Эволюционирующая Бездна - Питер Гамильтон

– Конечно, неправильно, – под одобрительное перешептывание своих сподвижников ответил Винтико. – Почему добрые граждане Маккатрана, последовавшие за Рахом из древнего хаоса, должны лишаться крыши над головой? У нас тоже есть свои права. Когда мы наконец услышим об этом от тебя и твоих дружков в Высшем Совете?

– Заступница привела нас к тому моменту в жизни, когда люди достигли самореализации. Они должны воспользоваться помощью Небесных Властителей. С этим нельзя спорить.

– А мы и не спорим, – сказал Винтико. – Мы просто просим, чтобы и нам дали возможность достичь самореализации. А как это произойдет, если наши семьи останутся прозябать на улицах, не имея места для ночлега? Ты думаешь, такая жизнь будет способствовать их просветлению, а, Идущий-по-Воде? Их самореализации?

Эдеард кивнул, показывая, что принимает его доводы, но в то же время вспомнил слова Финитана, сказанные им в момент откровенности: «Многие люди, ничего не добившиеся в жизни, могут воспользоваться последним шансом – стать политиками». Теперь Эдеард начал понимать, что это означает.

– Я понимаю ваше негодование, – сказал он. – Но решение такой масштабной проблемы потребует немало времени. Придется построить что-то вроде пунктов временного проживания.

– Так стройте, – бросил Винтико. – А нас оставьте в покое.

– Все вышло бы гораздо проще, если бы вы помогли решить сиюминутные проблемы. Я понимаю, этот период будет нелегким. Но я поговорю со следующим Небесным Властителем и спрошу, не могли бы они забирать души людей из других мест, а не только с башен Эйри. Кроме того, буду уговаривать мэра энергичнее взяться за строительство приютов за стенами города. Общими усилиями мы сможем преодолеть эти трудности.

– Тогда присоединяйся к нам, – сказал Винтико. – Мы с радостью тебя примем в свои ряды. И тогда все поймут, что ты одобряешь наши действия.

– Вы слишком ограниченны, – возразил Эдеард. – Это видно сразу. «Наш город» только и делает, что ограничивает возможности остальных. Вы должны смотреть в будущее, быть более открытыми для общества. А ваша ограниченность, попытки переложить решение проблем на плечи других приведут только к противостояниям и конфликтам. Разве такой мир вы хотите построить?

Винтико злобно ухмыльнулся, и его злоба рябью отозвалась в мыслях собравшихся на площади людей.

– Ты хочешь сказать, что это мы должны присоединиться к тебе? Стать такими же, как ты? Признать твой путь единственно правильным?

– Дело не в выборе «единственно правильного пути». Настоящая жизнь – это понимание и поддержка других людей, самоотверженность, милосердие и доброта.

– И готовность терпеть притеснения и угнетение, – ответил Винтико. – Именно это и происходит сейчас в Маккатране. Мы терпим засилье паразитов, которые швыряют наше гостеприимство и доброту нам же в лицо. Больше мы этого не позволим! Мы не откажемся от своих прав на город, от своих неотъемлемых прав. И уже очень скоро к нашему движению присоединятся все остальные.

Его голос и телепатический посыл окрепли, далеко разносясь по всей площади, вызывая одобрительные возгласы.

Эдеард, глядя на его лицо, видел упрямство, видел гневные искры в мыслях его сподвижников, видел силу и решимость, звучащую в его словах. Винтико был искренен в своих убеждениях. Его невозможно ни сломить, ни переубедить. И это показалось ему странным, даже для новичка в политике. Он внимательно изучал его мысли, удивляясь, откуда тот черпает свою непоколебимую уверенность.

– Почему ты считаешь, что все остальные поддержат ваше движение?

Сквозь мысленный щит Винтико пробился отблеск триумфа.

– Вот увидишь. И тебе самому скоро придется встать на защиту наших прав.

– О Заступница, – еле слышно пробормотал Эдеард, поняв, что имеет в виду Винтико. – Милиция из Фандина уже на подходе?

Винтико усмехнулся.

– И не только из Фандина. К городу приближается полк из Колшира, и еще один, из Бурала. Три провинции выступили против Маккатрана. Тебе придется решать, на чьей ты стороне, Идущий-по-Воде. На нашей или на их?

Лицо Эдеарда исказилось от боли. Стоявшие рядом с ним люди в испуге отшатнулись от шквала ярости, поднявшегося в его разуме. Порожденная гневом вспышка отчаяния поколебала решимость даже самых упрямых сторонников «Нашего города».

– Во имя Заступницы, чего же вы от меня хотите? – закричал Эдеард. Люди торопливо отступили еще дальше назад. – Каждый раз, провались все в Хоньо, каждый раз, когда я выбиваюсь из сил, чтобы исправить положение, получается одно и то же. Каждый раз что-то или кто-то выползает из тьмы и снова все портит.

У Винтико задергался уголок рта.

– Идущий-по-Воде, мы просто хотим, чтобы у наших детей был шанс…

– ЗАТКНИСЬ! – заорал Эдеард. – Чтобы привести вас в сегодняшний мир, я пожертвовал своим внуком. Своим славным маленьким внуком, не повинным ни в каких несчастьях. В отличие от тебя и тебе подобных, кто только и делает, что создает неприятности. Я отказался от него, чтобы дать шанс вам. А теперь я снова вынужден это сделать, потому что абсолютно ясно, что мне не придется совершить кругосветное плавание. Стоит мне только уйти, как появляетесь вы, и вы разрушаете мир, и лишаете его надежды. Полки милиции уже на марше, и их не остановить, как вы и рассчитывали. Их надо останавливать еще до того, как появится приказ о походе. Даже еще раньше, чтобы для подобного приказа не было повода. А единственный способ сделать такое – лишить ваше проклятое Заступницей движение возможности образоваться. Ты понимаешь, что это значит, кусок дерьма? Они родились всего два дня назад! Почему я должен из-за тебя отменять их появление на свет? А? Отвечай! Почему бы не уничтожить всех вас прямо здесь и сейчас? Оно бы подействовало. Они же не сумеют родиться еще раз, это не ген-формы в лесу. И я не смогу отправиться в путешествие, потому что не оставлю Маккатран, пока не решу проблему с размещением приезжих. Так что не будет никакой встречи с Марвейном, и его не назовут самым счастливым мужчиной. Ну, что?

Винтико, абсолютно не понимая, о чем говорит Эдеард, все-таки решительно шагнул вперед.

– Ты не можешь уничтожить нас всех. Мы сильны в своем единстве.

И словно в подтверждение его слов, мысленные щиты начали смыкаться, образуя мощный барьер против любого враждебного воздействия Идущего-по-Воде.

– Конечно, – рявкнул Эдеард. – Можно подумать, я этого не знаю.

Он издал мучительный стон и потянулся к памяти…

…и мягко опустился на мощеный тротуар у подножия башни. Толпа восхищенно ахнула. Кое-где раздались аплодисменты, многие приветствовали его радостными возгласами.

Он ошеломленно огляделся по сторонам. Город, казалось, подернулся странной дымкой, словно этому отрезку времени не хватало отчетливости реальной жизни. «Я больше не участвую в жизни. Я попросту реагирую на события так, как должен реагировать. Что за жизнь!»