Ректор моего сердца - Лидия Миленина

Только вот Герата рядом не было. Полностью одетый, он стоял, сложив руки на груди, и задумчиво смотрел в окно, за которым цвел зимний сад. Его фигура дышала силой и уверенностью даже больше, чем обычно. И аромат «объединения стихий». Сейчас и Герат владеет всеми стихиями.

Хранитель. Я теперь Хранитель, подумалось мне. Моя сила, мои стихии. Я вынула руку из-под одеяла и, не сказав ни слова, зажгла на ладони огонек. Дунула на него — и пламя стало жарче. Вода, родная стихия — жест другой ладонью — и воздух, превратившийся в воду, загасил его… и исчез по моему приказу, разлетелся бесчисленными частичками пыли-земли. Стихии свободно гуляли во мне, и я могла ими управлять.

Герат что-то услышал или почувствовал, с улыбкой обернулся ко мне. Подошел и нежно поцеловал меня.

— С днем рождения, Хранительница, — улыбнулся он.

— Как ты? Ты… здоров теперь? — спросила я о том, что волновало не меньше собственного преображения. И ощутила в моем ректоре вспышку неожиданной радости. Он просто пожал плечами.

— Очень странно, Астер, — сказал он. — Я ожидал, что близость с тобой потушит мой избыточный огонь. Но нет, он при мне, я так же ощущаю эту силу… Просто он… больше не жжет меня. Я владею им полностью.

— То есть… — радостно изумилась я.

— Да, «болезнь» ушла, а сила осталась.

— Значит, ты сильнее Статира?

— Думаю, да. Не исключено, что это еще придется проверить… К тому же мы с тобой оба сейчас владеем всеми стихиями в полной мере, — он сделал замысловатый жест рукой, и воздух перед ним собрался большой синей каплей, в ней отразилось мое лицо — счастливое, как бывает лишь у женщины, которая обрела своего единственного. Герат рассмеялся, дунул на каплю, и она тоже рассыпалась невесомой пылью. — Я уж начал забывать, как это, когда свободно владеешь всеми… Еще поработаем — тебе нужно отточить навыки, что живут в тебе. Ты на удивление хорошо управляешь новой силой. Подозреваю, наша близость принесла сюрприз и для тебя. Думаю, ты сейчас похожа на Хранителя, который каждый день использует магию. Но все же…

— Уууу! — наигранно простонала я. Думать о делах не хотелось, хотелось лишь быть с ним, продолжить то, что мы начали, эту невозможную, бесконечную близость.

— Мне сложно оторваться от тебя, — словно прочитав мои мысли, сказал Герат. — Едва удержался, чтобы не разбудить… Но тебе нужно прийти в себя перед испытанием. И, как минимум, хорошо поесть… Сейчас организую нам ужин…

В этот момент я вдруг ощутила, насколько голодна. В животе позорно заурчало. Будь ты хоть тысячу раз Хранитель, а питаться нужно, как все обычные люди. Мы рассмеялись, я вылезла из-под одеяла, накинула рубашку Герата, валявшуюся рядом — мое-то платье осталось в гостиной, и спустила ноги на пол.

— Хорошо, кормилец ты мой! — снова рассмеялась я. — Только немного окачусь в бассейне…

Резво вскочила и побежала в гостиную.

— Да стой ты, Астер! — услышала я вдруг его голос за спиной, чуть напряженный почему-то. — Ты не знаешь, где у меня бассейн!

Но я уже, чирикая, влетела в гостиную.

— Сама найду! — крикнула я ему. — Мне ведь нужно здесь освоиться!

Прежде чем Герат успел меня перехватить, я распахнула дверь на другом конце гостиной. Нет, не бассейн… Наверное, его домашний кабинет — стол, стулья, бумаги…

Я уже хотела захлопнуть дверь и подергать ту, что рядом, но что-то неожиданно привлекло мое внимание.

— Стой, Астер! — услышала я крик у себя за спиной, ощутила его горячее присутствие рядом. Но я уже подняла взгляд. На противоположной стене кабинета висел большой портрет женщины в золоченой раме.

