Ренегат - Павел Корнев

Иллюзорный Аксель запрокинул голову и разразился смехом:

— Один урок! Требовался лишь один урок, и дуреха бы уже никуда не делась!

— Коготок увяз — всей птичке пропасть?

— А хоть бы и так! — ухмыльнулся морок. — Да и кто в здравом уме откажется от такой власти? Это же чистое могущество! Чистое!

Словоохотливый пройдоха попросту тянул время, но сейчас мне это было только на руку. Клюка для тонкой работы с эфиром не годилась, выписывать ею замысловатые узлы получалось с превеликим трудом.

— Уверен, что Ральф уже не приобщил девчонку к этому… источнику?

Иллюзия школяра тряхнула рыжей головой.

— Только не этот чистюля!

— Я нашел у него весьма и весьма сомнительные труды, — закинул я удочку. — Возможно, его взялся просвещать тот, кто сбил с пути истинного и тебя…

— Чушь! Я до всего дошел сам! Своим умом и талантом!

— И к чему это привело, Аксель? — скривился я, решив, что вызнал у оппонента достаточно. — Тебя утопят в проточной воде!

— А что я такого совершил? Через месяц-другой моя аура вновь будет чиста! Никто ничего не докажет!

Школяр, вне всякого сомнения, намеревался обсудить временную глубину анализа линейных искажений, но я и без того дал ему фору. Пора подсекать!

Клюка в моих руках крутанулась теперь быстро и резко, эфир пришел в движение, выстрелил отростками, оплел магическую основу морока, закрутился, будто веретено.

— Невозможно! — выкрикнула иллюзия, прежде чем ее развеяло.

Но развеяло лишь сотканную из теней и бликов картинку. Аксель не успел отпустить морок, и мое заклинание захватило управляющие нити, перекрутило их и сплело в прочнейшую леску, на другом конце которой бился перепуганный чернокнижник.

Я дернул клюкой, будто выуживал из реки заглотившую крючок рыбину, и притянул к себе школяра. Оборот, еще один, натяжение магической лески усилилось, пришлось упереться ногами в землю. В раненом бедре забились острые вспышки боли, но я не ослабил хватку, лишь скрипнул зубами и продолжил выуживать беглеца.

Магический посох принимал на себя и сглаживал большую часть колебаний эфирного поля, и даже так по левой руке понемногу начало распространяться легкое пока еще жжение, предвестник яростных укусов призрачных ос. Я выругался и принялся орудовать костылем пуще прежнего, но неожиданно ощутил странное сопротивление. Оно быстро нарастало, связавшая нас с чернокнижником струна завибрировала, грозя в любой момент лопнуть. Аксель умудрился поставить якорь! Вот стервец!

Я зарычал от бешенства, но с места не сдвинулся, лишь перенес весь свой вес на здоровую ногу. Время работало на меня; достаточно просто удерживать школяра от бегства. Скоро явится сеньора Белладонна с присными и возьмет грязную работу на себя.

Увы и ах, Аксель вовсе не собирался дожидаться ареста. Как угодивший в капкан зверь отгрызает себе лапу, так и он решил пожертвовать целостностью эфирного тела, зато сохранить жизнь. Призрачная леска завибрировала как струна, по которой елозит лезвие тупого ножа, и я враз взмок от осознания того, сколь сильный откат ударит в случае обрыва заклинания.

Ангелы небесные! Да меня попросту размажет!

Спасительное решение созрело мгновенно. Я перестал упираться и шагнул вперед, уменьшая натяжение эфирной лески и усложняя и без того непростую задачу чернокнижнику. Быстрее, быстрее, быстрее! Вниз по склону холма, по раскисшей от дождей тропинке, мимо сруба и заброшенной мельницы. Я ковылял, тяжело опираясь на клюку, и не забывал при этом выбирать слабину лески. Левая рука горела огнем, но сейчас это уже не имело никакого значения. Я должен был успеть.

И я успел.

— Явился! — прорычал Аксель, стоило только миновать каменную ограду мельницы.

По лицу школяра катились крупные капли пота, но усталость не помешала ему усилием воли разогреть до запредельных температур сгусток эфира и метнуть его в меня.

Место для засады было выбрано с умом, любого простеца спалило бы дотла. Я и сам не успевал увернуться и отбил огненный шар клюкой. Отголосок удара болью отозвался в руках, заклятие косматой кометой пронеслось над полем и рухнуло в лес. В небо взметнулся высоченный столб оранжевого пламени.

— Так это все вранье! — скривился Аксель, явно имея в виду слухи о моем отказе от дара. — Умный, да?

Подготовился к встрече со мной чернокнижник в высшей степени основательно. За время ожидания он успел накидать на сырой земле сложнейшую схему с защитным кругом внутри. Что интересно — удирал Аксель не один, невесть с чего он потащил с собой перепуганную девку. Привязался к шлюхе? Даже не смешно…

Школяр спрятался за Изабеллой и приставил к ее боку нож.

— Лучше уходи! — оскалился чернокнижник. — Уходи или пожалеешь!

— Зарежешь ее? — усмехнулся я, внимательно изучая плетение выставленной школяром защиты. — Так вперед! Очень меня обяжешь.

И в самом деле — в сложившихся обстоятельствах оставлять свидетелей было бы чрезвычайно… опрометчиво. Но и грех на душу брать не хотелось.

Изабелла негромко заскулила, и Аксель с удивительной нежностью шепнул ей на ухо:

— Все будет хорошо.

А потом дотянулся до запределья столь легко, словно проделывал это по сто раз на дню. Нож вошел под левую лопатку, и пышнотелая девка упала на колени, скорчилась, уперлась в землю руками. А затем нечеловечески резким движением вдруг вскинула голову, и глаза у нее оказались черными-черными, словно их залили расплавленной смолой.

Я помянул ангелов небесных и вытянул из-за пояса второй пистоль. Нечто сверхъестественное проникло в тело Изабеллы и пожрало ее душу, а сейчас присматривалось ко мне. Нехорошо так присматривалось, с гастрономическим интересом.

Впрочем, нестрашно. Пуля в голову на какое-то время остановит даже одержимого, остальное сделает превращенная в волшебный жезл клюка. Вопрос в том, что еще выкинет рыжий выродок…

— Порви его, детка! — скомандовал Аксель и зловеще ухмыльнулся.

Мертвая девка с удивительной грацией поднялась на ноги, развернулась и вдруг отчаянно длинным поцелуем приникла к губам хозяина. Школяр забился, но тщетно — тело одержимой рассыпалось серым прахом, и эта отвратительная субстанция подобно рою мошкары втянулась в рот чернокнижника, выжгла его дар, изменила тело.

Он стал страшней и больше. Худощавый торс оплели жгуты мускулов, одежда затрещала и лопнула по швам, кожу проткнули костяные шипы, тут и там на ней набухли трупные пятна и мерзкие на вид опухоли, расползлась чернота стремительного гниения. Левая сторона лица Акселя сохранила человеческий вид, правая превратилась в уродливую демоническую харю; налившийся кровью глаз расчертил вертикальный зрачок.

Самонадеянный идиот! Решил призвать слабосильного духа из верхних слоев запределья и не озаботился надлежащей защитой, а неупокоенная душа оказалась на крючке у несравненно более могущественной твари. И сейчас то порождение запределья обживалось в новом теле, перекраивая его под себя и одновременно убивая.