Таинственный остров - Жюль Верн

– Без огня? – повторил инженер, крайне удивленный словами журналиста.

– Мы хотим сказать, мистер Сайрес, – вмешался Пенкроф, – что в последние часы перед возвращением мы были в большом затруднении, и если бы вы не позаботились развести костер на плато Гранитного Дворца в ночь на двадцатое октября, «Бонавентур» прошел бы мимо острова.

– Да-да… Это была счастливая мысль, – ответил инженер.

– А теперь, если только Айртон не подумает об этом, некому будет оказать нам такую услугу.

– Да, некому! – сказал Сайрес Смит. Но несколько минут спустя, оказавшись наедине с журналистом в носовой части корабля, инженер наклонился к его уху и сказал:

– Спилет, если на свете есть что-нибудь несомненное, так это то, что я не зажигал костра в ночь на двадцатое октября ни на плато Гранитного Дворца, ни в какой-либо другой части острова…

Ночь в океане. – Залив Акулы. – Задушевная беседа. – Приготовления к зиме. – Раннее наступление дурной погоды. – Сильные морозы. – Работы внутри дома. – Через шесть месяцев. – Фотографический снимок. – Неожиданное событие.

Все произошло так, как предвидел Пенкроф, предчувствие которого было безошибочно. Ветер постепенно крепчал и из свежего превратился в бурный, то есть приобрел скорость от сорока до сорока пяти миль в час, так что на корабле в открытом море пришлось бы убрать рифы и спустить брамсели.

Оказавшись на траверсе залива, «Бонавентур» не смог войти в него: было около часа, а в это время начинается отлив. Поэтому пришлось держаться в открытом море, ибо если бы Пенкроф этого и хотел, он не мог бы добраться даже до устья реки Благодарности. Итак, он поставил на мачту штормовой стаксель и стал ждать, повернув нос к земле.

К счастью, хотя ветер был очень силен, море, защищенное берегом, не слишком волновалось. Поэтому мореходам не приходилось бояться валов, столь опасных для небольших кораблей. «Бонавентур», конечно, не перевернулся бы от удара волны, так как был хорошо нагружен балластом, но падение огромных водяных масс на палубу могло бы повредить судну: доски могли не выдержать. Пенкроф, искусный моряк, принял меры против всевозможных случайностей. Он, конечно, очень доверял своему судну, но все же не без тревоги ожидал рассвета.

В течение ночи Сайрес Смит и Гедеон Спилет не имели случая побеседовать, а между тем после тех слов, которые инженер шепнул журналисту, следовало еще раз поговорить о происхождении таинственной силы, видимо властвующей над островом Линкольна. Гедеон Спилет все время думал об этой необъяснимой загадке – о появлении огня на берегу острова. Ведь он, несомненно, видел этот огонь. Герберт и Пенкроф, спутники журналиста, тоже его видели. Огонь помог им установить местоположение острова в ту темную ночь, и никто из них не сомневался, что он зажжен рукой инженера, а теперь Сайрес Смит решительно заявляет, что он ничего подобного не делал.

Гедеон Спилет решил вернуться к этому обстоятельству, как только «Бонавентур» доставит их обратно, и убедить инженера сообщить остальным товарищам о всех этих странных фактах. Может быть, тогда колонисты решатся предпринять сообща полное обследование острова Линкольна.

Как бы то ни было, в этот вечер на этих неведомых еще берегах, образующих вход в бухту, не вспыхнул огонь, и маленькому судну пришлось провести всю ночь в открытом море.

Когда на горизонте появились первые лучи зари, ветер стих, и это позволило Пенкрофу легче проникнуть в узкий вход в канал Часов в семь утра «Бонавентур», взяв предварительно направление на мыс Северной Челюсти, осторожно вошел в пролив и оказался в бухте, со всех сторон окруженной самыми причудливыми образцами вулканических пород.

– Вот участок моря, где можно устроить превосходный рейд и где мог бы свободно маневрировать целый флот, сказал Пенкроф.

– Самое любопытное то, что этот залив образован двумя потоками лавы, извергнутой вулканом и постепенно накопившейся здесь, – заметил Сайрес Смит. В результате залив оказался совершенно защищенным со всех сторон, и, вероятно, даже в самую бурную погоду вода в нем спокойна, как в озере.

– Несомненно, – сказал Пенкроф. – Ведь ветер может проникнуть сюда только через узкий проход между мысами, и вдобавок южный мыс прикрывает северный, так что шквалам очень трудно до него добраться Честное слово, наш «Бонавентур» мог бы простоять здесь целый год и ни разу даже не натянул бы якорной цепи!

– Здесь для него даже слишком просторно, – сказал журналист.

– Да, мистер Спилет, я согласен, что для «Бонавентура» места здесь слишком много; но, если американскому флоту понадобится спокойное убежище в Тихом океане, он, мне кажется, не найдет ничего лучше этого рейда.

– Мы находимся у пасти Акулы, – сказал Наб, намекая на форму залива.

– В самой пасти, мой милый Наб! Но ты ведь не боишься, что она сомкнется над нами, правда? – засмеялся Герберт.

– Нет, мистер Герберт, не боюсь, – ответил Наб. – Но все же этот залив мне не нравится. У него неприветливый вид.

– Вот тебе и на! – воскликнул Пенкроф. – Наб ругает мой залив.

– Но достаточно ли здесь глубоко? – спросил инженер. Ведь если киль «Бонавентура» и не касается дна, то для наших броненосцев этого еще мало.

– Сейчас проверим, – сказал Пенкроф. И моряк бросил в воду длинную веревку с привязанным к ней куском железа, которая заменяла ему лот. Эта веревка была длиной примерно в пятьдесят сажен; она размоталась целиком, но не достигла дна.

– Ладно, – сказал Пенкроф. – Пусть наши броненосцы идут сюда. Они не сядут на мель.

– Этот залив – настоящая бездна, – сказал Сайрес Смит. – Но раз наш остров вулканического происхождения, нет ничего удивительного, что в морском дне встречаются такие впадины.

– Можно подумать, – прибавил Герберт, – что эти крутые стены чем-то обтесаны, и я уверен, что даже если бы лот Пенкрофа был в пять-шесть раз длиннее, он не нащупал бы дна у их подножия.

– Все это прекрасно, – сказал журналист, – но я позволю себе указать Пенкрофу, что его рейду кое-чего не хватает.

– Чего же именно, мистер Спилет?

– Какого-нибудь прохода или ущелья, позволяющего выйти на остров. Я не вижу ни одного места, куда можно было бы ступить ногой.

И действительно, высокие, очень крутые глыбы лавы на всем побережье залива не представляли ни одного удобного места для высадки. Это был непроходимый вал, напоминавший норвежские фиорды, но еще более бесплодный. «Бонавентур» на ходу почти касался высоких стен, но его пассажиры не увидели ни одного выступа, который позволил бы им ступить на сушу Пенкроф, чтобы утешиться, сказал, что эти стены, когда понадобится, легко будет взорвать с помощью пороха. Так как в заливе решительно нечего было делать, то моряк направил свой корабль к выходу и около двух часов ночи был снова в море