Особый штаб "Россия" - Иван Ковтун

Следует также отметить, что покровители военно-политической эмиграции в американском правительстве и спецслужбах к этому времени были вынуждены несколько скорректировать стратегию по противодействию СССР. Известный советский исследователь H. H. Яковлев писал: «Первоначально, особенно имея в виду предстоявшую вскоре войну против СССР, в ЦРУ были преисполнены самых радужных надежд, засылая агентуру в СССР. В какой-то степени эти надежды питались тем, что ЦРУ получило в наследие материалы гитлеровских спецслужб». Однако эти надежды не принесли желаемых результатов, и «прямые провокации» (в том числе заброска агентов с радиопередатчиками) практически пре кратились: «На служебном жаргоне ЦРУ СССР во всевозрастающей степени определялся как "твердая цель"… Задача, как рассудили в ЦРУ, состоит в том, чтобы размягчить ту самую "твердую цель" — Советский Союз, взявшись за дело изнутри»[762]. Как нам довелось убедиться, подобная методика впоследствии вполне оправдалась.

В 1966 г. по приглашению руководителя службы внешней разведки ФРГ, генерала Рейнхарда Гелена Б. А. Хольмстон-Смысловский выехал в ФРГ, где занял должность советника при Генеральном штабе бундесвера. Одновременно он читал лекции в военных учебных заведениях ФРГ. Безусловно, русский генерал и опытный разведчик был весьма полезной фигурой для ведомства Гелена.

Здесь уместно привести мнение известного современного политолога-германиста С. Сумленного: «Одним из самых распространенных в России мифов о ФРГ является миф о немедленной послевоенной денацификации Германии… Исключительно из нацистов состояло руководство службы внешней разведки ФРГ — BND. Ее под руководством американской администрации создал из бывших высших офицеров СС, СД и гестапо генерал абвера Рейнхард Гелен. Американское руководство предпочитало закрывать глаза на прошлое новых немецких спецслужбистов — в конце концов, у всех у них был огромный опыт борьбы с Советским Союзом, и этот опыт был для американцев гораздо важнее, чем желание наказать нацистских преступников»[763].

Следует, однако, добавить, что было бы явной ошибкой считать абсолютно всех сотрудников Гелена фанатичными национал-социалистами, сохранившими свои убеждения. Во-первых, многие из «силовиков» ФРГ уже в период Третьего рейха были настроены по отношению к режиму оппозиционно. Во-вторых, послевоенные реалии и позиция западных держав все же нивелировали возможность нацистского реванша. Поэтому руководители бундесвера и западногерманских спецслужб с 1950-х гг. уже прочно ассоциировали свою деятельность с общей борьбой «свободного мира» против коммунизма, о чем говорил и сам Гелен: «Совместная деятельность западных разведслужб может сыграть решающую роль, чтобы воспрепятствовать выполнению коварных планов Советов и обеспечить надежное будущее свободного мира, а вместе с тем и нашу личную свободу и безопасность»[764].

Вместе с командором и его супругой в Германию выехал поручик М. С. Сохин, который вплоть до смерти Б. А. Смысловского исполнял при нем обязанности секретаря.

В 1973 г. генерал-майор Б. А. Хольмстон-Смысловский вышел в отставку по возрасту и состоянию здоровья. Окончательно отойдя от активной военно-политической деятельности, он по приглашению князя Франца-Иосифа II вместе с супругой переехал в 1975 г. в Лихтенштейн, поселившись в небольшом собственном доме на склоне одной из гор недалеко от Вадуца[765]. Генерал, будучи личным другом правящей династии, был благосклонно принят в высших кругах Лихтенштейна и пользовался большим авторитетом и уважением. Вложенные средства и хорошая пенсия делали его достаточно обеспеченным человеком, что позволяло ему за свой счет принимать гостей, обеспечивая их местами в гостинице и транспортом, и оказывать помощь соратникам по всему миру.

Б. А. Смысловский со своей супругой

В декабре 1984 г. генерала посетил П. Н. Бутков, описавший обстановку, окружавшую Б. А. Хольмстон-Смысловского: «Главный зал был круглый, с огромными окнами, которые выходили на противоположную высокую гору, на откосе которой стоял роскошный замок принца Лихтенштейнского. На потолке зала была изображена императрица Екатерина Вторая, а в кабинете генерала за его письменным столом во весь рост стояла фигура нашего генералиссимуса Суворова в фельдмаршальской форме времен Екатерины Второй»[766].

В 1975 г. Б. А. Смысловского посетил приехавший из Цюриха в Вадуц А. И. Солженицын, с которым у генерала состоялся обстоятельный многочасовой разговор в присутствии д-ра А. Фрика и директора княжеской канцелярии. Узнав, что у генерала не осталось фотографий родных, писатель передал ему из своего личного архива фотографии семьи Смысловских[767]. А. И. Солженицын очень высоко оценивал позицию, проявленную Лихтенштейном в 1945 г., и передал князю специальное письмо, в котором благодарил Франца-Иосифа и правительство за смелость, благородство и принципиальность.

Даже в последние годы жизни, несмотря на серьезные проблемы со здоровьем, Б. А. Смысловский активно следил за мировыми событиями, прежде всего связанными с Советским Союзом. Существенные беспокойства генерала вызвала начавшаяся в декабре 1979 г. война в Афганистане, результаты которой, как он небезосновательно полагал, могли привести к геополитической катастрофе, так как эта война позволяла США объединить против СССР значительное количество разнородных сил, включая Китай и исламский мир.

К тому времени Смысловский не испытывал иллюзий по поводу истинных целей США в «холодной войне» и пророчески утверждал: «СССР имеет много недоброжелателей, но историческая Россия — еще больше врагов. Стратегическое окружение не грозит коммунистическому правительству, не грозит международной революции, но оно смертельно грозит всему комплексу географической, исторической России»[768]. Кроме того, Смысловский утверждал, что, имея ядерный паритет с НАТО и превосходя его в обычных вооружениях, Советский Союз будет побежден в результате «перманентной холодной войны — войны политического, морального шантажа. Промышленного соревнования. Финансовой провокации. Аграрного убийства и самоубийства, а главное — бешеного вооружения». В связи с этим, по его мнению, абсолютно бессмысленны надежды советских диссидентов и части эмиграции на помощь в возрождении России «демократического мира», который «принципиально враждебный исторической России… ведет жестокую пропаганду против нашего прошлого и заранее ненавидит наше возможное возрождение»[769].