Ветры земные. Книга 2. Сын тумана - Оксана Демченко

Альба и Зоэ – со вздохом подумала королева – были для неё самой едва ли не единственным лекарством от душевной гнили. Как только их не стало рядом, слишком многое переменилось.

Изабелла ободряюще похлопала Виона по тыльной стороне ладони, дрогнула низко опущенными ресницами, замешкалась и крепче оперлась на руку, намекая невесть на что – ей было даже занятно, как далеко самомнение заведет нэрриха в чтении фальшивых намеков и призрачных миражей невысказанных обещаний.

– Мне никто не писал стихов, – грустно сообщила Изабелла, снова вздохнула, сочла свое поведение несколько нарочитым. Потому тут же отстранилась, бросила руку Виона и сварливо добавила: – Только ты и сочинял, пока тварь тебя пихала в ребро.

– Но я… – начал очередное бесполезное оправдание нэрриха.

– Ты любишь её? – королева подобралась к главному вопросу. – Скажем иначе: не любишь, но жаждешь. Это сильнее тебя, так? Она знала с самого начала, вот что занятно. Не зря приберегла на тебя управу, на короткий поводок посадила.

– Когда я был во власти твари и почти умер, Аше дышала для меня, – краснея, шепнул Вион, ниже опустил голову и заторопился: – Она… Я еще не очнулся, но уже ощутил её рядом. В ней были тепло, жизнь, радость. Все лучшее и главное сосредоточилось в ней. Ответы, тайны, мечты, и… и жажда. Это так мучительно и так… Даже если она жена учителя, даже если не моя и… и если я знаю, что так – правильно и честно, – Вион со стоном выдохнул, проморгался и стиснул зубы. – Простите. Я, кажется, говорю слишком много лишнего.

– Я королева, – назидательно напомнила Изабелла. – Мне можно и лишнее. Мы, черт возьми, воюем тут за мое право стать первой фигурой в игре, и никак иначе. Так что мне нужно – лишнее.

– А разве сейчас не вы… первая? – поразился Вион.

– Пока патором был Паоло, он полагал себя первым, – хмыкнула Изабелла, оперлась на локоть нэрриха, ускорила шаг и по пологой дуге повернула к готовому шатру. – Если мы с Факундо обо всем договоримся, если маджестик, запуганный и задобренный Оллэ, промолчит, если эта битва будет нам по силам… может статься, я стану для своей страны первой. Точнее – мы, род Траста, короли. Малыш, всякому ведома жажда. Моя посильнее твоей будет. Власть – сладкая отрава, вызывающая привыкание. И хватит о пустом. Мне пора вернуться к делам.

– А как же…

– Ах, да. Наша беседа, – кивнула королева. – Ты не влюблен, ты просто очарован. Это пройдет, но не сразу. Если бы Аше разочаровала тебя… кгм, хоть в чем-то, ты уже теперь был бы к ней равнодушен. Но все случилось именно так, как случилось. Частично вина моя, чего уж… Надо было не играть в интрижки, а холодно выискивать пользу и вред в происходящем, извлекая первое и устраняя второе. Аше!

Маари стояла в десяти шагах, задрав голову и делая какое-то важное внушение Лало и Пабло. Оба кивали, нагибая короткие шеи, сутуля плечи и делаясь особенно похожими на породистых быков, готовых к большому бою и в нетерпении роющих землю. Аше услышала зов, подпрыгнула, на полуслове оборвала увещевания – и опрометью бросилась к королеве. Изабелла улыбнулась. Из всех подданных, сколько их было, есть и будет, лишь дикарка умеет подчиняться власти королевы так, как это видится в мечтах. Неукоснительно, с полной самоотдачей – и восторженно…

– Отпусти его, – Изабелла указала на нэрриха. – Немедленно. Не фыркай! Отпусти. Я объясню, это хорошее решение, обдуманное: он подчиняется тебе против воли. Когда дело дойдет до прямой угрозы смерти, он преодолеет твою власть. Я знаю, о чем говорю, он из числа берегущих шкуру красавчиков, он лишен умения приносить жертвы, терпеть невзгоды и умирать за идею, тем более чужую. Отпусти его немедленно. Это сделает мою спину куда более надежно прикрытой: не уважаю фальшь, тем более теперь, когда всё решается окончательно и бесповоротно. Хорошо?

