Петровские Ведомости - Ф. Н. Шемелин

как-то использовать на благо родины, но как… подсчитывал варианты? Я решил ему помочь:

– Возможно, вам ещё не докладывали. Проход могу открыть в любое место, где до этого был или видел своими глазами. Даже и из другого портала. Такими скачками когда-то я забрался на склад оружия в Прибалтике. Открыл, посмотрел, открыл уже в паре сотне метров, и так далее…

– Ух ты, – искренне удивился он, – что нам это даёт?

– Ну не знаю, – я пожал плечами, – давайте обнесём какую-нибудь организацию. Или хранилище у потенциального противника, это создаст много шума и даст мгновенную выгоду нам. Одна проблема – собрать группу захвата, заглушить радиопередачи, подобрать время, вывезти всё, пока не подошло подкрепление, и ещё как-то скрыть это от спутников… это надо хорошенько подумать. И главное – засекретить сам факт кражи и получения нами этих сведений… но для этого я могу переправить научную группу на ту сторону.

– И их посвящать в такие тайны? – Поднял бровь главный.

– Зачем? Поставили железную дорогу, портал, собрали НИИ в пять-десять эшелонов, и отправим куда-нибудь туда… в те земли, куда люди не заходят, в Сибирь, дальний восток, да хоть на остров Пасхи.

– Поездом? – расхохотался Главный.

– Да. Представляете их рожи… – присоединился я к смеху, но через минуту откашлялся и продолжил, – если серьёзно, сами не будут знать, в каком времени и где находятся. Связи нет, даже спутниковой, поездом привозят всё, что потребуется, что ещё нужно? Оборудование мы им обеспечим… уж отобрать надёжных людей можно будет, я думаю.

Главный опять встал и заходил по кабинету. На этот раз повисла драматическая пауза. Он думал. После чего, резко обернувшись, спросил:

– Да, я вижу, у вас неплохо получается фантазировать такие вещи.

Я не ответил, а Анатолий снова заходил по кабинету, думая, считая, подсчитывая, просчивая, прикидывая и просто придумывая… наконец, его мыслительный процесс был завершён.

– Так, – громко сказал он и сел за свой стол, – я вас понял. Это потребует времени на подготовку. Да, пока что сделаем это в тайне от высшего командования. К счастью, такие полномочия у меня есть, а когда провернём… тут уж либо грудь в крестах, либо голова в кустах. Хотя я склоняюсь к первому варианту.

– Не сгущайте краски, – вздохнул я, – в крайнем случае, можно будет отойти и забросить туда какой-нибудь ядрён-батон, свалить на исламских террористов или своих предателей. Главное, не будет улик…

– Это уже невозможно, – улыбнулся Анатолий, – такого оружия у нас на вооружении нет. Это только через верховного, а он ещё бабка надвое сказала, согласится или нет, но скорее нет. Ладно, я вас понял. Кстати, план хороший и как проверка ваших способностей на практике подойдёт замечательно. Мои спецы ещё поработают и начнём подготовку…

Что-то мне во всём этом не нравилось. Но что? Понял. Он слишком быстро и легко согласился. И главное – действительно согласился. Несмотря на то, что моё предложение было крайне расплывчато. Это немного настораживало. Я уж ожидал, что он посмеётся, назовёт это хорошим примером того, как не надо делать, и будет сам думать, что да как, и мне выдавать распоряжения…

За всем этим опять же, стоит какая-то история, которую я не знаю. Думай, Кирилл, думай. Зачем ему соглашаться? Есть два варианта – либо у него нет другого, своего варианта, либо хочет серьёзно пошуметь и остаться неузнанным. В чём смысл? Реабилитироваться, либо выслужиться перед начальством. А зачем ему это делать? Одни вопросы, одни вопросы. И ни одного ответа.

Руководитель отпустил меня, сказав, что связь через Генерала. К Семенову я пришёл обратно, своим ходом – дорогу вчерне запомнил, и ещё спросил у проходящих мимо людей.

Семёнов был на своём рабочем месте, ждал, судя по всему, конца нашего разговора.

Я, постучавшись, вошёл. Генерал сидел за своим столом и что-то читал в большой коричневой кожаной папке. Посмотрев на меня, он отложил очки и спросил:

– Как всё прошло?

– Замечательно. Обсуждали вопросы железнодорожного сообщения с островом Пасхи, – усмехнулся я. Генерал подумал, после чего вздохнув, спросил:

– А если серьёзно?

– Если серьёзно…. Немножко поговорили про общие вопросы, я предложил сделать ход конём, описал ему один из возможных вариантов использования моих способностей. А дальше, он задумался, даже, кажется, согласился. Вот я и думаю – либо хочет на меня повесить ответственность, что бы я, так сказать, прикипел к работе на вас, либо у него нет других вариантов, либо недавно проштрафился перед начальством и ему нужно срочно реабилитироваться. Какой из трёх вариантов верный, спрашивать не буду. Сами думайте.

– Это уже не моё дело, – пожал плечами Семёнов, – у нас как-то не принято лезть в чужую работу.

– Вполне возможно, это будет ваша работа, поэтому я вам и говорю. Лишних людей привлекать пока не с руки, а у вас уже вся информация есть. Ладно, от меня ещё что-то требуется?

– Нет, что вы. Наоборот, – приободрился генерал, – чем мы можем вам помочь? Людей нужно найти, так что не просите, но если чем-то ещё… сразу говорите.

– Можете, – кивнул я, – у нас пока некоторые проблемы транспортного характера. Сохранить секретность проблематично, приходится находить совсем уж глухие уголки для переправки. Поэтому если у вас найдётся территория где-нибудь ближе к Москве… лучше – авиационный ангар, что бы не демаскироваться перед спутниками.

– Это мы уже разберёмся, – кивнул Семёнов, – проблем не вижу. Ещё что-то?

– Пожалуй, нет, – отказался я, – разве что вы поможете позже, в качестве посредника для покупки и даже разработки кое-какого оборудования… опять же, по людям, у вас наверняка есть в запасе сотни пенсионеров, готовые послужить на благо родины. А наши позиции там стратегические и помощь или препятствование местных зависит от нас. Нам бы одного-двух спецов по разведке и безопасности, было бы шикарно.

– Да, конечно. Но не сразу, через неделю-две я вам сообщу результаты. Мы в данном случае – посредники, содержать своих наёмников будешь сам. Не забывай выходить на связь, – генерал вернулся к чтению.

Архангельск, конец февраля 1698 года.

И всё же в том, что время течёт асинхронно, есть свои прелести. Например, тут мы пробыли две недели, а там прошло десять дней.

Вернувшись в Архангельск, я тут же сообщил результаты переговоров всем нашим. Желание загробастать меня себе, вернее подмять