Битва двух империй. 1805-1812 - Олег Соколов

Опять Шарнхорст с переодеваниями, под чужим именем тайно добрался до Вены, и опять его заставили долго ждать, но позиция австрийских политиков была ещё менее благожелательной, чем позиция Александра. Конечно, австрийские правящие круги, мягко говоря, «недолюбливали» Наполеона, но, как уже упоминалось, Меттерних взял курс на временное сотрудничество с Францией для извлечения из этого наибольших политических выгод. Кроме того, Австрия лишь полвека тому назад была чудовищным образом ограблена Пруссией, отторгнувшей от Габсбургской монархии её древнюю провинцию — Силезию. Ожидать от австрийцев, чтобы они бросились очертя голову с риском для существования государства спасать своих прусских «друзей», было бы довольно странно. 26 декабря Шарнхорст получил вежливый, но безапелляционный отказ…

Хотя все эти переговоры оставались в глубокой тайне, военные приготовления и болтовню офицеров невозможно было скрыть. В результате 14 ноября 1811 г. Наполеон направляет маршалу Даву приказ составить на крайний случай план войны с Пруссией: «Этот проект должен преследовать цель взять инициативу в свои руки в том случае, если Пруссия будет и дальше лгать. Вы должны всё рассчитать для того, чтобы сделать наши действия наиболее эффективными. Отметьте мне на карте теперешнее положение армии герцогства (Варшавского), Ваших дивизий, саксонских и вестфальских войск. Сообщите мне, как Вы предполагаете совершить Ваше наступление, и какие силы Пруссия нам может противопоставить в Берлине и в Кольберге».

Ответом на распоряжение императора был план маршала Даву, датированный 25 ноября 1811 г. Этот план по своему стилю является лучшим воплощением идей немецкого блицкрига, покоящихся на мыслях Шарнхорста и теории Клаузевица. Только немецкий блицкриг, направленный против самих авторов подобной идеи. План войны «на сокрушение», как сказал бы Клаузевиц, войны безжалостной, коварной и стремительной, призванной уничтожить вражеское государство внезапным мощным ударом.

Согласно плану маршала Даву, в назначенный день дивизии Фриана, Гюдена, Морана, Компана и Дессе должны были вступить на территорию Пруссии с разных сторон, причём объявив, что они лишь идут на помощь польским войскам, которые подверглись внезапному нападению со стороны русских. Прусские власти и войска должны были быть захвачены врасплох. Все курьеры немедленно перехвачены, всякое сообщение между прусскими отрядами прервано. Чтобы вызвать у прусских офицеров и генералов полное смятение в головах, планировалось использовать подложные документы. Пруссаки должны были понять, что происходит, только уже оказавшись полностью обезоруженными.

Чтобы этого удалось добиться, нужна была абсолютно полная тайна подготовки. Даже дивизионные генералы французской армии во время их выдвижения на исходные позиции до самого момента нападения не должны были знать, с какой целью они совершают марш. «Только в тот день, когда начнётся реализация плана по дезорганизации прусской армии, войска узнают свою настоящую цель… Все прусские власти должны быть поражены ужасом и быстротой развития событий». Даву предполагал также захватить в Берлине самого короля. «Его взятие в плен столь важно, что я думаю, не стоит упускать это из виду», — писал маршал.

Наконец, что касается Понятовского. Польские дивизии вместе с войсками из Данцига должны были нанести по Пруссии удар с тыла, однако Понятовскому не следовало ничего сообщать заранее. «Это не потому, что я ему не доверяю, — писал Даву, — я считаю его человеком надёжным и полностью преданным Вашему Величеству, но документ может валяться где-нибудь на столе, а в его стране есть очень ловкие женщины».

Сам Даву понимает, что его план — это шедевр коварства, но он оправдывает это: «Я знаю, что ни одно слово из моего плана не соответствует тому, что можно назвать благородством, но это будет лишь платёж той же монетой прусскому правительству за его действия».

План Даву не был одобрен Наполеоном, уж очень вероломным он показался императору. К тому же пруссаки, чувствуя, что вокруг королевства собираются тучи, приняли решение пойти на соглашение с Наполеоном. 29 января 1812 г. посол Франции в Пруссии был уведомлён, что король готов принять требования императора французов. При этом выражалась надежда, что великодушный монарх по собственному побуждению дарует Пруссии некоторое снисхождение.

Тотчас же начались конкретные переговоры по поводу заключения союза, и 24 февраля 1812 г. договор между Францией и Пруссией был подписан. Согласно условиям этого трактата Пруссия обязывалась выставить вспомогательный корпус в 20 тыс. человек, постоянно пополняющийся в случае убыли. Кроме союзного контингента, Пруссия должна была открыть свою территорию для прохода французских войск и предоставить большое количество провианта для армии. Согласно договору, пруссаки должны были поставить «400 тыс. квинталов[60] пшеницы, 200 тыс. ржи, 12,5 тыс. риса, 10 тыс. сухих овощей, 2,2 млн квинталов мяса, 2 млн бутылок водки, 2 млн бутылок пива, 650 тыс. квинталов сена, 350 тыс. соломы, 200 тыс. мер овса, 6 тыс. лошадей под лёгкую кавалерию, 3 тыс. лошадей для кирасир, 6 тыс. лошадей для артиллерии и обозов, 3 тыс. запряжённых повозок и госпиталя на 15 тыс. больных».

Впрочем, всё это прусские власти предоставляли не бесплатно. В союзном трактате было прописано: «В случае счастливого исхода войны против России, если, несмотря на желания и надежды обеих высоких договаривающихся сторон, эта война произойдёт, его императорское величество (Наполеон) обязуется доставить прусскому королю территориальное вознаграждение, чтобы возместить жертвы и убытки, которые (прусский) король понесёт во время войны».

Узнав об этих притязаниях пруссаков, Наполеон усмехнулся: «А клятва над гробом Фридриха?» Император намекал на трогательные излияния и клятвы Александра, Фридриха Вильгельма и королевы Луизы в потсдамской усыпальнице великого короля.

Прусский союз обеспечил Наполеону небольшой воинский контингент, крупные материальные ресурсы и территорию, по которой свободно могли пройти его войска. Однако, добившись содействия королевства, император французов делал наступательную войну почти невозможной для Александра. У русских генералов отныне было ещё меньше соблазна начинать вторжение, ибо одной из главных их целей было объединение русских войск с прусскими. Наполеону казалось, что он выигрывает, получая дополнительные силы от Пруссии, но на самом деле он проигрывал. Впрочем, тогда этого никто не мог бы вообразить.

Австрия

Позиция Габсбургской монархии в будущем конфликте была самой взвешенной, строго мотивированной и отвечающей интересам своего государства. Здесь не было ни альковных историй, ни метаний из стороны в сторону, лишь последовательная, ясная линия, намеченная министром иностранных дел Меттернихом. У нас имеются великолепные документы австрийской внешней политики того времени, которые позволяют составить ясное представление о её развитии. Дело в том, что Меттерних очень много и подробно писал своему государю о внешнеполитических планах, а Франц с этими планами всегда соглашался. Доклады министра написаны именно в то время, о котором идёт речь, они не являются мемуарами, написанными спустя много лет, или измышлениями посторонних лиц. Наконец, Меттерних, вне всякого сомнения, вёл в эти годы внешнюю политику Австрии, и поэтому его письменные размышления — это свидетельства первого лица, определявшего курс своего государства.