Демоны рая - Михаил Кликин

Наверное…

Но ни березовой коры, ни еловых веток поблизости не было, а идти до леса не хотелось.

Зато неподалеку была большая, засыпанная снегом груда разного древесного мусора, в которой недавно так забавно барахтался застрявший Батый. В ней, скорей всего, можно было отыскать потребное, и Яр, проверив, на месте ли его тесак, отправился за растопкой. Он решил обойтись без лыж, ведь Батый и встречающий его Вослав уже проторили дорогу, но, как выяснилось, шагать по глубоким ямам оставленных следов было немногим проще, чем пробиваться через снежную целину. Яр быстро вспотел, сдвинул шапку на затылок, забросил карабин за спину.

Он спешил.

Предположения его оправдались: под коркой наста скрывались залежи подходящей растопки: березовые сучья с завитками задранной бересты, пахнущий смолой лапник и хрупкие, красноватые на сломе, ольховые, кажется, ветки. Яр набил берестой оба кармана, выдрал из-под снега одну еловую лапу, другую. Взялся за третью, потянул, что было сил, чувствуя упругое сопротивление.

Огромная груда, словно поддавшись его усилиям, шевельнулась. Яр испугался, что его сейчас засыплет снегом, и отпустил колючую еловую лапу. Но было уже поздно.

Куча хвороста начала разваливаться. Покрывающий ее ствол просел, обвалился внутрь. Вскинулись тонкие гибкие пруты освобожденных от гнета ветвей, вздрогнули поломанные еловые лапы, захрустели сухие сучья. И что-то большое, темное и живое заворочалось в обнаружившейся под снегом пустоте, выбираясь наружу, глухо ворча и выдыхая клубы горячего пара.

«Медведь!» — решил обмерший Яр.

Но это был космач.

Людоед, стряхивая с себя древесный мусор, выпрямился во весь свой великанский рост, переступил с ноги на ногу замер, подавшись вперед. Его маленькие глазки вперились человека.

У Яра перехватило дыхание.

Он узнал этого космача — они уже встречались с ним на выселке сумасшедшего люда Чика. Яр тогда, сам того не желая, спас великана от смерти, застрелив его соперника — разъяренную огромную медведицу. Это она оставила на морде и шее людоеда такие приметные шрамы.

— Уходи, — шепнул Яр.

Это было единственное, что он мог сейчас сделать. Любое движение, любой громкий звук мог спровоцировать людоеда на атаку. Яр не знал, чем в данную секунду занимается Херберт, но надеялся, что сибер ничего не замечает и возится с котелками. Если же он выстрелит…

Если он уже целится…

— Уходи, — жалобно повторил Яр.

Убить космача с одного выстрела невозможно. И даже если дробина перебьет какую-нибудь важную артерию, если великан окажется смертельно ранен, он все равно успеет размозжить стоящего перед ним человека.

— Уходи, — простонал Яр.

Космач внимательно на него смотрел и не шевелился. Только ноздри его раздувались.

Яр почувствовал, как болезненная судорога сводит перенапряженную спину, как немеет шея и отказывают ноги. Он понял, что долго так не простоит.

— Уходи…

— Угр, — сказал вдруг людоед.

Не рыкнул, не рявкнул — именно сказал. И Яр каким-то образом понял — по глазам, что ли, прочитал — что космач так же узнал его, потому и не убил сразу.

— Тогда уйду я, — тихо сказал Яр, медленно поднимая руки. — Я не собираюсь тебе вредить. Просто уйду.

— Угр, — повторил космач.

Яр попытался шагнуть назад и не смог — он слишком глубоко увяз в снегу.

— Я повернусь, — сказал Яр дрожащим голосом. — И пойду. А ты оставайся.

Он на миг закрыл глаза и истово взмолился: только бы хватило сил! только бы не появились охотники! только бы бестолковый Херберт не начал стрелять!

Он осторожно вытащил из снега правую ногу и стал медленно поворачиваться. Он увидел свои следы. Увидел истоптанный снег вокруг кострища. Составленные пирамидой огнеплюй. Воткнутые в снег лыжи. Валяющиеся котелки. И Херберта.

Сибер стоял, широко расставив ноги и направив ствол карабина в их сторону. Он все видел. Он уже целился.

— Угр, — сказал космач.

Голос его звучал не так, как прежде. Кажется, великану что-то не нравилось.

— Не стреляй, — сказал Яр Херберту, хотя сибер вряд ли мог услышать его на таком расстоянии. — Только не стреляй сейчас… — Кричать Яр не решался.

Херберт чего-то ждал. Возможно, он не был уверен в собственной меткости и боялся задеть друга. А может, он своими электронными мозгами высчитал то, что Яру было ясно с самого начала: выстрел убьет человека, а не космача, вне зависимости от того, куда попадет разогнанный магнитным импульсом металлический шарик.

Яр перенес вперед правую ногу, провалился в свой же след, покачнулся, потеряв равновесие, завалился набок. Замер, не дыша, ожидая удара, рева, выстрела — боли и смерти. Сердце стукнуло двенадцать раз — он, боясь обернуться, приподнялся на локтях, привстали, наклонившись, вытащил из снега левую ногу…

Он сделал три шага, а потом услышал за спиной треск ломающихся веток и хруст снега. Космач двинулся за ним. Набравшись смелости, Яр медленно обернулся. Космач был рядом — до него можно было дотянуться рукой. Он не двигался и смотрел Яру в лицо. Смотрел внимательно — словно пытался разгадать планы человека, будто пытался угадать его настроение, его мысли.

— Угр, — снова сказал он и, склонив голову набок, хлопнул себя ладонью в грудь. — Угр!

— Угр, — повторил Яр. — Ну, чего тебе надо?

— Гурхум! Харм! Гарум! — вдруг высказался великан. И, приложив ладонь к груди, повторил: — Угр!

Стараясь не делать резких движений, Яр боком, не сводя глаз с людоеда, преодолел еще несколько метров. Космач не отставал, ступал след в след, выдерживая короткую дистанцию. Он будто понимал, что расстояние сделает его уязвимым для человеческого оружия; он словно догадывался, что спровоцирует стрельбу, если позволит человеку удалиться.

— Не стреляй, — сказал Яр, остановившись и повернувшись лицом к ожидающему в отдалении Херберту. — Только не стреляй.

На этот раз сибер его услышал, а может, разгадал смысл сказанного по движению губ. Какие-то доли секунды он еще сомневался, высчитывая, видимо, что-то своей электронной головой. Но потом кивнул и медленно опустил карабин.

— Умница, — шепнул Яр и сделал еще четыре шага к погасшему костру.

Космач шел за ним.

Яр, рискуя упасть, опять обернулся. Великан чуть подался вперед, слегка наклонился — их лица оказались совсем рядом. Яр подумал, что он мог бы поцеловать чудовище — и это была настолько странная, нелепая мысль, что губы его сами собой скривились в подобии улыбки. Яр понял, что нервное напряжение сейчас убьет его — он сорвется, захохочет, захрюкает, забьется в истерике, напугав людоеда. И тот просто его прихлопнет. Яр до скрипа, до хруста стиснул зубы. Но похожий на всхлип смешок все равно прорвался наружу.