22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка - Михаил Алексеев

Анализируя «опыт боевых действий на Западе», Жуков говорил в своем докладе о «смелом и решительном применении» немцами «танковых дивизий и мехкорпусов», но он не отметил наличие у вермахта танковой группы (прообраза танковых армий), состоящей из танковых дивизий.

Ошибочным было утверждение Жукова, со ссылкой на боевой опыт на Западе, о применении «современных танков с тяжелой броней». В танковых соединениях вермахта были лишь легкие и средние танки. Германия не обладала тяжелыми танками вплоть до 1943 года. Подобные упущения доклада были результатом недостоверной или неполной информации Разведупра.

Некоторые положения доклада Жукова подверглись критике. Так генерал-лейтенант, командир 1‐го механизированного корпуса П.Л. Романенко[350] в своем выступлении отметил следующее:

«Товарищи, я позволю себе высказать сомнение в отношении разработанного характера операции и движущих сил современных операций. Я, товарищи, считаю, что разработанная операция отражает насыщенность техническими средствами и военную мысль периода 1932–1933 – 1934 гг. С того времени прошло, как вы знаете, достаточно лет. Кроме того, мы имеем опыт на Западе, который, по моему мнению, анализирован верно, но выводы из этого опыта сделаны недостаточные. Верно было указано, что германская армия решила операцию на Западе в основном механизированными и авиационными соединениями, но не было в достаточной мере разобрано, как решалось здесь дело.

Прежде всего я считаю необходимым обратить внимание высшего командного состава армии на тот факт, что решающим звеном операции германской армии была механизированная армия группы Рейхенау. Эта армия прорвалась на Намюр самостоятельно, севернее Седана, разрезала фронт французской и бельгийской армий и в дальнейшем завершила окружение группы армий, действующих в Бельгии, и в конечном итоге сыграла решающую роль в окончательном разгроме Франции.

Из этого я считаю необходимым сделать вывод, что немцы, располагая значительно меньшим числом танков, нежели мы, учли, что ударная сила в современной войне составляется из механизированных и авиационных соединений и все свои танки собрали в оперативные соединения, массировали и возлагали на них решающие самостоятельные операции. Отсюда я считаю необходимым поставить вопрос о разработке ударной армии в составе 4–5 механизированных корпусов, 3–4 авиационных корпусов, 1–2 авиадесантных дивизий и 9 – 12 артиллерийских полков. Считаю, что если на внутренних и внешних флангах двух фронтов будут действовать две такие ударные армии, они сумеют сломить фронт противника, не дать ему возможности опомниться до завершения операции и превращения [успеха] операции в стратегический успех. …»[351].

Свое выступление Романенко закончил словами: «Я знаю, что многие сомневаются в отношении высказанного мною мнения. Я знаю, что против меня будут многие выступать, но, товарищи, я прошу продумать то, о чем я сказал. … Но я прошу учесть, что если мы откажемся от применения ударных механизированно-авиационных армий, то можем оказаться в весьма тяжелом положении и поставить в тяжелое положение свою Родину».

«Характерно, что ни Жуков, отказавшийся от заключительного слова, ни нарком обороны маршал С.К. Тимошенко ни слова не сказали о предложении Романенко. Это значило, что те, кто стоял во главе вооруженных сил, не поняли до конца коренных изменений в методах вооруженной борьбы, происходивших в это время»[352].

Выступая на совещании генерал‐майор, начальник штаба ЗОВО В.Е. Климовских[353] поднял проблему «внезапности» применительно как к наступлению, так и к обороне: