Игрок на все времена: Майкл Джордан и мир, который он сотворил - Дэвид Хэлберстам

Если бы дело было только в капризах Гранта, это еще полбеды. Но у команды появились более серьезные и масштабные проблемы, опять-таки, как это ни парадоксально, вытекающие из ее успешных выступлений. Они наметились и ранее – еще в конце 80-х гг., когда «Буллз» безуспешно боролись за чемпионский титул. Но когда клуб стал знаменитым, пресса, никогда не упускавшая из своего поля зрения Джордана, заметила, что вокруг него происходит что-то не то. В принципе внутрикомандные трения были свойственны любому клубу, но конфликты решались между самими игроками – руководство оставалось в стороне. Позже, когда в стане «Буллз» наметились серьезные разногласия, ставшие достоянием общественности, кто-то из репортеров спросил Фила Джексона, с чего все началось. Он объяснил, что роковой ошибкой оказалась книга. Дело в том, что после того как чикагцы стали в 1991 г. чемпионами, Сэм Смит, репортер «Чикаго Трибьюн» и большой любитель сенсаций, написал книгу, посвященную обзору игр того сезона и названную им «Правление Джордана». В начале сезона 1991/92 г. книга поступила в продажу. Смит, толковый и работоспособный журналист, освещал дела в чикагском клубе на протяжении трех лет и всю его подноготную прекрасно знал. Его книга, которой зачитывались баскетбольные болельщики, видящие в Джордане своего кумира, тем не менее стала первой попыткой развенчать миф о Майкле. Как оказалось, Джордан не во всем был безупречен. Он слишком придирался к партнерам и чересчур заботился о своем имидже, созданном рекламодателями. Смит обошелся без прикрас и сделал акцент на нетерпимости Майкла по отношению к своим партнерам.

По сути дела, Смит не совершил большого открытия. Многие репортеры, гоняющиеся за сенсациями, подмечали, что в «Буллз» (собственно говоря, как и во всех клубах) на протяжении длительных изнурительных сезонов между игроками часто возникают трения. Не случайно великие игроки редко дружат с такими же великими их одноклубниками. Ревность диктует свои законы. Некоторые баскетболисты не терпят партнеров, сохраняющих дружеские отношения с владельцами клубов. Так, Карим Абдул-Джаббар не мог простить Мэджику Джонсону, что он закадычный приятель Джерри Басса. Во многих командах трения возникают в результате сплетен жен игроков. Короче говоря, Смит мог бы написать аналогичную книгу о подковерной жизни любого клуба, но она бы не стала сенсацией. Но в данном случае речь шла о команде, за которую выступал сам Майкл Джордан, а это кое-что да значило. Разумеется, эта книга мгновенно стала бестселлером. Многие, правда, не заметили в ней иронические нотки, Смит намеренно преувеличивал людскую зависть к Майклу Джордану. Информацию автор черпал из рассказов Хораса Гранта, Фила Джексона и Джерри Рейнсдорфа. В книге многое говорилось об интригах внутри клуба, о тайном соперничестве среди игроков, о, если так можно выразиться, расслоении команды. В общем, читатели узнали многое, о чем и не подозревали.

Хотя Майклу Джордану эта книга и не понравилась, он прекрасно понимал, что критические стрелы в его адрес, появившиеся в печатном издании, все равно что слону дробина. Главное – телевидение, которое всегда было благосклонно к нему и создавало его привлекательный имидж. А какие-то интриги внутри клуба ничего не значили, для публики было важнее то, что «Буллз» продолжали свою победную серию. А вот Джерри Краузе воспринял книгу Смита как личное оскорбление: ведь в ней подробно рассказывалось о его трениях с игроками, особенно с Джорданом и Пиппеном, о том, как баскетболисты насмехались над ним. Да и без книги Краузе страдал комплексом неполноценности. Говоря по правде, он очень многое сделал для процветания клуба, и ему, конечно, было обидно, когда телевизионные камеры, наезжавшие на лицевую линию, скользили мимо него, генерального менеджера, целясь лишь в игроков и тренеров. Краузе не мог этого перенести. В конце концов, это он нашел Фила Джексона, привел его в клуб, назначил на высокий пост, а теперь этот Джексон стал знаменитостью, пресса приписывает ему все заслуги, наперебой трубит, что под его руководством «Буллз» дважды становились чемпионами. А про генерального менеджера все забыли, как будто он вообще не существует.

