Хрустальная колыбель - Сергей Станиславович Юрьев

Уродцы, сидевшие на стенах замка, были совершенно неподвижны, скособоченные башни были располосованы глубокими трещинами и, казалось, вот-вот рассыплются. Но прежде чем дрогнула каменная кладка, твари Небытия исчезли, рассыпались в прах, смешались со снежной пылью.

Со стороны Хазы донеслись шаги, и Брик, не вставая, повернул голову туда. Все пятеро злодеев, из-за которых всё и стряслось, были живы, а некоторые даже относительно целы. Они не спеша уходили в сторону порта, и двое из них едва переставляли ноги, навалившись всем телом на тех, кто ещё мог идти. А развалины Хазы уже охватывало пламя – седовласый коротышка ходил вокруг них и тыкал горящим факелом в обвалившиеся доски. Когда огонь, по его мнению, разгорелся, он сам шагнул в распахнутую дверь, и шум его шагов утонул в треске пламени. Теперь было самое время пустить по следу оставшихся в живых негодяев Мага и Воителя! Проповедник нащупал рукой крышку ларца, перевернулся на спину и, глядя на сумеречное небо, начал произносить заклинание. Но ларец так и не озарился алым сиянием, и крышка его осталась на месте, и огненные знаки зеркального письма не запылали в отсыревшем воздухе. Заклинание не работало. Брик старательно повторил его, надеясь, что в прошлый раз он просто где-то ошибся, скартавил или звук какой-нибудь проглотил. Но и после второй попытки Небытие не отозвалось на зов.

Он уже готов был предаться отчаянью, но его отвлекли внезапно обрушившиеся со всех сторон свист, крики, стоны, которые то рассыпались, то сливались в единый рёв. Варвары в накидках из волчьих шкур и панцирях из кости морского зверя ворвались в крепость и теперь двигались по узким улочкам, врываясь в дома и уничтожая всех, кто попадётся на пути. Когда отряд весов уже вышел на площадь перед руинами Центровой Хазы, Брик схватил в охапку ларец и помчался что было сил к покосившимся башням замка, упавшего с неба, надеясь, что никто, кроме него, не посмеет к ним приблизиться.

Только сильный может позволить себе не испытывать ненависти. Приняв в щит тысячи стрел, посланных врагом, он с улыбкой посылает в ответ одну.

Только слабый может ненавидеть того, кто слабей его…

«Заповеди» лорда Карола Безутешного

– А что тебе толку в имени моём? Оно и самому-то мне уже ни к чему. – Жрец уже в который раз отказывался назвать своё имя, и только теперь Юм поверил, что тот действительно уже свыкся с мыслью, что жизнь уже кончилась и осталось только добрать крохотный довесок. – А теперь, если винцо у вас есть, отхлебните как следует и мне дайте.

– Чтобы стража нас тёпленькими взяла? – тут же высказался Орвин, положив руку на пояс рядом с рукоятью меча.

– Нету в Корсе никакой стражи, только караульщики по ночам похаживают – мелюзгу шугать, – ответил жрец, повернувшись к эллору спиной. – А вот не выпившего народу в эту пору редко здесь встретишь – могут братки какие-нибудь докопаться – мол, почему не разделяешь общей радости…

Но вина ни у кого не оказалось, а подземный ход, проложенный неведомо кем под заливом в незапамятные времена, вроде бы заканчивался. Воздух хоть и продолжал отдавать плесенью, но уже не казался таким спёртым, а с низкого сводчатого потолка почти перестало капать.

– Эй, жрец, – Орвин схватил проводника за пояс и потянул к себе. – А ты откуда знал об этом подкопе?

– Не веришь мне, так и не лез бы сюда. – Старик даже не сделал попытки вырваться, он просто ждал, когда эллор, больше похожий на оборванца, образумится.

– Орвин, прекрати к нему цепляться, – приказал Юм и слегка подтолкнул эллора в спину. Ему хотелось, чтобы подземелье скорее кончилось – оно вызывало воспоминание о казавшейся бесконечной норе оборотней, в которой ему однажды пришлось скрываться от погони. Тогда он чуть не погиб от голода, усталости и тоски, и если бы не Ау… Юму вдруг захотелось, чтобы он явилась, как тогда, но он тут же постарался отогнать от себя это желание – самое радостное и самое горькое воспоминание всегда приходило не вовремя.

