Эльфийский бык - Екатерина Лесина

ближайшую сосну. А второй — на соседнюю.

Что за…

— Ну я пойду? — поинтересовался он.

— Иди, иди уже… — пробурчал Леший себе под нос. Было страсть до чего любопытно. И что-то подсказывало, что зря он о Волотовых плохо подумал, что бы ни привело их в этот лес, вряд ли оно имело отношение к происходящему в деревне.

Волотов отступал медленно, то и дело оглядываясь. Очевидно, что уходить ему не хотелось, но и остаться он не решался. А еще пару раз пустил сканирующую волну, благо, стандартную, и потому артефакты её поглотили.

— Уехал, — выдохнул Залесский. — Что это вообще было?

— Сейчас поглядим, — Леший подобрался к ящикам и хмыкнул. Сторожевое заклятье на них поставили, как и метки, которые должны были переползти на того, кто ящики вскрыл бы.

Хитро…

Но Леший и не такое снимать умел.

Метки подавил. Заклятье переставил. Пусть пень сторожит.

— Ты это… не томи! — Ворон, облюбовавший очередное дерево, смотрел сверху.

— А ты не гони, — Леший провел над ящиком ладонью.

Отклика не было.

Стало быть не взрывчатка. И не особо опасный артефакт. Амулет-определитель ядов тоже остался ярко-зеленого оттенка, стало быть, и без ядов.

Крышку Леший поддел.

— Ну?

— Гну. Тушенка.

— Что⁈ — Ворон явно не поверил.

— Тушенка. «Охотская»… ага, из отборной суслятины, — Леший вытащил банку.

— Кого-кого?

— Суслятины.

— Это что? Суслы?

— Суслики, — влез Мазай. — Чего ржете? Между прочим, деликатес…

— Шеф… — после нескольких минут поинтересовался Ворон. — А она точно не отравленная?

— Вроде нет. Есть еще из бобрятины…

Леший ловко перебирал банки, вытаскивая одну за другой. Нашлась пару с тушеным мясом дикобраза. И дюжина банок… как правильно? Питонятины? Или змеятины?

— Зачем кому-то прятать в лесу тушеную суслятину? Если она не отравлена? — задумчиво поинтересовался Леший.

Хотя отравленная тушеная суслятина, сокрытая посеред леса, была бы еще более загадочным явлением.

Второй ящик порадовал еще куском сала. Кстати, в отличие от тушенки вполне себе нормального, остро пахнущего чесноком и приправами. Возникло даже подловатое желание сало прибрать, ибо всяко лучше сухпайка, но его Леший подавил.

— А там чего? В чехлах-то?

Леший вернул ящики, как оно было.

В чехлах для костюмов были… гм… ну, пожалуй, с определенной долей фантазии, это можно было назвать костюмами.

— Охренеть, — не сдержал эмоций Ворон.

— Ты видишь? — удивился Леший.

— А то. У меня ж прицел с ночным… только цвет разобрать не могу, но и без того впечатляет… впрочем, понятно.

— Что тебе понятно⁈

Лешему ничего вот понятно не было.

— Это ж Волотовы. Стало быть, кому-то пакость приготовили.

— В смысле?

— Они ж мстительные, что твои коты… уже и сам забудешь, где им дорогу перешел. И все-то вокруг тоже забудут. А они так и будут в тапки гадить. Только, в отличие от котов, у них возможностей побольше. И фантазия опять же.

— И кому они так…

Месть выглядела изощренной настолько, что смысл её напрочь ускользал от понимания Лешего.

— Не знаю. И знать не хочу. Ты… шеф, лучше верни, как оно было… а то ж если прознают, то и тебе пришлют… слушай! А если это того… ну, метка?

— Какая?

— Типа, черная. Как у пиратов! Я читал. Те проштрафившимся черную метку слали. Сообщение. Что, мол, тебе кабздец. Или еще мафия — рыбу. А Волотовы вот тушенкой пугать решили.

— Ага, — откликнулся Мазай. — Будешь выкобениваться, сделаем из тебя суслятину?

Леший поглядел на ящики.

— А почему не одну банку?

— Ну так… родовитые… может, — Ворон произнес это с некоторым сомнением. — Родовитым одной банкой намекать не солидно? Неуважительно? Или вообще… слушай, а если так-то, сколько из одного человека тушенки выйдет?

Задумались все.

И крепко…

— А все, что останется… похоронят в этом вот… — загробный голос Залесского-старшего заставил вздрогнуть. И Леший решительно застегнул молнию на чехле.

Ну его…

Если тушеную суслятину он как-нибудь переживет, то вот такую красоту… на хрен, как говорится.

— Приглядываем, — решил Леший.

И взгляд на часы кинул. Время позднее, а ему еще до фермы добираться.

— Ворон — за старшего…

Глава 42

Где говорится о влиянии плохой связи на перспективы развития сельского хозяйства

Глава 42 Где говорится о влиянии плохой связи на перспективы развития сельского хозяйства

«Для приготовления супа с фрикадельками нам понадобится половина пачки пельменей. Для начала очистим их от кожуры…»

Поваренная книга холостяка.

Александр стоял на краю поля.

Гибрид трактора и танка убрался. Заходящее солнце окрашивало верхушки деревьев позолотой. И на поле ложились длинные тени.

— Вот, — Маруся протянула пластиковый пакет.

— А говорили, древность, — не удержался Бер.

— Так рисково. Ткань тонкая, еще бы порвалась, — Таська держала руки за спиной.

— Это эльфийский шелк, — просветил Иван, который был странно-задумчив. Он вытащил из пластикового пакета мешочек, вида весьма древнего и хрупкого. — Он практически нетленный…

— Ну, мало ли… сотню лет пролежал.

— И заклятье сохранности вплетено, — Иван мешок развязал и вытащил щепотку лазурного песка. Александр тоже заглянул. Мешок был полон этим самым песком. Правда, оттенка более темного, даже уходящего в ультрамарин.

— Это что? — уточнил Император.

— Понятия не имею… но семена — точно. И живые… заряженные силой, — Иван прикрыл глаза. Уши его чуть развернулись и кончики подрагивали. — Может… и получится… только надо придумать, как их посеять, чтобы равномерно…

Порыв ветра сдул с пальца несколько лазурных крупинок.

А это мысль… только надо вектора правильно задать.

— Мелкие какие… — Маруся тоже сунула палец в мешок. И понюхала. — Пахнут… приятно пахнут.

— Запах, главное, знакомый, — согласилась Таська. — А что за он — понять не могу. Ладно… мы вам еще нужны?

— Да не особо, — Император окинул поле взглядом. Сумерки близились, а дело предстояло довольно сложное. Ладно, плуг. Там голой силы хватило. Но вот с ветром все куда как непросто. Капризная стихия.

— Ага, идите, — поддержал Бер. — Мы тут чутка призадержимся… нам еще тушенку искать.

Девушки переглянулись, но ничего не сказали.

— Думаешь, привезут?

— Ну… надеюсь. Иначе будет вообще трындец. Ладно, тушенка… Ванька вон в лесу выживать умеет.

— Когда это