда салия бережно обняла её за плечи и подтолкнула к выходу.

Девушки бежали в направлении «Ветра и тростника», не давая себе ни секунды передышки. Такое должно было случиться рано или поздно, и Соль это понимала. Чем большим людям ты доверяешь свою тайну, тем призрачнее надежда сохранить её. Однако неспящая всей душой хотела верить, что её история будет исключением. Что эти люди поймут, как ценно то знание, которое она вверила в их руки, и что от него зависит не только их собственное будущее, но и будущее тысяч таких, как они. Сегодня тайна перестала быть тайной, и теперь возмездие стало лишь вопросом времени. Холодные капли дождя стекали по лицу, и Соль изредка смахивала их потяжелевшим от воды рукавом. Только бы успеть…

Они уже приближались к кабаку, когда заметили, что предпраздничная суета возле «Ветра и тростника» стихла. В воздухе витало напряжение, предчувствие беды. Дверь кабака была небрежно распахнута, но в этом не ощущалось привычного радушия. Изнутри доносился сбивчивый шум, и, ускорив шаг, Соль и Ари влетели внутрь, уткнувшись в белые спины слепых легионеров.

– Позвольте, уважаемые, – лепетал Фебус, которого едва удавалось разглядеть за плотно сомкнутым кольцом Сов. Ситуацию осложняла толпа зевак, сгрудившихся вокруг и не дававших протиснуться ближе. – Это какая-то ошибка…

– Скажите, в чём мы виноваты, – послышался вдруг тонкий голосок Ривер. – Так ведь нельзя!

– Да и праздник у нас, разве вы не знаете? – оправдывался кабатчик. – Мы весь день трудимся, а вы вот так, ни за что ни про что…

– Вы обвиняетесь в саботаже, эйра Фебус. Вы подговорили группу эгеров отказаться от приёма микстуры, и по вашей вине погиб человек. Вы понимаете, чем это вам грозит?

– Боги, это какой-то вздор, – растерялся Фебус. – Да кто вам дал право…

– Это правда. – Соль с трудом протиснулась сквозь толпу и заняла место между кабатчиком и золотыми масками. – Люди действительно больше не принимают вашу дерьмовую микстуру. Это я их заставила.

Легионеры не сразу нашли, что ответить. Они стояли неподвижно, и лишь легко вздымающиеся грудные клетки под бело-золотыми табардами давали понять, что перед Соль были люди, а не мраморные статуи.

– Эйра Тума и Луку, Малию, её брата и всех остальных тоже, – продолжала Соль, будто острыми когтями кромсая воцарившуюся тишину. – Эйра Фебус ничего не знал. Можете его проверить – он принимает морок, как и все.

– Соль, ты что? – прошептала Ривер, но та даже не обернулась в её сторону.

– Если у вас есть возражения на этот счёт, прошу, не стесняйтесь. – Неспящая широко раскинула руки, непоколебимо глядя в безглазое золото Совиных масок.

Один из Сов подал команду остальным, и, осторожно взяв Соль под руки, легионеры синхронно развернулись и направились прочь из кабака. Фебус что-то кричал им вслед, толпа гудела, но вскоре их голоса растворились в шуме дождя, ледяной стеной обрушившегося на Храмовый Остров.

Соль нехотя переставляла ноги, повиснув на локте у Совы, ведущей её к храму. Издалека они все походили друг на друга, но вблизи всё же можно было заметить между ними небольшие различия. Рядом с Соль шагала женщина, и, на удивление, даже сквозь ткань мундира от неё исходил обжигающий жар. Неспящая припомнила, как по её собственному телу разливалась подобной силы горячая волна в тот день, когда она проснулась на острове. Соль забавляло, что она могла думать о таких вещах сейчас, когда её, вероятнее всего, вели на верную смерть. Что ждёт её в стенах храма? Надо быть крайне наивной, чтобы предположить, что с ней просто поговорят по-родительски строгим голосом и попросят больше не сеять в умах неспящих идеи о свободе… Коридоры за главным залом храма змеились, расходясь в разные стороны. В них хотя бы тепло – эта мысль невольно вызвала ухмылку на губах Соль. Конвой из Сов двигался по-прежнему стройно и слаженно. Думают ли они о чём-то таком? Радуются ли, что не нужно больше морозить задницу под дождём? Вернувшись домой, снимают ли легионеры по вечерам дурацкую железяку с лица и расслабляются ли за кружкой глубинника, сидя у печи? Или им окончательно стало чуждо всё человеческое – настолько, что они с лёгкостью могут пустить пулю в лоб перепуганному солдату, боровшемуся