Мгновение я не верила своим глазам.

Это был портрет моей матери.

Неизвестный художник изобразил ее с распущенными волосами, в легком летнем платье синего цвета, какие нередко надевали адептки академии в теплые месяцы. Красиво изогнутые брови, такие же длинные, как у меня, прямой нос, чуть упрямый точеный подбородок, безупречная линия шеи, скользящая к небольшому декольте. Нежный, понимающий взгляд.

На пару мгновений мне стало радостно. Герат знал мою маму, он полностью на нашей стороне… Но тут же сердце волной ушло вниз в горьком осознании.

Все встало на свои места. Все его редкие оговорки, его умалчивание… Вот так. Обрести высшее счастье близости с любимым, чтобы сразу его потерять.

Черт меня дернул бежать к бассейну!

Нет, так лучше. Лучше все всегда знать, отрешенно подумала я, ощущая, как мертвое разочарование растекается там, где прежде растекалась любовь и неземная сладость.

Растерянно отпустила ручку двери. За спиной услышала горький всхрип, ощутила темное тягучее напряжение Герата. Вошла, обошла стол и легонько прикоснулась к портрету. Это была моя мать… Я так давно ее не видела…

Потом спокойно обернулась к нему

— Ты знал ее? Ты… любил ее? — сказала я, сама не зная, спрашиваю или утверждаю.

— Да, Астер, я знал ее и любил, — ответил Герат тоже спокойно, но крепко сложил руки на груди, выдавая свое напряжение.

— Рассказывай. Все. Правду, — я устало опустилась на ближайший стул. — Я хочу знать все… И понять… почему.

— Почему что? — огонь в его глазах вспыхнул, как в былые времена, когда я знала жесткого гневливого ректора.

— Почему скрыл от меня это… Ты ведь узнал меня сразу, как только увидел мое истинное лицо… Посмотри — я очень на нее похожа! Не мог не узнать!

— Да, очень похожа! — зло сказал Герат. Подошел и крепко прижал ладонь к моей щеке, словно хотел удержать мое лицо и разглядеть получше. Я резко отдернула голову. — Вот поэтому — из-за твоей реакции! — отрезал он. — Это ответ на твой вопрос «почему», — отвернулся. По лицу ходили желваки. Потом вдруг выдохнул.

— Что ж, Астер… — присел на краешек стола и снова сложил руки на груди, закрываясь. — Да, я любил твою мать. Клаудиа Таури появилась в академии, как обычная адептка, я бы и не заметил ее, если бы не стал проводить в тот год особую практику по стихийной магии. Студенты шептались в коридорах, что сам ректор будет учить их… Конечно, в эту группу адептов попали лишь отличники, лишь избранные. И среди них была Клаудиа… Поначалу я не замечал ее и ее задумчивых взглядов на меня. Мне тогда было неважно, я не мог похвастать особой добротой и вниманием к неизвестным девушкам… Но на мою беду Клаудиа дружила с мэтром Соло, как и я. И кроме этой пресловутой практики я начал встречать ее у него в гостях. Девушка смущалась, опускала глаза, когда меня видела. Даром, что была водная и вроде как не подходила мне по стихии. И я начал ее замечать… Разглядывать на практике, разговаривать у мэтра Соло. Старый мэтр, кстати, так и не узнал, что нас связало нечто большее… потом. Я сам не заметил, как полюбил. Впервые в жизни. С нежностью, которой не испытывал ни к Касадре, ни к кому другому… В ней было что-то необыкновенное. Такая прохладная, сладкая нежность и ласка, и в то же время мужество… как у тебя. Я даже ухаживал за ней — тайно, чтобы не узнала Касадра и не испортила репутацию Клаудии. Обычно мне было все равно, если Касадра делала гадости моим любовницам. Но ее… я хотел уберечь от всего этого. Клаудиа ответила на мои чувства. Да и была влюблена в меня давно. Мы не жили вместе, лишь встречались тайно. Она много плакала, зная, что у меня есть Великая…