Замыкающим двигался Ойван, до которого совсем не доходило света от язычка пламени, едва теплящегося на ладони жреца. Варвар шёл совершенно бесшумно, и временами казалось, что он давно уже отстал и навеки растворился во тьме тоннеля. Но он, конечно, был здесь, только густая вонючая жижа почему-то не хотела хлюпать под его ногами. И ещё Юм продолжал удивляться самому себе – как это он вот так безоговорочно решился довериться старому жрецу. Может быть, потому, что тот чем-то напомнил ему Прова. Наверное, прежде чем поседеть, он тоже был рыжим и ростом был повыше, пока время его не согнуло. Но почему сходство с волхвом должно внушать доверие? Тот даже ушёл не попрощавшись, как будто чего-то испугался, как будто уносил с собой какую-то тайну, которую не смог бы сохранить, если б задержался ещё хоть на день. Тайна… Какая-то тайна была во всём, что произошло с той ночи, когда он очнулся в подвале пограничной башни Холм-Ала. Сколько раз он должен был погибнуть, сколько раз приходило спасение, когда надеяться было уже не на что, сколько раз случалось такое, во что самому трудно поверить… Когда всё это кончится, надо будет сесть в трапезной у жарко натопленного очага, и чтобы рядом были все – и отец, и Олф, и Ойван, а герольд Тоом пусть подбрасывает в огонь сухие дубовые полешки. Вот тогда за неспешной беседой и горячим грогом, слушая завывание ветра в высокой трубе, можно будет…

– Ну вот и пришли. – Жрец остановился, послюнявил палец и придавил им тусклый огонёк.

– Куда пришли? – зловещим шёпотом выдавил из себя Орвин, которому ничего не стоило утвердиться в худших подозрениях.

Вместо ответа донёсся лязг железного засова и короткий визг проржавевших петель. Сквозь узкую щель пробился тусклый свет серого дня, но и он показался после непроглядной тьмы тоннеля ослепительно ярким.

– Эй, эллор, дёрни-ка посильнее, а то чего-то сил нету, – обратился жрец к Орвину. – Только порезче дёргай, так скрежету меньше.

Орвин рывком распахнул дубовую, окованную бронзой дверь, и они оказались внутри небольшого круглого зала, посредине которого стояла фигура Хлои из чёрного камня.

– Тут малый жертвенник, – сообщил жрец. – Если Собирателям лень было с подношениями в Чертог тащиться – здесь сдавали…

– А где все? – спросил Орвин, ощупывая взглядом глубокие ниши в стенах.

– Корыта на дело не ходят – подношений нет, вот и нет никого. – Жрец, казалось, был даже удивлён, как это благородный эллор может не понимать таких простых вещей. – Передохну чуток, и дальше пойдём. А то дотемна не успеем в таверну эту.

Олф и Служитель Эрл должны были ждать их в таверне «Рог и тесак», туда же должен был подойти Токса, писарь Уса Пятнистого. Но если встреча не состоится, значит, им втроём придётся брать штурмом Центровую Хазу, и пока о худшем лучше не думать.

Они шли молча по узким, почти безлюдным улочкам. Лишь изредка навстречу попадались идущие по стенке братки, но никто из них не бросался ни в драку, ни в объятия с требованием разделить радость. На опухших лицах, поросших всклокоченными бородами, следы какой-либо радости отсутствовали начисто – только затаённый страх и пришибленная злоба. Они провожали встречных взглядами мутными и колючими одновременно, а потом продолжали путь от одного кабака до другого. Перемены, произошедшие в Корсе, явно не пошли на пользу рядовым Собирателям Пены, а значит, они вряд ли будут сильно усердствовать, защищая своего первого законника. Чем ближе было место встречи, тем более Юму становилось не по себе от одной мысли: а вдруг отца и Олфа там нет, вдруг они не дошли или что-то помешало им дождаться. И когда они переступили порог таверны, в первое мгновение показалось, что так оно и есть. Только присмотревшись, Юм признал Олфа в бродяге, угрюмо сидящем за столом у окна. Отец сидел спиной, но не оглядывался.