В общем, Краузе можно было только посочувствовать. И тут – новый удар по его самолюбию – выход из печати книги Смита, где Краузе был представлен в довольно неприглядном свете. Автор, в частности, писал, что игроки откровенно презирали генерального менеджера. Упомянул он и о постоянных конфликтах между Джорданом и Краузе. На чьей стороне был читатель, догадаться нетрудно. Смит, кстати, прошелся еще по некоторым реальным представителям баскетбольного мира. Но «шпильки» в свой адрес они восприняли спокойно, бушевал только Краузе. Не было, наверное, в клубе человека, которого он не измучил бы своими жалобами. Он подчеркнул в книге почти 200 абзацев и отметил на полях: «Ложь!» Потом цитировал их кому-нибудь и не отставал от человека, пока тот устало не соглашался с ним: «Да Джерри, сущее вранье!»

Как-то раз Краузе, поймав в коридоре одного из помощников Джексона, буквально вцепился в него: «Слушай, Сэм Смит обозвал меня неряхой. Ты видел, чтобы я когда-нибудь выглядел неопрятно?» (Заметим в скобках, что Смит прав: Краузе всю жизнь отличался неряшливостью, и его одежда оставляла желать лучшего.)

А однажды Краузе, ввалившись в гостиничный номер Джексона, так достал его своим нытьем по поводу «клеветнических» абзацев, что тренер «Буллз» не выдержал и сказал ему, что он ведет себя недостойно, выглядит в глазах людей посмешищем, между тем как дело не стоит и выеденного яйца. «Джерри, вы должны забыть об этом напрочь», – закончил свою тираду Джексон.

Книга Смита не только углубила брешь между Краузе и прессой, она осложнила взаимоотношения между генеральным менеджером и старшим тренером, а также некоторыми из его помощников. Краузе был убежден, что Смит черпал информацию для своей книги в основном из рассказов помощника Джексона Джонни Баха, и стал давить на Фила, чтобы он избавился от него. Краузе давно испытывал неприязнь к Баху, пользовавшемуся всеобщим уважением и любовью (может, и тут присутствовал элемент зависти?). Бах был талантливый тренер и внес немалый вклад в успех «Буллз». Помимо прочего, он был обаятельный светский человек с широким кругом знакомств. Ветеран Второй мировой войны, Джонни увлекался военной историей, разбирался в ней до тонкостей и вообще был очень начитан. Наверное, из всех тренеров «Буллз» он находился в самых теплых отношениях с игроками, а с Грантом он даже дружил. Когда Джонни повторно женился, Хорас был на его свадьбе шафером.

Бах прекрасно ладил с прессой. Репортеры его любили и уважали за ум и честность, а также за его способность выдать им такую фразу, что она сама просилась в броский заголовок. Дружеские отношения с журналистами – еще одна из причин, по которой Краузе ненавидел Баха. Как он считал, писаки любят Джонни именно за то, что он выбалтывает им закулисные тайны клуба, которые, с точки зрения Краузе, являлись государственными секретами. «Джонни, – говорил Баху Краузе, – помощники тренера могут, конечно, показываться на людях, но при этом им лучше помалкивать».

Краузе не одобрял дружбу Баха с репортерами еще до выхода в свет книги Сэма Смита. А уж когда книга вышла, то уж вовсе ополчился на него, считая его главным источником негативной информации. На самом деле он заблуждался. Отношение игроков и тренеров к Краузе ни для кого не было секретом, и падкому на сенсации Смиту с его острым умом и фантастической работоспособностью не составило труда собрать необходимую информацию и без помощи Баха. Винить нужно было не Джонни, а самого Краузе и, разумеется, Рейнсдорфа, который назначил генеральным менеджером человека, постоянного создающего конфликтные ситуации. Однако процесс выдавливания Баха из клуба начался.