– Хорошо, – медленно выговорила Аше. Глядя на Виона прямо и строго, на ощупь нашла у пояса потертый свиток кебшей, неизменно хранимый под рукой. Подняла листки на вытянутых ладонях и резко порвала. – Иди! Женщина вождь всегда права. Мудрая. Зрит душу.

Вион проследил широко распахнутыми глазами падение обрывков истрепанной бумаги. Нагнулся, подобрал один и зачем-то пощупал, растёр, даже изучил на свет. Повел плечами, словно бы заново натягивая на себя этот день, данный ему – изменившемуся, свободному. Привыкнув к новому состоянию, Вион глубоко вздохнул и обернулся к королеве, церемонно поклонился ей, придерживая рапиру и подметая траву модным длинным хвостом капюшона. Когда нэрриха выпрямился, на его губах цвела легкая улыбка, эдакий намек на неизменное и неотъемлемое превосходство сына ветра над смертными.

– Что прикажет королева?

– Убирайся, – буркнула Изабелла. – У меня нет намерения приказывать Аше провести с тобой ночь. Иные твои желания недостаточно сильны, чтобы даровать верность слову. А мне теперь не требуются ненадежные люди за спиной… и тем более нелюди. Можешь присоединиться к армии Галатора и поискать среди островного отребья исполнителей мести учителю за то, что его жена верна ему или за то, что он погиб ради твоего выживания. За то, что он сильный и взрослый, а ты – завистливый и пока что щенок. Делай, что угодно, лишь бы вне лагеря моей армии.

– Но…

– Помни про глазки, красавчик, они точно отрастут заново? – визгливым тоном, едва прячущим крайнее раздражение, пригрозила Изабелла. Достала платок, промокнула пот со лба. – Где черти носят моего лекаря? Подлый еретик вечно оказывается не там, где надо и не тогда, когда требуется! Аше, убей его больно!.. Да, однажды я скажу это всерьез. Однажды.

– Я смиренно жду вашего справедливого гнева здесь, в одном ряду с обедом и лекарствами, – поклонился Абу, отворачивая край полога шатра, уже натянутого, выложенного изнутри коврами и наполненного нужными вещами. – Позвольте восславить вашу мудрость? Искренне, уверяю вас. Сегодня и после услышанного – только искренне!

– В стихах, – хмыкнула Изабелла.

Она прошла в шатер, села на низкое ложе, вздохнула, успокаиваясь и обретая надежду на скорое улучшение состояния. Увы, помстившееся утром здоровье обмануло, ссохлось хрипотой голоса, исчахло, потраченное на непростую беседу с нэрриха. В ноющей голове после разговора осталось опасное раздражение, почти переходящее в прямое озлобление.

– Дозволите расчехлить виуэлу Альбы? – неожиданно предложил Абу. – Я храню её с того самого дня, и, если будет позволено сообщить истину неоспоримую, я полагаю себя не худшим в столице ласкателем струн.

– Ласкателем, – хихикнула приятно удивленная королева, дозволяя расположить возле локтя столик с обедом и выбирая сочное яблоко. – Раньше не мог сказать?

Аше привычно устроилась рядом, отобрала яблоко, осмотрела, понюхала, лизнула и вернула. Подгребла подушки под спину и локоть королевы, возмущенно отшвырнувшей фрукт. Не отвлекаясь и предоставляя слугам ловить и выбрасывать ставшее мусором яблоко, маари подоткнула мех, предварительно устроив отекшие ноги Изабеллы на малой скамеечке. Завершив это важное дело, Аше расставила тарелки, нюхая пищу и при малейшем сомнении пробуя на вкус. Абу следил и не вмешивался, доверяя воистину звериной тонкости чутья маари. Когда та одобрительно цокнула языком и добавила неизменное «хорошо!», разрешая обедать, второй из трех слоев кожи уже был снят. Потревоженные струны виуэлы под последним слоем скрипели сварливо, совсем как больная королева… Изабелла ждала молча, не торопила Абу и даже предоставила ему полную свободу выбора мелодий и стихов: почему бы не дать себе короткий отдых от принятия решений?