Новые Дебри - Диана Кук

– Это твоя мама?

– Да.

Агнес сочувственно улыбнулась.

– И моя сестра, – шепотом добавила девчушка.

Агнес кивнула.

– Ты знаешь, сколько ты уже пробыла здесь?

Девчушка пожала плечами.

– А сколько тебе лет?

Движение плеч повторилось.

– Ничего страшного. Это не важно. Теперь ты одна?

Девчушка кивнула, ее глаза округлились и на миг влажно блеснули, словно она разрешила себе осознать, в каком положении очутилась. А потом вдруг, удерживаясь на ветке дерева, она принялась бить себя в грудь. Снова разинула рот и стала выглядеть так, как раньше, будто громко рыдала, но не издавала ни звука. Но даже эта беззвучная вспышка необузданных эмоций была очевидна и естественна. Девчушка взглянула на Агнес и приложила палец к губам. «Тихонько», – произнесла она, несомненно, повторяя то, что в отчаянии твердила мать, чтобы живая и бойкая малышка не выдала их.

Вдруг Агнес насторожилась. Склонила голову набок. Девчушка тоже. Обе что-то услышали.

Агнес улыбнулась.

– Здесь у меня много друзей. И детей твоего возраста. Мы живем здесь. Хочешь познакомиться со всеми?

Девочка соскользнула с дерева легко, как стекает струйка воды. Ее ступни были грязными и загрубелыми, она не носила ни обуви, ни носков. Она остановилась рядом с трупами, не глядя на них.

– Давай скорее, – сказала Агнес, протягивая руку. Девчушка взялась за нее, но, едва приблизившись к Агнес, проворно забралась к ней на руки и положила голову на ее плечо.

Весь день Агнес несла девчушку на руках. Время от времени та засыпала у нее на плече. Во сне она иногда плакала. И обмочилась – Агнес заметила это, только когда струйка потекла по ее ноге. Но Агнес продолжала идти, нести дрожащую малышку, которая наконец смогла позволить себе быть испуганной и уставшей, и время от времени звала в ночной тишине товарищей, а когда поняла, что больше идти не сможет, уложила свою подопечную и легла сама.

Проснувшись утром, Агнес увидела детское личико в нескольких дюймах от себя. Девчушка разглядывала ее нос.

– Как тебя зовут? – робко спросила она.

– Агнес. А тебя?

Девчушка взглянула на нее тревожными, все понимающими глазами.

– Ферн[1].

– Красиво. Обожаю папоротники.

– Нет, не папоротник. – Она нахмурилась. – Полное имя – Фернанда. – И она далеко высунула язык, словно имя оставило неприятный привкус у нее во рту.

– Да, красивое имя.

– «Фернанда» значит «искательница приключений». Мне мамá говорила.

– Мне нравится.

– А все думают, что Ферн – просто растение.

– Это замечательное растение.

Девчушка прищурилась, глядя на Агнес.

– Я ищу кое-что тайное и особенное. Тебе можно доверять?

– Конечно.

Из-под одежды, оттуда, где ее грудь была обернута тканью, Фернанда вытащила карту.

– Aqui es donde guardo todo[2], – прошептала она.

Она расправила карту перед Агнес. Карта была нарисована детской рукой. Поверх старого расписания – кажется, автобусов. На карте были горы в виде перевернутых букв W и голубые U и V озер. Леса изображались зелеными кругами поверх частых коричневых линий. Карта не соответствовала ничему и могла соответствовать какому угодно месту.

Фернанда указала на размашисто и жирно нарисованную букву Х:

– Вот это место.

– А что там?

Ферн подняла на нее глаза, похожие на серебристую луну.

– Все хорошее, – благоговейно произнесла она.

– Ну что ж… – Агнес улыбнулась. – Попробуем найти это место. – Она встала и взяла девчушку за руку. Пока они шли, девочка беспокойно щебетала, Агнес невнятно отзывалась и прислушивалась, нет ли в кустах опасности.

Днем они продолжали блуждать, вечером звали остальных. Наконец на открытой равнине они услышали отклик. В брошенном койотами логове обнаружились несколько товарищей Агнес. Белки их глаз блестели при свете звезд, который проникал даже в их подземное убежище. Джейк и мальчик-найденыш, который сказал, что его зовут Яйцо. Вэл и Птенец Цапли. Дебра и Кедровая Шишка. Близнецы теперь опекали Ховена и подобранного чужого ребенка. Остальные прятались неподалеку. Теперь с каждым был ребенок. Во время дневных переходов они встречали детей, блуждающих в одиночку по Дебрям, где они порой выживали гораздо дольше опекунов, которые привезли их сюда.

Агнес вздохнула с облегчением, убедившись, что больше никто не пропал, но невольно подумала о том, какую страшную жизнь они ведут. По сравнению с тем, как они жили совсем недавно, нынешнее существование было ужасным. Ей вспомнились сестра и мать Ферн, найденные в лесу. По крайней мере, ее товарищи живы. И они вместе.

Они бродили по Дебрям, делали вид, будто ищут место, обозначенное на карте Ферн, хотя туда им пришло бы в голову идти в последнюю очередь. А на самом деле они старались просто ускользнуть от Смотрителей. И встречали новых людей. Обменивались с ними новостями об остальных, об изменениях в Администрации, о том, кто и где видел Смотрителей; предлагали спасительные пищу и воду, делили с ними убежища. С людьми, которые, скорее всего, должны были рано или поздно попасться или отделаться не так легко. Оказалось, что в Дебрях скрывается множество народу.

Смотрители нападали на них внезапно, как пумы, и будто не знали устали. В прежние времена, до Облавы, Агнес считала Смотрителей официальными лицами, ответственными, но слегка незадачливыми. Они или пропадали в Дебрях, или просиживали за письменным столом на Посту. Но теперь они верхом на конях преследовали беглецов по пятам. Подстегивали их, как высшие хищники. Нападали на них и казались неутомимыми. Оригиналисты, Новоприбывшие, те же Нарушители, из которых состояла теперь совершенно новая Община, беженцы в Дебри, превратились в подобие стада оленей, у которого нет другого выхода, кроме как спешить вперед. Их воля к жизни должна была иссякнуть раньше, чем закончатся земли, на которых они могли бы жить. Смотрители управляли ими с помощью правил. Скукой и монотонностью бумажной работы и бюрократии они маскировали свою сущность беспощадных охотников.

В конце концов, стало ясно, что новой Общине больше нельзя оставаться единой, даже если ее члены рассредоточивались по лесу, обменивались сигналами и встречались лишь на краткое время. Им требовалось разделиться по-настоящему. Они решили, что групп должно быть две. Каждый взрослый должен был взять под опеку ребенка. «Всем нужна компания», – объясняли они детям. Их старались развлекать чем могли.