Звезды южного неба - Элизабет Хэран

Потихоньку выскользнув из больницы, Эстелла направилась домой. Она прошла сразу к конуре на заднем дворе, но решила перед тем, как возвратиться в больницу, убедиться, что с Мэй и Бинни все в порядке. Обогнув свой дом, она увидела дымившиеся остатки костра и поняла, что Мэй и Бинни где-то поблизости. Кроме того, Эстелла чувствовала запах жареного мяса. Она с удовольствием увидела, что ее «пациентка» находится в добром здравии. Собака выглядела сытой, а на полу ее конуры стояла миска со свежей водой.

Эстелла осматривала рану на ноге собаки, когда вдруг услышала:

— Ты вернуться.

Встав и обернувшись, Эстелла улыбнулась.

— Здравствуйте, Мэй, — ее всегда поражало умение этой женщины совершенно бесшумно подкрадываться.

Широкая улыбка Мэй свидетельствовала о том, что она явно была очень рада видеть Эстеллу.

— Собака… она в порядке, — сказала аборигенка.

— Уже вижу. Она выглядит отлично, — рана на ноге собаки была чистой и хорошо заживала. К счастью, Марти перевел Звездочета обратно в свою конюшню незадолго до того, как Эстелла полетела на пастбище Ятталунга. — Вы использовали свои лекарства, Мэй?

— Да. Твои лекарства и мои лекарства… вместе хорошо.

— Как мы с вами, Мэй, — сказала Эстелла, счастливо улыбаясь. Ее сердце наполнилось радостью, когда она увидела, что Мэй ее не подвела.

Мэй застенчиво переступала с ноги на ногу, но улыбалась при этом, как школьница.

— Как там Бинни? — спросила Эстелла, не видя девочку у костра.

— Она в доме, спит. Бинни будет рада видеть тебя снова.

По тону Мэй Эстелла поняла, что Бинни по ней скучала. Она бросила взгляд на сумку с тотемом, висевшую на поясе Мэй.

— Мне нужно вам кое-что сказать, Мэй, — обратилась она к аборигенке. Ей хотелось, чтобы Мэй первой узнала, кто она такая на самом деле. — Вы же знаете, что до вас Росс был женат, так ведь?

Мэй кивнула.

— Он жениться на белой леди… который уехать, — и по своей привычке Мэй махнула рукой в воздухе.

— Все правильно, Мэй. Эта леди… была моей матерью. Я… я дочь Росса.

Мэй молча смотрела на Эстеллу своими черными выразительными глазами, но Эстелла не понимала, о чем та думает в этот момент.

— Простите, что не сказала вам этого раньше… — пробормотала Эстелла, надеясь, что эта новость не испортит их крепнущую дружбу.

— Вот почему этот динго крутиться здесь. Он искать тебя.

Эстелла была потрясена до глубины души. Казалось, ее слова не произвели на Мэй совершенно никакого впечатления; она не обиделась на то, что Эстелла столько времени молчала об этом; не удивилась… не ревновала. Эстелла вспомнила, как Чарли говорил ей, что аборигенки совершенно простые существа, и впервые поняла, что он имел в виду.

— Чарли в курсе. Но я не хотела, чтобы об этом знал еще кто-нибудь, потому что Росс… потому что его так все любили и уважали. Мне надо было, чтобы меня приняли такой, какая я есть, а не сравнивали с ним. Вы понимаете меня, Мэй?

— Ты хорошая женщина и отлично… приживешься в этом месте.

Эстелла почувствовала большое облегчение. Мэй оказалась прекрасной подругой.

— Спасибо, Мэй, — ей в голову вдруг пришла одна мысль, от которой она улыбнулась. — Раз у нас с Бинни один отец, мы с ней единокровные сестры.

Мэй тоже улыбнулась.

— Сестры! Бинни будет счастлива.

— Я тоже счастлива, Мэй. А если бы Росс был по-прежнему жив, вы бы стали моей мачехой, — Эстелла расхохоталась, потому что Мэй была не намного старше ее.

Мэй ответила ей мудрой улыбкой, которая как бы говорила, что она намного глубже Эстеллы разбирается в людях и их взаимоотношениях. Рядом с ней Эстелла казалась себе чуть ли не ребенком. Она вспомнила их первую встречу, когда решила, что Мэй просто сумасшедшая. Это, в свою очередь, навело ее на мысль о том, как многому ей еще нужно учиться. Она посмотрела на сумку с тотемом. «И обучение можно начать именно с этого», — подумала Эстелла.

— Мэй, я хочу вас кое о чем попросить. А можно я прочитаю дневник своего отца? Это поможет мне узнать, что было у него на сердце.

Черные глаза Мэй сверкнули в темноте.

— Да. Если динго искать тебя, то мне тотем не нужен. Этот динго… он все вертеться вокруг этой клетки.

Пока Мэй снимала сумку с дневником Росса с ремня у себя на поясе, Эстелла поняла, что она имела в виду. Если этот динго увивался вокруг ее «пациентки», значит, у той была течка.

Открыв глаза, Мерфи увидел Эстеллу, которая сидела около него, держа обеими руками его ладонь. Дэн, следивший за его состоянием всю ночь, ушел спать только на рассвете, совершенно измученный. Он сказал Эстелле, что основные показатели организма Майкла пришли в норму, поэтому у него есть все шансы полностью поправиться, но она продолжала волноваться. В мыслях Эстелла постоянно возвращалась к той ужасной сцене, когда он умирал в разбитом самолете на равнине.

Ей казалось, что это будет преследовать ее всю оставшуюся жизнь.

Последние два часа Эстелла с нетерпением ждала, когда Мерфи проснется. Ей необходимо было увидеть собственными глазами, что с ним все в порядке. Она по-прежнему не могла поверить, насколько им повезло, что они уцелели при вынужденной посадке, не говоря уже о том, что выжили в пустыне Симпсон. Но ее беспокоило и другое. Эстелла хотела, чтобы Мерфи раньше других жителей города узнал, кто она такая на самом деле. Она бы рассказала об этом и Дэну, но хотела подождать, когда тот отдохнет после операции и ночного дежурства у постели больного.

— С возвращением! — сказала она, улыбаясь. — Как ты себя чувствуешь?

Ответив застенчивой и немного сонной улыбкой, Мерфи сжал ее руку.

— Лучше, чем в прошлый раз, когда мы с тобой говорили, — сказал он. — Я не помню ничего после того, как… — он посмотрел на вентилятор, тихо гудевший на потолке. — Должно быть, это был сон… потому что мне показалось, что я видел, как Дэн летел на своем старом самолете. Или у меня были галлюцинации… — он знал, что временами бредил.

— Дэн на самом деле нас спас. Но, может быть, и хорошо, что ты не помнишь, как мы летели назад.

— Почему?

— Если бы ты был в сознании, то из-за боли в сломанной ноге только бы мучился. Ты едва остался жив из-за потери крови, поэтому Дэн просто, как сумасшедший гнал свой старый самолет, который буквально трещал по швам…

Но, к удивлению Эстеллы, улыбка Мерфи стала шире.

— И с какой скоростью он летел?

Она подумала, что его реакция типична для бесшабашного пилота.

— Сто пятьдесят километров в час.

— Не может быть! Это старое корыто так быстро летать не может.