Избранное - Андрей Егорович Макаёнок

Рая! Ну что ты? Нельзя же так!

Р а я (жалостливо). Что-то вдрызг… На мелкие осколки… Это опять землетрясение! Мне страшно.

Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а. Успокойся. У тебя ведь малое дитя. Светланку пожалей. Пропадет молоко, что тогда? Успокойся. Это не землетрясение! Это уже только гроза, всего лишь гром. Успокойся.

Р а я. Ну что вы говорите, Наталья Николаевна?! Три часа ночи, а его нету. Как я могу успокоиться? Вы же сами знаете, что у нас в городе произошло. Такая катастрофа! И опять гремит.

Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а. Мало ли что могло задержать человека. Может, товарища встретил, по рюмочке взяли… Может, сели в карты поиграть… Чтобы отвлечься.

Р а я. Что вы?! На руинах? В карты? Такого с ним никогда не бывало. Он всегда приходил домой вовремя. А тут…

Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а. Я уверена, что с твоим Федором ничего не случилось.

Р а я. После такой катастрофы у него седые волосы появились… За одни сутки. Это что?

Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а. Не он же виноват в этой катастрофе.

Р а я. Вы простите, Наталья Николаевна. А что с вашим Виктором Васильевичем?

Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а. Это просто какое-то недоразумение. Видишь, я даже не очень и беспокоюсь.

Р а я. Вижу, как вы не беспокоитесь. Не слепая.

Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а (одержимо). Я уверена — он жив, он цел, он вернется! Я-то знаю своего мужа. Я уверена в нем. Он ведь… Ему надо… Он должен закончить серьезную статью. Он накануне… перед тем… вот наброски делал. (Достает из-за пазухи красненькую записную книжку.) Осталась… Да нет! Вернется! Ты не сомневайся, Раечка!

Р а я. Ну что вы! Я знаю, что вы хороший человек. И ваш Виктор Васильевич тоже был хороший человек. Даже он не мог предотвратить этот катаклизм, это землетрясение.

Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а. Вот видишь — и ты уверена. Спасибо. Будь спокойна, за это кто-то поплатится. Такие шуточки даром не проходят. Ведь кто-то должен был предвидеть, предупредить! Столько урону! Столько разрушенных домов!

Пауза.

Р а я. Ночь на исходе, а его нет. И что мне теперь делать?

Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а (помолчав). Ну, Раечка, я пойду. Ведь поздно уже. А мне завтра рано вставать на службу. Я пойду.

Рая заплакала.

Ну что ты, Рая, Рая?!

Р а я (сквозь слезы). Мне страшно одной…

Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а. Ну хорошо, я с тобой побуду. Поплачь, поплачь. Слезки душу обмоют, и ты успокоишься. Вот уже и светает, кажется. Скоро солнышко взойдет. А тогда и пойдем его искать, коли сам не придет. Скоро Светлана твоя проснется. Звоночек твой.

Р а я. А у меня молока совсем нет. Пустая грудь…

Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а. А ты выпей компоту. Я сейчас принесу.

Р а я. Не надо, Наталья Николаевна, спасибо. У меня кисель клюквенный есть.

Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а. Ты и попей. Иди попей.

Рая выходит и тут же возвращается с чашкой в руке.

Р а я. Наталья Николаевна! Неужели бог такой несправедливый? Ведь мой Федор был тише воды, ниже травы. Ни с кем не ссорился, никому дорогу не перешел. Сам боялся критики и никого не критиковал. Бывали разные диспуты и дискуссии, так он же удирал от них. Может, я нехорошо говорю о нем?.. Но какой от него вред? Если когда-нибудь голосовали, он ведь никогда первым руку не поднимал. Присматривался — куда больше, туда и он. Никому не перечил. Никакой хулы от него не слыхала. Даже теперь, когда… Он вздыхает и молчит. Поседел весь. (По секрету.) Даже вши появились… от переживаний. За что же тогда? Если бог есть, он должен его пощадить.

Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а. Успокойся, Раечка, успокойся. Какая же ты, право, трусиха. Да ведь ничего не случилось. А ты отпеваешь.

За занавеской загугукала Света. Рая пошла к дочурке. Света утихает.

Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а. На костер возводят еретиков… А он… Ну, какой он еретик?

Р а я. Ну нету молока, Светочка. Нету. (Выходит из-за занавески.) Вот и ночь кончается. Светает. Спасибо вам, Наталья Николаевна. Идите к себе. А то и вы тут страдаете всю ночь со мной… (Прислушивается.) Кто-то хрипит…

Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а. Это тебе показалось.

На стене прохрипел, будто прочистил свое горло, черный диск репродуктора. Раю и это испугало. Она прильнула к Наталье Николаевне. Из репродуктора полилась звонкая мелодия песни:

«Утро красит нежным светом

Стены древнего Кремля…»

Р а я. А мы еще не ложились…

Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а. Какая песня хорошая. Чистая такая, задорная. Хорошо день начинать такой песней.

Р а я. Какой шарф у вас… мя-агкий, нежный…

Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а. Это подарок мужа. (Разворачивает шарф. На пол падает красненькая книжечка. Рая поднимает ее.)

Р а я. Красивая книжечка. (Отдает Наталье Николаевне.)

Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а. Только начал. Вот послушай. (Читает.) «Несколько наводящих вопросов о связи времен. Отходя ко сну, спроси себя сам: «Что ты сделал сегодня?» Подведи итоги делам твоим…»

За окном резкий сигнал автомобиля. И этот гудок испугал Раю, она опять прижалась к Наталье Николаевне. Обе опасливо посматривают на дверь.

Р а я. Наталья Николаевна, родненькая, не оставляйте меня одну. Мне страшно…

Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а. Ну что ты, Раечка, что ты?! Я с тобой. Не бойся, милая, не бойся, рыбка…

Громкий, властный стук в дверь.

Иди открой.

Р а я. Я не могу встать. Я встать не могу.

Наталья Николаевна, положив на подоконник красную книжечку и шарф, пошла к двери. Открыла дверь и отступила. В комнату вошел  Ф е д о р  П а в л о в и ч  У х в а т о в. Остановился у порога, увидя Наталью Николаевну в своей квартире. Рая и Наталья Николаевна заглядывают за спину Ухватова, ожидая еще кого-то. Но Ухватов рывком захлопывает дверь. Рая кинулась мужу на шею.

Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а. Ну вот. Получай мужа. (Вздохнула.)

Р а я. Федя! Федечка! Пришел наконец!

У х в а т о в. Ну, чего ты? Сдурела? Что такое? Что тут случилось?

Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а (радостно). Ну вот и всё, и всё. А ты беспокоилась. (Ухватову.) Она так волновалась, так тревожилась, боялась за вас. Всю ночь не спала… (Замечает неприязнь, даже враждебность Ухватова, и радость исчезает с лица Натальи Николаевны. Голос у нее становится глуше, тише, будто она в чем-то виновата.) А вы, хвала богу, пришли. Я ей говорила… А теперь могу и уйти. Спокойной ночи. (И она идет к двери, униженная, тихая, виноватая.)

Р а я. Спасибо вам, Наталья Николаевна! Спасибо!

Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а. Не за что. (Вышла.)

У х в а т о в (шепотом). Чего она здесь? Что ей тут надо?

Р а я. Федя!

У х в а т о в. Почему ты с ней водишься?

Р а я. Федя, ты послушай…

У х в а т о в. Ты что, маленькая? Не понимаешь? Не знаешь — кто она?

Р а я. Она душевный человек. Добрая женщина!

У х в а т о в. Не заступайся. Где ее муж? Кто он?